Огонь с небес
Шрифт:
Набрал номер. Пошли гудки, сбросил. Зашел в турецкий ресторанчик, присел за столик…
— Бир бардак чай…
Через пять минут перезвонили. Звонок дошел до адресата…
— Я слушаю… — напряженный голос Тимофеева. Если все прошло нормально — он уже ушел из места своего расположения и лег на дно, и все его люди тоже, и базы данных — тоже все ушли.
— Как дела?
— Все штатно. Немного поругались с соседями.
— Сильно?
— Я же сказал — немного.
Ни он, ни я, конечно же, не сказали ни слова о своем местонахождении, не назвали ни одного имени, ни одного населенного пункта. Дураков нема.
— Это хорошо. Я тебе перешлю кое-что. Максимум через час.
— Жду. Как с остальным?
— Все нормально. Нужно продержаться два-три дня. И все.
— Понял. До связи.
— До связи. С нами Бог.
— И за нами Россия.
Набрал еще один номер.
— Да?
— Ташкент.
— Я понял.
— Смотри по сторонам. Отбой.
Араб теперь тоже ляжет на дно. Похоже, началось движение.
Так… кому звонить, кому еще звонить…
Кронштадт!
Я подозвал дукандора. Подмигнул ему и купил еще два телефона с симками. А купленные ранее вернул ему. Здесь все всё понимали.
С одного из телефонов я набрал номер, установленный в Кронштадте. Это был единственный «верняк», который у меня на сегодня был.
Колька Пащенко был из простолюдинов, из простой семьи. Его прадед был в числе тех, кто в пятом году поднял мятеж против Его Величества на броненосце «Потемкин», его дед отличился при взятии Константинополя, а вот уже отец — окончил службу в чине контр-адмирала, командовал линейным крейсером, затем военной базой. Как и меня — Кольку отдали в Нахимовское, он попал в «штабной» экипаж и все время доказывал, кто он такой (чаще всего кулаками). В отличие от меня — он таки закончил Севастопольское нахимовское, но сейчас, насколько я знал, он был в Кронштадте.
Соединили не сразу, линии были перегружены. Еще один признак беды…
— Дежурный… — знакомый веселый, чуть несерьезный голос.
Вот так-так… Я даже не смел возблагодарить Господа за удачу. Дежурный офицер — царь и Бог, пока его не отстранили от дежурства, он имеет право принимать практически любые решения и в его руках — целая военная база. А Кронштадт — это такая твердыня, которую не возьмешь с наскока никакими силами.
— Колян. Это я… — сказал я, не называя своего имени. — Давай по именам.
На моей фамилии, может быть, уже стоит цифровой триггер. А Колян, Сашка… мало ли таких имен на всей Руси Великой…
— Постой-ка… Саша, ты, что ли?
— Я, брат, я…
Пащенко чуть замялся.
— Извини, тут у меня…
Понятное дело.
— Не клади трубку. База в боевой готовности?
— Так точно… — чуть растерянно сказал Пащенко, — внезапная проверка готовности, учения… Выходим в море.
Есть. Значит — они не в заговоре! Флот — не в заговоре! Выходим в море — значит, подальше от столицы, чтобы не иметь возможности вмешаться в борьбу за власть.
— Не такточничай. А слушай меня. Помнишь Севастополь?
— Конечно. А при чем тут это?
— Пока ты дежурный, Богом прошу — попробуй связаться с Дворцом. Нет, не так — вышли туда морских пехотинцев…
Пащенко засмеялся:
— Да ты что. Меня ж за это…
— Слушай меня! Дело неладно, понял? Я никого из вас никогда ни о чем не просил, но помогал, чем мог. Теперь — ты мне помоги. Спаси мою семью, понял? Мою семью. Вывези ее в Кронштадт. Им угрожает серьезная опасность — из-за меня. Сделаешь — ты для меня всегда прав, понял?
Задержав дыхание, я ждал ответа…
— Да что же ты, Саша, — весело сказал Пащенко, по-дворянски делая ударение на второй слог моего имени, — ты за кого нас держишь? Нечто мы позволим Ее Высочество обидеть. Все в лучшем виде сделаем, не сомневайся…
Сказано. Но ничего не исправишь. Главное — я почему-то был уверен, что Пащенко не переубедить, не «смазать». Не «протабанит» он, как у нас говорится. Даже среди нас он отличался чудовищной своевольностью и упрямством. Иначе, как и я, уже черные орлы на погонах бы носил…
— Спасибо тебе… братишка.
— Спасибо не булькает. На встречу выпускников приходи… брезгуешь, крендель?
— Непременно приду, брат. Всенепременно.
Последним — понимая, что телефон после такого звонка сразу поставят на контроль — я набрал номер Александровского дворца, который был установлен в кабинете, занимаемом Ксения. Как я и ожидал — телефон не отвечал. Ни гудков… вообще ничего.
Обтерев телефоны платком, я достал из них симки. Телефоны оставил на столе — исчезнут быстрее, чем я такси на улице поймаю…
На кабульском лихаче доехал до международного аэропорта по своим документам (в последний раз их использую), прошел в закрытую зону. Дошел до ангаров — там казаки грузили старый лицензионный «Дуглас ДС-3», но с современными турбовинтовыми моторами. Таких тут было полно, они сновали на небольшой высоте, опознавались лишь на границе. У них была своя полоса — и здесь, и в Ташкенте — и груз, и пассажиров они не декларировали. Это мне и надо.
— Казаки, попутным рейсом возьмете?
Здоровенный, наголо бритый казак смерил меня взглядом.
— Попутным ветер в ж… бывает. Куда надо?
— В Ташкент… — Я открыл прикрытое кашидой лицо.
Лицо казака изменилось.
— Простите, Ваше Высокоблагородие, не признали. Возьмем, конечно…
Таксист остановил свой «Фиат» на углу заполненной людьми площади. Уже отсюда, через зеленую шевелюру лип просматривалась башня старого Ташкентского телецентра — не путать с новым телецентром, вторым по высоте в регионе после Верного [7] .
6
Реальное место, культовое в восьмидесятых среди воинов-интернационалистов, но и до этого довольно известное — рядом, например, был детсад Туркестанского ВО. Вообще, Ташкент — больше русский город, чем узбекский, и страшная трагедия в том, что мы ушли оттуда, бросив все на произвол судьбы. Судьба же обычно жестока…
7
Алма-Ата — тоже русский город.
— Рахмат… — вежливо сказал я, прижав руку к сердцу. Проезд я с лихвой оплатил еще при посадке…
— Арзимайди, эфенди… — проявил ответную вежливость таксист. — Екимли иштаха… [8]
Все больше и больше похожу на местных — русского во мне уже не видят. Не знаю, плохо это или нет.
Одна из достопримечательностей Ташкента — не архитектурная, а кулинарная — это дни плова. Плов — настоящая жемчужина местной кухни: рис со специями, овощами и мясом. Есть более двухсот способов его приготовления. Место, где подают плов, можно найти в любом крупном городе Империи, но настоящий плов — это, конечно же, Ташкент.
8
Не за что, господин. Приятного аппетита (узб.).