Огонь и ветер

Поздним вечером, когда я вновь вернулся к себе, Шуна даже не попыталась сделать вид, будто ей хочется идти в свою опочивальню – она последовала за мной, крепко держа под локоток и, едва только дверь за нами закрылась, так жарко обвила меня своими руками, что я мгновенно забыл обо всех тягостных мыслях – своих и чужих.

Боги, как же мне было с ней легко и хорошо!

Моя степная крадунья...

Дублет с меня она снимала медленно, глядя не на застежки, с которыми без труда справлялись ее ловкие пальцы, а мне в глаза. И я растворялся в этом взгляде, полном желания обладать моим телом и разумом.

Ох, нет... Всей моей жизнью.

В какой момент это случилось с ней? В какой момент ей стало мало одних только плотских радостей?

«Эли... – прошептала Шуна, стянув с меня рубаху и уронив ее на пол, прижав меня к двери так, что деревянный узор впился в голую спину. – Эли... Ты мой!.. Ты мой, синеглазый колдун... Слышишь? Я не отдам тебя этой книжной девчонке! Пусть она забирает себе второго! Они отлично смотрятся вместе! А ты – мой. Ты мой огненный мальчик...»

Да, Шуна... я твой. Я теперь весь твой и больше ничей.

А Фарр с Айной и правда отлично смотрятся вместе.

Я тоже это заметил.

Поутру, думая о предстоящем разговоре с Патриком в его кабинете, я не слишком-то спешил вылезать из постели. Эта перинка была мне по вкусу, не то что степные шкуры. Хотя и там спалось неплохо, чего уж там... Особенно, когда Шуна оказывалась рядом.

Ночь миновала, а вместе с ней отчасти ушла и боль. Не до конца, нет... но мне больше не хотелось обернуться камнем, чтобы ничего не чувствовать. Я осознал это с изумлением и сам себе не поверил. То место в груди, что еще вчера казалось кровавой дырой, сегодня будто затянулось тонкой хрупкой кожей, под которой все было слишком болезненным, но уже не сводило меня с ума.

Словно за плечами осталась не одна ночь, а по меньшей мере год.

Руки Шуны оплели мое тело, как ветви плюща – мягко и прочно. Она еще спала, но даже во сне не собиралась отпускать меня. И в этой большой постели выглядела еще меньше, чем обычно – такая хрупкая, что, кажется, сожми чуть сильней и сломаешь. Удивительно, но этой птичке хватало сил держать меня над пропастью... И я точно знал, что это ее стараниями рана в моей груди больше не кровоточит.

Она совсем не походила на Айну.

Ни капли.

Может быть именно поэтому мне никогда не хотелось сравнивать. И я никогда не испытывал разочарования от того, что эта лохматая девчонка в обносках каким-то образом оказалась на месте той, кого предназначили мне боги в начале пути.

Теперь же я не мог не думать об этом. Теперь, зная, к а квсе могло бы сложиться...

Но ее тепло согревало меня.

Ее руки держали меня.

И никто еще в этой жизни, кроме матери, не звал меня тем именем, которое Шуна достала со дна моей памяти. Когда она произносила его вслух, что-то замирало у меня внутри, вспыхивало ярким пламенем под ребрами, на миг останавливало мое дыхание.

И я чувствовал себя... счастливым.

«Эли... – словно услышав мои мысли, она открыла глаза и прошептала это еле слышно. Ее ладонь соскользнула с моей груди, сжалась в кулачок у ее собственного сердца, а глаза смотрели в пустоту: – Эли... Она правда красивая. Настоящая леди. И так обнимала тебя... – Шуна зажмурилась и еще сильней сжала пальцы. – Ты хотел бы уйти к ней, да?»

Вместо ответа я обнял ее и зарылся лицом в растрепанные темно-русые волосы, пахнущие душистым мылом и свежестью.

Нет, девочка.

Не хотел бы.

Мне больше некуда уходить.

В то утро я впервые поцеловал ее первым. И вдруг всем телом ощутил удивление, трепет и... страх. Страх, что вот этот вот подарочек судьбы под названием «Лиан Даэл» все-таки изменит решение и выберет другой путь. О, боги... Вот уж не думал, что Шуна и вправду н а с т о л ь к о дорожит нашей связью! Мне-то все казалось, ей безразлично, об кого именно согреваться в степи...

Быть может, она слишком хорошо скрывала свои чувства, а, может, так оно и было... до того момента, пока мы не покинули границу Диких земель. Кажется, именно тогда она перестала перекатываться к Фарру. А я-то и не заметил сразу...

«Тебе все еще без разницы, какого цвета глазки будут у твоих детей?» – спросил я ее в тот краткий миг, когда наши губы остались без дела.

«Дурень, – Шуна легонько укусила меня за щеку. – Какой же ты дурень, Эли... Я сразу тебя выбрала... просто признаваться не хотела»

«Но почему?!»

«Боялась... – она словно потухла разом, сжалась в комок: – У меня уже бывали красавчики вроде тебя... Никогда надолго. Я привыкла брать все сама. И уходить первой. Никогда не ждать ничего в ответ. До последнего надеялась, что и в этот раз не буду, – голос ее стал совсем тихим.
– – Если ты уйдешь...»

«Я не уйду, Шуна, – горькая усмешка скользнула по моим губам и канула в небытие. – Честно. И... если хочешь, у тебя правда будут дети. С синими глазами. Только скажи, и я открою эту дверь»

«У меня или у нас?»

Да уж, хороший вопрос.

Но... почему бы и нет? Если мне не суждено быть с Айной, это не значит, что я не могу жить, как все люди и иметь свою семью. Пусть даже боги отмеряют мне не слишком много времени для этого...

«У нас, Шуна»

Но для начала я должен был понять, как сделать то, что Патрик считал слишком опасным и почти невозможным, а Фарр полагал единственно верным.

Мне нужно было разорвать связь, созданную самим небом.

Я знал, если это случится, Айна больше никогда не будет пленницей моих снов. Даже если снимет свой оберег.

Я знал, только так возможно сохранить то светлое, что всегда было между нами и не сойти с ума.

Оставив Шуну нежиться в начисто измятой постели, я, в конце концов, все таки оделся, привел себя в порядок и... отправился к морю.

Мне нужен был глоток свежего воздуха и прохлады, чтобы остановить хаотичный бег мыслей.

Я должен был понять, как поступить дальше. Как поговорить с Айной... и с Фарром. Эти два разговора обещали стать самыми трудными в моей жизни. Шаг в сторону, одно неловкое слово – и цена ошибки окажется непомерной.

Я бродил по холодному ветреному берегу, кутаясь в теплый шерстяной плащ и разглядывая обломки деревяшек, выброшенных на камни. Добрел и до того бревна, на котором мы с братцем сидели когда-то, бросая гальку в море. Казалось, это было целую жизнь назад. В той жизни я был полуслепым и полным страхов. В той жизни я ничего не знал о существовании Шуны и хранил остатки надежды, что Айна будет моей. В той жизни я еще не до конца понимал, насколько тесная связь досталась нам с Фарром, и сколь сильно этот человек способен влиять на мою судьбу.