Огонь его ладоней
Шрифт:
— И все-таки. Почему?
— Хотела Галактику посмотреть, — сказала она серьезно.
— Но есть же и другие профессии, — возразила я.
— Есть, — кивнула она, вытирая шею коротким полотенцем. — Но мне слишком уж нравилось бить морды нехорошим личностям…
— И как? — полюбопытствовала я. — Жизнь удалась?
— Еще бы! — оскалилась она. — А ты почему в арехологию пошла?
Вопрос на вопрос. Логично…
— Меня всегда интересовали исчезнувшие цивилизации, — объяснила я. — Их тайны и загадки. Про нивикийцев услышала в детстве: к нам каждый год приходили представители той или иной профессии, объясняли, каким интересным делом занимаются, приглашали на
— Он теперь твой начальник?
— Да, — кивнула я. — Я и диплом у него защищала, и диссертации, обе-две, кандидатскую и докторскую. Мы работали на Шараинне, может, слышала?
— Это где город в горах нашли? — неуверенно спросила Татьяна.
— Да. Высеченный прямо в скалах город.
Полный продырявленных черепов, кстати говоря. Удивительный они народ, нивикийцы. Умудрились вымереть, судя по останкам, практически мгновенно и сразу на всех мирах, где на тот момент проживали. Мы так и не нашли причину их гибели. Даже намеков на эту самую причину! Как будто удар был нанесен внезапно и сразу. И кто его нанес или что, — загадка. Неплохо бы разгадать, а то вот так нарвемся и тоже вымрем. Мгновенно. А не хотелось бы.
— Я б не смогла, — сообщила Татьяна. — Торчать сутками напролет задом кверху в раскопе, ковыряться в прахе…
— А я убить не смогу, — ответила я. — Ты ведь убивала?
— Случалось, — скупо кивнула она.
Она подняла ладонь, и в воздухе вспыхнуло алое пламя. Дохнуло озоном и жаром, смертельное сочетание.
— С этим просто рождаешься, — пояснила Татьяна. — И все. Твоя судьба решена. Либо в няньки с перспективой когда-нибудь стать хозяйкой дома. Либо в десант. К шестидесяти годам — развалина, к семидесяти — гроб и Прощальное Сожжение. Все профессии, где полагается длительное обучение — мимо. Не успеешь не то, что состояться как профессионал, а и просто выучиться.
— Ты жалеешь? — спросила я.
— Я бы хотела вызвать reboot и родиться нормальной, — она сжала кулак, и пламя брызнуло между пальцев, рассыпалось в воздухе колкими искрами. — Но увы. Поэтому не хочу тратить время на глупые переживания. Мне некогда. Понимаешь?
— Ты что, читаешь мысли? — поразилась я. — Но телепатия не совместима с пирокинезом!
— Не совместима. Но твои мысли у тебя на лице написаны. Дай еще раз прочту их: ты привыкла к другому. Привыкла, что расставание с мужчиной — это обязательно сопли, слезы, депрессия, лежка носом в стену и жалость к себе. Но я не могу позволить себе даже минуту лишнюю спустить на этакую чушь. Я — живу дальше. Просто живу дальше.
Я промолчала. Я видела, что она на самом деле хочет убедить себя. Я же сильная, я же десант, я справлюсь. А справляется на самом деле не очень, раз озвучивает такие слова постороннему — а я для них для всех посторонняя, девушка Января, может быть, даже и временная. Но не спорить же.
Тем более, не лезть с утешениями. Такую утешишь! Больше всего на свете пирокинетики презирают жалость. Да, они живут мало, такова плата за их паранормальную мощь, но жалеть себя никого не просят. Других — пожалеют, себя — никогда.
Ночью снова шуршал по крыше дождь, посылая в открытое окно влажные запахи лесных трав и мокрой саангмаковой коры.
— Январь, — выговорила я, ведя пальцем по его плечу, — мы ведь с тобой расстанемся?
Выговорила страшное, и замерла, ожидая ответа. А что будет, если он вдруг ответит: «Да»?!
Он перевернулся на бок, сгреб меня крепкими горячими руками,
прижал к себе. Дунул в макушку:— Что за глупости, Эля?
— Не глупости, — пробормотала я, с удовольствием возя носом по его груди. — А страх. Банальный, вечный женский страх. Что лето окончится, и мы расстанемся.
— Как мы расстанемся?
— Ну, как люди расстаются… В конце отпуска, каждый едет к себе, — я отодвинулась, но исключительно потому, что он мне это позволил.
Из таких рук не вырвешься. Железное кольцо. Надежное кольцо… И зачем из него вырываться, спрашивается.
— Сначала мы бегаем на станцию дальней связи, чтобы услышать голос друг друга, затем обмениваемся видеопосланиями, потом пишем лишь строчки в мессенджере… все реже и реже… а потом ты вставляешь на стену своего профиля фото с какой-нибудь девушкой в… — я вспомнила купальный наряд Таськи, — в плетеных веревочках вместо одежды!
— А ты с парнем…
— Не-ет, а я гордом одиночестве… беру бутылку, горько выпиваю ее всю и на дне вижу надпись: все мужчины — ко… Ай, щекотно же! Перестань!
Разговор ожидаемо прервался. Но потом, когда мы лежали рядом, разгоряченные, рсслабленные, переживая и никак не умея пережить до конца случившееся — с нами всегда было так, каждый раз, как в первый, каждый миг, как последний, Январь сообщил мне:
— Глупая Эля. Я никогда тебя не брошу…
Никогда не брошу.
Не этого ли ждет от своего мужчины каждая женщина? Твердого и категоричного «не брошу никогда»…
ГЛАВА 8
Я осторожно расстелила карту на деревянном столе. Долго рассматривала, вчитываясь в слова давно умершего языка. Нет, это был не малари. Именно нивикийский классический, с характерными хвостиками в базовых слогах — такой рукописный стиль дизайна «разговорный-народный» был принят повсеместно. Ну, и ошибки, конечно же, куда без них. Орфография языка формировалась на базе «якающего» диалекта, который благополучно исчез из обихода задолго до начала экспансии нивикийцев в космос. Когда разговорная речь и грамматическая ее основа разнятся, ошибки при письме неизбежны. И тем их больше, чем необразованнее пишущий.
Вот этот парень или девушка явно к культурной элите не принадлежал. Но и славным представителем безграмотного дна не был тоже. Кое-где даже уверено писал правильно, через «я». Такие спорные слова, я встречала их, написанные с ошибкой, даже в серьезных научных трудах. Редко, но встречала. А этот фрукт на карту для личного пользования нанес без проблем. Зато в других, где даже дети не ошибаются, налажал. Детские упражнения по родному языку мы с профессором Сатувом находили не раз — умилительно, разворачиваешь свиток, а там «пя-бя-ля» равиля том «я» — равилоль — писать, том — через; зеленые пометки учителя там, где написано правильно и грустные оранжевые рожицы там, где ошибки…
В малари, к слову говоря, звук «йа» в любых его проявлениях вообще отсутствует полностью, а в письменной речи — существует. В других гентбарских языках сам звук есть, в письменной речи тоже есть, а в малари — только в письменной речи. И те же самые проблемы с правилом «пя-бя-ля».
В таммеотском «йа» тоже вроде отсутствует. Везде, и в разговоре и на письме. Как в современном языке, так и в древних его вариантах. А если спросить? Информ задумался, но подтвердил — да, отсутствует. И если принять в качестве рабочего безумия реальность древнего контакта между Таммеешем и Нивикией, причем контакта полноценного, с обменом товарами, боеголовками и невестами, то какие открывались перспективы, с ума сойти. Например, какая же из этих двух рас старше? Где копать?