Огневой контакт

Он вновь замолчал, словно ожидая, что Спартак сам догадается, о ком идет речь.

– Говори! – не выдержал Мадат Шадиевич.

– Там видели одну из уволенных им, – Рашид кивнул на Спартака, – продавщиц.

– Ну и что? – заволновался Спартак.

– Ничего. Но она видела Мухаметдина. Тимур ей сказал, что это твой брат-близнец. Кроме тебя, никто другой не решит эту проблему.

Спартак побледнел. Он понял, чего хочет от него Рашид. С мольбой в глазах он посмотрел на отца.

Гулиев, сжав кулаки, долго не отвечал. В комнате воцарилась зловещая тишина. Казалось, старик прислушивается к тому, как бьется его собственное сердце. Ждет, что оно подскажет ему. Наконец, подняв тяжелый взгляд на сына, он встал:

– Иди и смой весь свой позор кровью. Либо ее, либо… – он не договорил, но Спартак понял, что на этот раз он не может рассчитывать на свое привилегированное положение.

* * *

– Ты очень удивился, когда услышал меня по телефону? – Регина испытующе посмотрела на Антона.

Несмотря на все, что произошло за это время, Антон рассмеялся.

Регина сначала смотрела на него непонимающе, затем в ее глазах запрыгали веселые огоньки, и, наконец, они оба катались по траве, держась за животы.

Орудующий неподалеку лопатой Саяпин, выпрямившись, посмотрел в их сторону.

– Во дают, – он вытер со лба пот и посмотрел на Барабана, перекуривающего рядом с двумя завернутыми в чехлы от сиденьев трупами Чука и Гека. – Будто ничего не случилось!

Отставив лопату в сторону, он перегнулся через край ямы и потянул за сверток.

– Помоги, чего стоишь!

Барабан помог сбросить покойников в яму, и они принялись ее засыпать.

– Машины куда денем? – Барабан вопросительно посмотрел на Саяпина.

На секунду прекратив работать лопатой, тот оглядел окрестности.

Для сокрытия трупов было выбрано укромное место в сосновом лесу, недалеко от развалин какого-то строения, отдаленно напоминающего заброшенный хутор.

– Отгоним куда-нибудь и бросим, – наконец проговорил он. – Главное, подальше от трупов, а то, если их найдут, уголовное дело возбудят.

– Поджечь придется…

– Обязательно, – согласился Саяпин.

Между тем, перестав смеяться, Антон обнял Регину за плечи и притянул к себе:

– Мне такие мысли в голову лезли, даже признаться стыдно.

– Я тебя понимаю, – обхватив колени руками, она тяжело вздохнула. – Они зашли в квартиру, когда я стирала в ванной. Дали понять, чтобы шла с ними. Когда сели в машину, то сразу завязали глаза и положили на пол. Я долго не могла понять, что происходит. Было так страшно… Я ничего не понимала, и… – Она всхлипнула, не договорив.

Антон нежно провел рукой по ее щеке.

– Тебя не били?

Она отрицательно замотала головой:

– Нет. Ты знаешь, чего я больше всего испугалась, когда была в подвале? Когда я проснулась на следующее утро, то увидела у себя на груди крысу и закричала. Она пробежала по руке, такая мерзкая, а я кричала, молотила ногами и, только когда успокоилась, вдруг поняла, что слышала собственный голос!

– Регина… – Антон на секунду замялся, не зная, как правильно задать вопрос, но она сама пришла на помощь:

– Ты хочешь сказать, что ничего обо мне не знаешь?

Он утвердительно кивнул головой.

– Я с родителями жила в Буйнакске. Папа был пограничником, мама… – пытаясь подавить приступ плача, она перевела дыхание.

– Ладно, в другой раз… – Антону стало не по себе.

Однако, сглотнув подступивший к горлу ком, она продолжила:

– Мы сидели во дворе дома, в котором жили… Я, моя подруга и двое одноклассников. Вдруг взрыв… Меня отбросило… Больше ничего не помню. Окончательно пришла в себя в больнице. Там и узнала, что наш подъезд был полностью разрушен. Врачи долго ничего не говорили, но я сама обо всем догадалась, ведь ко мне никто не приходил… Уже спустя много времени, перед выпиской, мне рассказали, что в себя я пришла почти сразу, еще возле дома. Пыталась тушить пожар и разбирать завал… – Она грустно улыбнулась. – Ничего не помню. С тех пор слышала только тишину… Потом меня выписали, а еще через некоторое время выдали сертификат на получение однокомнатной квартиры в вашем городе.

– И как, купила?

– Купила. Только через месяц появился сын женщины, которая до этого там жила. Оказывается, сидел в тюрьме.

– Дальше можешь не рассказывать.

Антон прекрасно знал, какие аферы проворачивают ловкачи через риэлторские конторы. Охмурить же и выбросить на улицу сироту, да еще инвалида – дело плевое и распространенное.

– Я после этого у соседки жила некоторое время, – продолжала Регина. – Устроилась дворником. Пыталась учиться языку жестов. Очень тяжело было.

– А как на трассе оказалась? – спросил Антон.

– Соседке я тоже в тягость была. Сам понимаешь… Та рассказала эту историю своему знакомому. Он к ней приезжал иногда и оставался на ночь. Бандит какой-то. У нее одна комната, и тогда я ночевала на кухне. Вот он и вступился… Разыскал эту женщину. Сошлись они на том, что она половину денег за квартиру вернет, чтобы ни ей, ни мне обидно не было. А от той суммы, что она вернула, он еще себе отполовинил. Мне досталось чуть больше тысячи долларов. Но и этих денег я не увидела. Он исчез на месяц, а появился с документами на дом в деревне. Убедил, что за такие деньги – это единственный вариант, – она вздохнула. – Когда приехала на место, оказалось, что дом сгорел около года назад. Ни окон, ни дверей. Крыша обвалилась, а что уцелело, растащить успели. Поймала попутку, и обратно… Водитель, молодой парень, в лес завез… Кое-как убежала. Так и решила пешком идти…

Послышался шум приближающейся машины. Обернувшись, Антон увидел, что вернулся Еж, успевший за это время каким-то образом добраться до города и взять свою «девятку».

– Ладно, пойдем, – он хлопнул себя по коленям. – Убираться нам отсюда надо.

Саяпин с Барабаном это время не теряли зря. Когда Антон с Региной подошли к ним, места захоронения уже не было видно, а Юра открыл оба кейса.

– Ничего себе! – вырвалось у Антона, когда он, заглянув через плечо Ежа, увидел уложенные в пачки и перетянутые лентой доллары. – И сколько здесь?

– Много, – ответил Юрий. – А здесь, по-видимому, его архив. – Он раскрыл следующий кейс.

В нем были видео– и аудиокассеты, пеналы с фотопленкой, дискеты, какие-то конверты и папки.

– Какие будут предложения? – Антон обвел взглядом товарищей.

– Для начала дайте мою долю и отпустите, – выдавил из себя Барабан.

– Чего? – лицо Ежа вытянулось от удивления. Он развернулся в его сторону: – Что ты сказал?

– Мужики, – взмолился Барабан, – мне конец. Линять надо… Меня теперь из-под земли достанут.