Огненный Зверь

Он вскинул руку, и путы на моих запястьях исчезли. Я выпрямила руки, потерла места, где давила веревка, потом встала.

"Дотронься до него, напрягись и представь, что выбрасываешь меня, - сказал Зверь.
– Это просто. На нашем уровне единения у тебя получится автоматически".

Я поняла, что он имел в виду. К тому же я видела, как его передала мне Акимова, всего лишь одно прикосновение...

Я подошла к Мартынову и положила руку ему на предплечье. Его лицо приняло совершенно детское выражение. Трудно было представить, что этот человек способен на пытки и убийства. Что ж, я тоже была готова убить.

"Прощай, Зверь".

"Прощай, Изольда".

Было больно осознавать, что я слышала его голос в последний раз.

Я сморгнула слезы и сделала над собой усилие, как просил Зверь. Моя ладонь осветилась ярким огненным светом, как когда-то у Акимовой.

Зверь уходил из моего тела. Навсегда.

Свет под моей ладонью погас. Я почувствовала слабость в ногах и усталость, разом навалившиеся на меня. Мое тело больше не поддерживалось Зверем, оно стало прежним. А в голове была звенящая пустота.

"Зверь?" - на всякий случай позвала я, чтобы убедиться, но мне никто не ответил.

Мартынов же ликовал. Он рассматривал ожог на руке в форме моей ладони.

– И это все?
– радостно воскликнул он.
– Так просто? Он теперь мой!

– Он твой, - подтвердила я.
– Наслаждайся.

Что-то такое мелькнуло в моих чувствах или в тоне моего голоса, что Дима нахмурился. Он ощущал подвох, но еще не понял, в чем он.

Мартынов окинул меня оценивающим взглядом и скривился:

– А теперь я вынужден сообщить, что соврал, и мне придется тебя убить.

Я ничего не ответила, я только смотрела на то место, до которого только что дотронулась. Он проследил за моим взглядом, удивленно поднял руку, на которой вскипали огромные пузыри, как на поверхности кипящего масла.

– Что за?..
– пробормотал Мартынов.

Я пожала плечами.

– Обычный процесс вживления, - он смотрел на меня недоверчиво.
– Чистая правда. Со мной было все точно так же.

И тут Дима взвизгнул и стал опускаться на колени, обхватив здоровой рукой обожженную руку.

– Ты не говорила, что это так больно!
– прорычал он.

Я снова равнодушно пожала плечами.

– Ты не спрашивал.

– Чеееерт!
– Мартынов взвыл от боли, на его руке появились искорки, она вот-вот должна была загореться.

Дима уже не обращал на меня внимания, скорчившись на полу.

Я подошла к катушке с цепью, конец которой уходил под потолок, а затем был перекинут через балку и свисал вниз. Именно на этой цепи и был подвешен Кирилл.

Я дернула рычаг, катушка завертелась, конец цепи с грохотом упал на пол. Я просто действовала, стараясь не думать. Взяла цепь и пошла к Мартынову. Все его плечо уже было охвачено пламенем.

– Как больно!
– выл он.

– О да, Димочка, это больно, - ответила я, но мне показалось, он меня даже не слышал.

Я накрутила цепь вокруг его шеи, потом пошла обратно. Я двигалась, как зомби, или как робот, перед которым точно поставлена задача.

– А сейчас сдохни, - прорычала я, пнула ногой рычаг, катушка начала наматывать цепь обратно. Мартынова потащило на цепи по полу, а потом к потолку.

Он что-то визжал, дергался, а пламя уже охватило все его тело.

А я стояла и смотрела, как дергаются его ноги. Равнодушно, лишенная всяких чувств.

Пламя начало гаснуть, ноги Мартынова безвольно повисли.

– Мой ласковый и добрый Зверь, - прошептала я, я стояла, не шевелясь, а слезы так и бежали по лицу.

Я думала, что испытаю облегчение, когда Дима умрет, но я ошиблась, я чувствовала всю ту же боль и отчаяние, потому что мой лучший друг умирал вместе с ним.

Наверное, я могла бы простоять так долго, пребывая в полнейшем шоке, пока за мной бы не пришли сообщники Мартынова.

Но вдруг тело Димы дернулось, сломанная шея выпрямилась.

– Чего ты ждешь?!
– прикрикнул на меня голос Мартынова, но совсем с другой, знакомой, родной интонацией.
– Я еще успею поджечь это здание к чертям собачим! Ну же, Изольда! Очнись! Беги!

Я словно вышла из ступора, кивнула и бросилась к двери.

Когда уже взялась за засов, обернулась.

Лицо Мартынова улыбнулось мне совсем другой улыбкой, доброй и искренней.

– Я люблю тебя, - сказал Зверь.
– Не грусти обо мне.

А потом уже мертвое тело Мартынова вскинуло руки, выпуская огонь, загорелись балки.

Я распахнула дверь.

– Все сюда!
– заорал Зверь голосом Мартынова.

Мне стоило только отойти, чтобы меня не затоптали человек десять в черных плащах, мгновенно кинувшихся на зов хозяина. Как цепные псы. А я так и не увидела их лиц...

– Прощай, - прошептала я и выскользнула на улицу, потом навалилась на дверь и закрыла на засов снаружи.

Внутри что-то громыхнуло, послышались крики. Зверь уходил красиво, он уходил не один, забрав с собой своих врагов.

Я слышала треск пламени. Мои враги и мой лучший друг умирали в этом огне.

Я всхлипнула и пошла прочь.

На улице было уже совсем темно, вокруг лежал снег. Я была в легком свитере и впервые за несколько месяцев почувствовала холод.

Чуть вдалеке стояли припаркованные машины Черных Капюшонов. Что ж, им они больше не понадобятся.

Я, не задумываясь, выбрала машину Мартынова, и забралась в нее, включила печку, ключ зажигания был замке.

Андрей потом поможет спалить эту машину, чтобы не оставить улик, а сейчас нужно было убираться отсюда, пока кто-нибудь не увидел пламя и дым и не вызвал полицию и пожарных.

Я завела машину, последний раз обернулась на охваченное огнем здание и поехала прочь.

Больше не было Черных Капюшонов. И больше не существовало Огненного Зверя.

Слезы потоком катились по лицу, но я упрямо ехала вперед.

Зверь умер ради меня, он хотел, чтобы я жила, и я буду жить, чего бы мне это не стоило.

Я вспоминала себя до встречи со Зверем, потерянную, запутавшуюся, не знающую, кто я и зачем. Теперь я четко знала, кто я такая. А еще я знала, что я сильнее, чем думала, и я буду бороться за тех, кого я люблю, что бы ни случилось.