Огни у пирамид

— Вот и славно, — ответил Царь. — Дождемся Заратуштру, он точно знает, кто из моих дочерей еще не просватан. Я, честно говоря, уже и по именам их не помню. И да, подать с твоей земли будет платиться железом и конями. Все, что свыше, будем покупать за серебро и золото.

Аргишти молча поклонился. Надо было очень быстро попасть домой, пока он еще царь, и пока коней и железо он может скупить задешево, продав потом за золото простодушному персу.

* * *

1 год от основания. День летнего солнцестояния. Ниневия.

Великий царь, Пророк и Первосвященник стояли на гигантской платформе, господствовавшей над столицей. Пятьсот на пятьсот шагов были ее размеры в ширину, а высота — около тридцати метров. Длина стен Ниневии превышала двенадцать километров, в них было пятнадцать ворот, которыми заканчивались идеально прямые улицы, что шли как лучи от центра. Вода подавалась по гигантскому водопроводу длиной в пятьдесят километров, проложенному в скальных туннелях и на акведуках. Город был истинным чудом света, куда красивее Вавилона, который достиг пика великолепия гораздо позже, почти через сто лет. На гигантской искусственной горе, помимо царского дворца и храма Ашшура, был разбит парк, выкопаны пруды и стояли павильоны в тени деревьев, дающих благословенную тень. Именно туда и направлялись сейчас трое величайших людей в Империи.

— Брат, ты видишь это? — дрогнувшим голосом спросил Пророк.

— Ты это о чем? — удивился царь.

— Там, впереди, туман видишь? — снова спросил Макс.

— Великий, тут не бывает туманов, — почтительно вмешался Первосвященник. — Тут слишком сухо для этого.

— Вы не понимаете, — обреченно сказал Макс, — там впереди туман. Я ведь так и попал сюда. Помнишь, брат, как ты нашел меня посреди пустыни?

— Ну еще бы! — хмыкнул Ахемен. — Помню, дурак дураком был, да еще и ссык….

— Я не об этом, — оборвал его Макс. — Впереди туман, а значит, я должен вернуться.

— Тебя зовет бог? — встревожился Ахемен.

— Не знаю, кто меня зовет, но взглянуть надо. Веревка нужна, — сказал Пророк.

— Может не ходить туда? — поинтересовался Первосвященник.

— Да я и в прошлый раз мог не ходить, — грустно сказал Макс. — Думаю, это судьба.

Нибиру-Унташ смотрел во все глаза. Он знал, что Великий Пророк прорвал спираль времени, чтобы попасть сюда и принести волю богов, но относился к этому, как к какой-то сказке. Ну то ли было, то ли не было.

А впереди колыхалось марево тумана, что был виден только Максу. Молочно-белая тьма клубилась в саду, выпуская липкие щупальца. Слуга принес веревку и Макс обвязал себя ей вокруг пояса.

— Ну с богом! — сказал он. — Брат, если закричу, тащите меня назад изо всех сил.

Пророк осторожно пошел вперед, постепенно теряя ориентир. Веревка в руках Ахемена натянулась, а потом резко упала на землю. Макс исчез. Ахемен потянул ее на себя и вскоре удивленно любовался на конец, который был словно обрезан немыслимо острым ножом.

— Бог забрал его! — изумленно сказал Ахемен. Стоявший рядом Нибиру-Унташ был озадачен не меньше. Вот шел себе человек, а потом взял и исчез ни с того, ни с сего. Вдобавок ко всему, Первосвященник был агностиком, и религиозным человеком в полном понимании этого слова, никогда себя не считал. Но узрев истинное чудо, начал сомневаться в своих воззрениях. Может, и вправду, Бог существует?

Вдруг колыхнулся горячий воздух, и откуда-то вывалился Пророк, который смотрел на всех дурными глазами.

— Зар, ты вернулся! — заорал Ахемен, и кинулся обниматься.

— Сколько времени прошло? Год какой? — спросил Макс.

— Да нисколько не прошло. Ты шел, шел и пропал, — орал восторженный царь. — А теперь появился из ниоткуда.

— Великий! — обратился к Пророку Нибиру-Унташ. — Где вы были? Когда вы успели переодеться в эти странные одежды? И почему у вас седые виски?

— Я потом как-нибудь расскажу, может быть. Если решу, что вам надо это знать, — задумчиво ответил Пророк. — Но сейчас скажу только одно: Ох, и дел мы с вами наворотили.

Слуга, который принес веревку, стоял за спиной царя и по цвету напоминал полотно. Он судорожно пытался понять, убьют его за то, что он сейчас увидел, или не убьют.

Нибиру-Унташ повернулся к слуге, как будто прочитав его мысли, и произнес:

— Чтобы никому ни слова, понял?

Тот судорожно закивал, всем своим видом являясь воплощением ужаса.

— Чего стал, иди, — махнул рукой Первосвященник.

Тот припустил со скоростью молодой антилопы, и исчез в колоннах дворца.

— Он же всем разболтает, — укоризненно сказал Пророк.

— Именно на это я и рассчитываю, Великий, — усмехнулся жрец. — За нами из кустов еще пара евнухов подглядывает. Пусть болтают, это нам на пользу.

— А, ну да, — Макс задумался. — После того, что я узнал, действительно, не помешает.

— А что вы узнали, Великий? — спросил снедаемый любопытством Нибиру-Унташ.

— Не могу рассказать, иначе это изменит ход событий. Да и, не поверите, все равно.

* * *

На следующий день. Ниневия.

— Сыночек! Мой любимый! — (высокомерная стерва) Великая царица Накия рыдала, размазывая макияж по стареющему, но все еще красивому породистому лицу. Она смотрела на своего ненаглядного мальчика и не узнавала. На нее смотрел широкоплечий молодой мужчина с короткой бородкой и суровым взглядом пожившего человека. — Как ты возмужал! Я сейчас велю накрыть стол! Подадут твои любимые сладости! Ах да….- осеклась она. — Ты же у меня совсем взрослый теперь. Тогда мясо.

— Мама, как ты? — просто спросил Ассархадон.

— Да все неплохо, сыночек. Когда погиб твой отец, мы такого страху натерпелись! Я уж думала яд принимать, чтобы позор не пережить. Да нас тут и пальцем никто не тронул. Живем, словно и не случилось ничего. Один раз новый царь заглянул, посмотрел тут все и ушел. Честно говоря, он больше крылатых быков разглядывал и барельефы на стенах, чем нас. Некоторые обиделись даже. Надеялись к нему в койку прыгнуть, курицы, — она хрипло засмеялась. Ей, по причине возраста, прыгнуть в койку царю не светило.