Огонь

– Ты пускаешь Толика на диван? – Спросила она, проходя в гостиную.

– Еще чего. – Отозвался Лев, не сводя взгляда с ее упругой попки.

– Он другого мнения. – Хихикнула Саша.

Щенок уже лежал на диване, ожидая, когда ему почешут животик.

– Ах, ты, блошиное пузо. – Вздохнул Царев.

– Вот и неправда. – Пропела девушка, усаживаясь рядом с псом. – Мы чистенькие, вкусненькие и красивенькие.

Она наклонилась и поцеловала щенка в шею, затем еще раз – прямо в морду. Толик, конечно, тут же забалдел.

– Где твой брат?

– Дома, делает уроки. – Ответила Саша, выпрямляясь. – Ничего страшного, в его возрасте дети легко остаются одни дома на пару часов. Соседка, тетя Катя, время от времени заходит и его проверяет.

– А сколько ему?

– Десять. Почти.

– Ясно.

– Он бы описался от радости, если бы ему, как тем мальчишкам сегодня, позволили бы залезть в пожарную машину. – Смущенно сказала она. – Они такие забавные в этом возрасте…

Ее голос сорвался, когда Лев опустился на диван рядом с ней. Он заметил, как девушка сглотнула.

– Сегодня утром… – выдохнул Царев.

– Ты хотел сказать, что мы зря заключили наш договор?

Он виновато кивнул.

– Я так и поняла. – Улыбнулась Саша. – Ты переживаешь, что поступаешь плохо.

Лев кивнул еще раз.

– Может, так и есть. – Она пожала плечами. – Поэтому я и предложила установить правила. Думала, если воспринимать секс как чистую механику, не будет этого ощущения.

– Ее родители назвали день, когда… – Лев был вынужден сглотнуть целый булыжник, перекрывший горло. – Мне это непросто дается, я чувствую себя предателем.

– Понимаю. – Закивала Саша и взяла его за руку.

– Это сложно. – Он уставился на ее ладонь, накрывшую его ладонь.

– Да. Но я не собиралась с ней конкурировать. И не займу ее место. – Прошептала девушка. – Я предложила просто получать удовольствие. Мне жаль, что ничего не получилось. И что тебе сейчас так тяж…

Лев не дал ей договорить. Прижался к ее губам своими губами.

Ее рот был таким горячим, мягким и живым, что он не сдержал стон. Он впервые целовал кого-то, желая оттолкнуть, и притягивал к себе, мечтая забыть навсегда как большую ошибку.

Саша ответила на его поцелуй, и время замедлилось. Что-то такое встало между ними, что могли понять и прочувствовать только они. Это была скорбь. Чудовищная, давящая боль. Холод. Страх и паника. И ощущения завораживали. Лев целовал девушку так страстно, будто собирался поглотить ее целиком. Будто отдавал ей часть боли. А Саша откликалась на его ласки с таким трепетом, будто принимала и взамен делилась болью своей.

Они целовались так, словно были двумя самыми грустными людьми на планете. Их губы и руки соприкасались дольше, чем нужно тем, кто стремятся удовлетворить инстинкты. Они прорастали друг в друга как люди, которые устали от одиночества и тяжести испытаний. И то, что минуту назад казалось ужасным, теперь становилось самым правильным в мире. Их тела все это время, с самой первой их встречи, буквально кричали, что созданы друг для друга, и что им нужно соприкасаться каждый раз, когда они видятся, и если с этим было все более-менее понятно, то вот их сердца только начинали открываться.

Каждым прикосновением Саша словно вдыхала в него жизнь. Делал ли Лев для нее то же самое? Вряд ли. Да и откуда ему было знать? Но он хотел этого. Искренне хотел.

Целуя ее, Лев отпускал то будущее, которого уже не будет: Алину в белом платье, широко улыбающуюся на фото, их медовый месяц, первенца, которого Царев держал бы с невообразимой нежностью в своих сильных руках, их дни, вечера, ночи…

Лев отпускал то, чему уже не суждено было сбыться. И то, за что винил себя все эти годы – что именно она оказалась под грузовиком, а не он. И за то, что остался жив.

Лев едва сдерживал слезы, чувствуя, как Саша гладит его по лицу. Словно он больше не был один в этом безнадежном доме печали, словно она действительно понимала, какой тяжелый груз ему приходилось нести.

– Все хорошо, – прошептала Саша.

Он сам не понял, как она оказалась верхом на нем. Их лихорадочные ласки, приправленные всхлипами, спугнули щенка, и тот спрыгнул на пол. Лев сжал пальцами волосы Саши и, отведя их назад, стал покрывать жадными поцелуями ее шею. Стащив с нее топ, он взял ее грудь в ладони и припал губами к торчащим соскам. Девушка дышала часто, губы ее были влажными и блестящими, а пальцы исступленно впивались в его плечи. Каждый ее хриплый выдох волновал Царева и заводил еще сильнее.

– У тебя есть? – Прошептала Саша.

– Конечно. – Ответил Лев.

Даже отрицая свою одержимость этой девушкой, он неосознанно готовился к их встрече. Рывком отстранившись, Царев принялся шарить по карманам в поисках резинок. Саша воспользовалась паузой, чтобы стащить с себя джинсы и трусики.

– Не надо, не снимай, – сказала она, когда он приспустил джинсы и раскатал латекс по члену, – не могу больше ждать.

Он сел обратно на диван, и Саша залезла на него сверху. Твердый, как камень, член уперся ей между ног. Влажная глубина манила, но Лев продлевал муку, положив ладони ей на бедра и не спеша давить. Они смотрели друг другу в глаза, и каждый искал ответы на какие-то свои вопросы.

Наконец, Саша начала медленно скользить ему навстречу, и Лев тихо зарычал, наполовину оказавшись внутри нее. Похоже, они хотели довести друг друга до сердечного приступа. Девушка осторожно двигалась вперед и вверх, чуть приподнявшись над ним, и Лев застонал от нетерпения, чувствуя, как головка его члена скользит по ее влажной горячей плоти.

Саша и сама закусила губу, задыхаясь от дразнящих ощущений, когда его член гладил ее клитор. И Царев наслаждался этим восхитительным зрелищем и ловил взглядом каждый ее вздох. Чем дольше она его дразнила, тем ярче были ощущения и сильнее желание насадить ее на себя до упора.

Пальцы Царева впились в ее бедра так сильно, что, наверняка, останутся следы, но Саша продолжала издеваться, двигаясь в медленном темпе и дыша все чаще. Наконец, Лев потянулся к ней и стал жадно целовать ее шею, плечи, губы. Эти не то поцелуи, не то укусы заставляли ее вскрикивать и задыхаться.

– Боже, – выдохнула она, сдаваясь.

И парень рывком насадил ее на себя, войдя в нее целиком.

Саша охнула и стиснула зубы. Они застонали в голос. Удерживать ровный неспешный темп больше не получалось: и поцелуи, и толчки становились буквально неистовыми, требовательными, жесткими. Лев удерживал ее бедра с такой силой, словно боялся, что Саша может сбежать, если ослабить хватку. А та двигалась все смелее и быстрее, охватывая его изнутри все плотнее. Ее стоны все больше походили на жалобные всхлипы, она поднималась и опускалась, зажмурив глаза. Острые, напряженные соски девушки смотрели вперед, а тело ходило ходуном при каждом толчке.

Лев надавливал все сильнее, опускал ее на себя все резче. Саша опустилась ему на грудь и уткнулась лицом в его шею. Ее волосы щекотали его. Он слышал прерывистое дыхание девушки и понимал, что развязка близко. Они двигались синхронно, и их тела будто стали одним целым, продолжая наращивать темп. Казалось, даже комната уже ходила ходуном.

В какой-то момент Саша напряглась и, что было силы, обхватила его плечи. Она закричала. Лев понял, какое острое наслаждение она испытывает, крепко прижал ее к себе, и в следующее мгновение его пронзила судорога, и накатил оргазм такой силы, что он сам испугался того дикого рыка, который вырвался из его легких.