Огнезарная битва

Действительно изнеженные ступни мальчишки сразу же закололи горные камушки. Несколько десятков шагов он сделал на мужестве и самолюбии, но затем взвыл:

– Это непереносимо! Так гораздо хуже!

Стэлла со вздохом предложила:

– Ладно, давай я тебя пронесу!

Сэм возразил, энергично размахивая ручонками:

– Да не надо, я скоро привыкну!

Стэлла скептически ухмыльнулась:

– Так ух и скоро! Ну, попробуй еще...

Сэм бросился бегом, но вскоре застонал и присел, потирая пылающие от боли ступни. Он рыкнул:

– Нет, тут я не могу!

Виола предложила:

– Хотите я его понесу. Я девушка не из богатых. Еще не забыла физическую работу.

Стэлла хмуро ответила:

– А я вице-чемпионка Британского Содружества по плаванию... Была лет пятнадцать назад...
– Потом посмотрела вдаль и, прикинув произнесла.
– По очереди можно.

Действительно мальчик уже не маленький, и еще не успел отощать.

Через некоторое время Стэлла передела пацана Виоле, та скоро тоже выдохлась, эстафету приняла другая женщина.

На спине ехать тоже не очень здорово, поджимает живот, через некоторое время, начинает уставать спина.

Дорога стала немного ровнее, тут уже могли ездить машины, и камешки спрессовались. Сэм попросился с плеч и далее пошел сам. Кололо болезненно, но еще терпимо и усилием воли можно было держаться. Хотя это и было хождением по мукам. Потом его снова поднесли... Подъем сменился спуском, растительность стала гуще, горные сопки прошли.

Когда они добрались до лагеря, то совсем выбились из сил и японцы милосердно разрешили им прилечь, на пышную травку. Потом уж построили и зачитали права и обязанности. После чего объявили:

– Ввиду тяжестей военного времени мы не может позволить себе ваше бесплатное содержание. Посему вы будете отрабатывать свое содержание. И быть посему! А пока пройти санитарную обработку!

Женщин отправили в отдельный барак, а вот Сэму велели остаться. К нему подошел начальник лагеря, прищурившись, посмотрел, сказал на ужасном, но в общем понятном английском:

– Не грудной мальчик... Тебе пожалуй уже нельзя жить в одном бараке со взрослыми женщинами. У нас есть специальный барак, где держать таких как ты до отправки в мужской концлагерь... Тебе сколько?

Сэм честно ответил:

– Скоро одиннадцать!

Японец прищурился и произнес со скепсисом:

– А кажется больше. Хотя вы европейцы высоки ростом, но низки помыслами и страстями. Поэтому.... Когда будет четырнадцать переведем в мужской концлагерь. Пока тебе еще тут года три кимариться, - Помощник коменданта хитро подмигнул.

Сэма кто-то рогатенький потянул за язычок:

– А уверены что продержитесь против нас эти три года!

Взгляд помощника стал холодным и злым, но рот по-прежнему улыбался:

– С таким разговорами, можно и трех месяцев не прожить... Впрочем, скажи спасибо, что разговариваешь с человеком, который привык сначала думать, а лишь затем бить. Но предупреждаю, охрана и надсмотрщики не будут столь толерантны. Для них вы не дети, а враги, которых нужно использовать на благо империи. И на каждое дерзкое слово будет следовать жестокий удар, ты это понял.

Сэм несколько сник, он чувствовал, что и в самом деле, его избить прямо сейчас, причем и без всякого повода. А помощник коменданта продолжил:

– Тут конечно немного легче, чем у взрослых мужчин, что посылают работать в рудники и шахты. Здесь вас ждут лишь плантации хлопка, из которого делают порох и сахарного тростника для производства отдельных видов взрывчатки. Все же работа на свежем воздухе, без ядовитых испарений. Местность тут не самая гиблая, малярией болеют не часто. В мужских лагерях умирают болезненней и быстрее. Но и здесь выжить нелегко. Работать надо много, а паек рассчитать, что бы минимально обременить империю, но не дать вам умереть от голода. Но все равно, смертей много, выматывающая работа, скудный паек, почти полное отсутствие лекарств.
– Японец сделал вдруг ласковым и глаза.
– Но я могу повысить тебе шансы на выживание.

Сэмик понимая, что игры кончились, а строить героя смертельно опасно спросил:

– И каким образом?

Помощник коменданта прямо заявил:

– Записаться в тайные осведомители. Сообщать об незаконных предметах быта, там ножи, заточки, какие-то кражи. Далее кто планирует побег... Вам иногда будут позволять ходить к женщинам, видеться с матерью и прочими родственниками. Тоже докладывайте нам, обо всем интересном...
– Японец тряхнул указательным пальцем.
– Понятно. Кто что думает, может, кто за чужого себя выдает и прочее. Ну, ты быстро научишься.

Сэм по-деловому спросил:

– И что я с этого буду иметь?

Помощник коменданта заявил:

– Питание получше раз, возможность носить не совсем лагерные вещи, получать продуктовые передачи от Красного Креста, а то и одежду с игрушками. Лишние выходные дни, меньше часов труда, да и еще кое-что, можем кино показать или зубную пасту подарить... Может для тебя, судя по джинсам, не так уж это и существенно кажется сейчас, но поживешь в лагере и, лишний час отдыха покажется манной небесной. И всего тебе нужно подписать маленькую бумажку.

Сэм наклонил голову и задумался. Маленький герой, живущий в сердце любого мальчишки, требовал решительно отклонить требование стать предателем. Но другой голос, голос потомка бизнесмена, требовал прагматичного подхода. Будь Сэм постарше, он бы наверное вообще не испытывал угрызений совести, а согласился сразу. Но маленький герой, еще до конца не умер задушенный рационализмом. Кроме того Сэм был довольно смышленый от природы малый и кое-что не вполне суразное заметил: