Огонь

Сначала Иван и Сергей удалили остекление автомобиля: нанесли короткий удар стеклобоем в угол лобового стекла и удалили осколки наружу.

Лев и Кирилл взялись за гидравлические ножницы, остальные держали их или пытались контролировать общую ситуацию. Нужно было действовать ювелирно. Работа пошла, уши закладывало от лязга металла. Чтобы исключить срабатывание дополнительных подушек безопасности, передние и центральные и задние стойки перекусывали ножницами в местах, исключающих наличие газогенератора.

Женщина-водитель внимательно следила за каждым движением пожарных, но выглядела она, как заметил Царев, уже совсем неважно. Ей не хватало кислорода.

– Смотрите, совсем чуть-чуть осталось. – Слышался спокойный и уверенный голос Евы из салона.

– Чистая правда, – отозвался Лев, перекусывая амортизатор задней двери.

Железо скрежетало, сопротивляясь. Машина пошатнулась. Самое время – проверить, нет ли течи. Любая искра могла поднять автомобиль на воздух.

– Все в порядке, продолжаем. – Словно прочитав мысли Льва, крикнул Сергей.

– Как тебя зовут? А тебя? А сколько тебе лет? – Слышно было, как Ева отвлекает детишек.

Капля пота, щекоча, прокатилась по лицу Царева вниз – к шее.

Ножницы сдавливали и медленно перекусывали металл – сантиметр за сантиметром. Лев понимал, что нужно спешить, ведь водителю становилось все хуже, но не хотел совершить ошибки. Рядом, из рации Соло послышался голос Саши – она сообщала о прибытии дополнительной бригады скорой помощи.

– Продолжаем срезать крышу. – Ответил ей начальник.

Лев облизнул губы, услышав, как тихо молится женщина-водитель. Ей не следовало этого делать, она и так задыхалась.

– Поддерживаем крышу! Аккуратнее! – Командовал Андрей где-то рядом, но вне зоны их видимости. – Держи, Никит! Возьмись удобнее! Вот так, да.

Устойчивость пожарных на ногах и слаженность их действий усложнялась тем, что приходилось удерживаться на наклонной плоскости кювета, напоминавшего покатый бетонный желоб.

– Все! – Сделав последний надрез, сказал Лев.

Кирилл страховал его, остальные поддерживали крышу. Нужно было поднять ее, а затем удалить острые кромки и накрыть остатки стекол защитными материалами.

– Есть! – Выдохнул Андрей, когда крышу осторожно оттащили в сторону.

Алого цвета полотно тут же опустилось туда, где было лобовое стекло. Никто не должен был пораниться при транспортировке пострадавших в карету скорой помощи.

– Вот так. – Ева аккуратно срезала ремни безопасности, и другие пожарные вытащили по очереди детей.

– Все хорошо, их вытащили. Они в надежных руках. – Произнес Лев, заметив слезы в глазах женщины-водителя, которая из-за фиксирующего бандажа на шее не могла повернуться. – Сейчас займутся вами.

Ее лицо уже было слегка синюшным, зрачки расширились. Она вот-вот могла потерять сознание. Наверняка, все происходящее вокруг казалось ей хаосом: крики, указания, шелест раций, люди, носящиеся вокруг. Это могло пугать. Но пожарные действовали слаженно, и все для того, чтобы эффективно помочь пострадавшим.

Наконец, женщину извлекли из автомобиля, и медики принялись стабилизировать ее состояние.

– Пневмоторакс, – послышался голос фельдшера. – Делаем плевральную пункцию.

Коллапс легкого не редкая травма в такого рода авариях. Лев знал, что ей помогут. Надеялся, что все будет хорошо. Как правило, ни пожарные, ни врачи скорой помощи не знают, что бывает дальше с пациентами, которых доставляют в медицинские учреждения с мест пожаров и аварий. Им остается только надеяться, ведь свою часть работы они сделали так качественно и ответственно, как только могли.

Пострадавших погрузили в скорые и увезли. Пожарные пробыли на месте аварии чуть дольше. На обратном пути Царев сообразил, что к этому часу Саша уже должна была уйти домой, а ведь он не дал ей ключи, чтобы она проведала Толика. Но когда пожарный автомобиль въехал в гараж, он заметил, что девушка еще в диспетчерской. Она задержалась, чтобы дождаться его.

– Вы – молодцы. – Сказала Саша, забирая у него ключи.

Только это, и больше ничего. Забрала и ушла.

Она была права. Они и так сегодня слишком долго и непринужденно общались за столом. Их сделка этого не предполагала. Дружеские посиделки, взгляды, прикосновения – все это и так было слишком легкомысленно. Двойная мораль для того, кто трахается с симпатичной коллегой и одновременно пытается хранить верность той, кто находится между небом и землей, не самое подходящее оправдание.

Лев вспомнил, как отчаянно молилась умирающая женщина в искореженном аварией автомобиле. Может, ему сейчас стоило сделать то же самое? Но только чего хотел он больше? Во что верил? Что от его молитв Алина вернется к жизни? Или что черти в аду сжалятся над ним и не поджарят его на вертеле за то, как он с ней поступает?

– Ты придешь завтра на пикник? – Спросила утром Саша, возвращая ему ключи.

Выпивка, смех, веселье. Ему следовало либо скорбеть, либо биться с родителями Алины за продление того, что они считали мучениями. Но уж точно никак не валяться на траве в компании пьяных коллег с бутылкой холодного пива в руке.

– Не знаю. – Подумав, холодно ответил он ей.

И мысленно выругался на себя за то, что не произнес твердого «нет».

Он ушел, так больше ничего не добавив. Хоть, и знал, что, возможно, причиняет этим ей боль. На самом деле, Лев даже не догадывался, что Саша к нему испытывает, и чувствует ли вообще хоть что-то. Хотя, честно говоря, в глубине души он жаждал, чтобы это было так.

После смены Царев сразу поехал в больницу. Войдя в палату Алины, он увидел Марию Михайловну, спящую в кресле. Он хотел осторожно выйти, но, помедлив, все же, вошел и сел на стул.

– Все еще ненавидишь меня? – Сонно потерев глаза, спросила женщина.

– А вы все еще не передумали? – Не глядя на нее, бросил Лев.

Она выпрямилась, тяжело вздохнула, взглянула на дочь.

– Я – мать, Лёва, и я обещала бороться до последнего. – Тихо проронила Мария Михайловна, сцепив пальцы в замок. – «Последнее» наступило еще три года назад, но мы не могли это принять. Вот в чем беда, сынок. Я прихожу сюда каждый день. И каждый день я вижу пролежни на ее теле. Персонал делает все необходимое, но, чтобы их не было, человек должен двигаться.