Огородная ведьма

Но выглядеть грозным у него все равно не получалось.

— Так что оставляю мою маленькую ведьму на вас, уж не оплошайте, — пригрозил хранитель, обращаясь по-прежнему к Зорану.

Тот серьезно кивнул.

— Оставляешь? — не поняла я.

— Я мог только один-единственный раз покинуть пределы соломенного тела и заговоренной тыквы, в которых жил, — призрак грустно улыбнулся мне. — Так что дальше вы уж как-нибудь без меня. Жаль, конечно, тебя без присмотра оставлять, бедовая ты у меня. Но ничего, справишься. Только на земле с непокрытой головой не сиди, а то напечет же.

От осознания, что отныне на моем огороде будет тихо и никто больше не станет отпускать язвительные замечания в мою сторону и комментировать криворукость, к горлу подкатил ком.

— Но-но! — пригрозил пальцем призрак, заметив мои увлажнившиеся глаза. — Я для тебя сделал все, что мог. Огород сберег, всяких нехороших личностей отвадил, — он кивнул в сторону связанного и веревками, и магией Илана. — Восемь поколений ведьм, считай, вырастил. Пора и мне на покой.

— Спасибо, — только и выдавила я.

— Удачи, ведьма, Галя, — он коснулся моей щеки. — Я в тебя верю.

А после посмотрел куда-то за дом. В той стороне медленно светлело небо, означая завершение этой страшной и странной ночи. Когда я снова повернула голову, призрака уже не было. Растаял, как снег по весне.

И вот вроде все хорошо закончилось, а внутри как-то горько.

В воздухе разлилась тишина, на границе тьмы и света молчали и ночные твари, и дневные. Все вокруг замерло в хрупком равновесии. Разрушенном сорвавшимся с места Гавом, с лаем бросившимся в кусты.

Зоран тут же загородил меня, готовясь спустить магию в тварь.

— Да погоди ты! — попросил циклоп. — Он у нас мирный, муху не обидит!

— Вы про разумную нечисть? — догадалась я.

— Да какая нечисть, — поморщился Ягр. — Просто хвост иногда отрастает.

Я вспомнила жуткую морду, но решила не спорить.

— Выходи, — крикнул Зоран.

— Давай, — поддержал его Ягр. — Свои же, не тронут. Я давно говорил: расскажи все, как есть, а ты…

Циклоп махнул своей ручищей.

Из кустов, в чем мать родила, прикрываясь здоровыми ладонями, вышел…

— Кузнец? — это мы хором с Мартином.

Он смущенно отвел глаза, Ягр стянул с себя рубаху и швырнул ему.

— Звиняй, запасных портков не ношу, — хохотнул он.

Кузнец удовлетворился и рубахой, благо, циклоп был ощутимо выше, так что все стратегическое она прикрыла, оставив на обозрении мускулистые волосатые ноги. Я даже подумала, что в плане волосатости не так уж и сильно он обрастает…

— Чувствую, нас ждет еще одна увлекательная история, — с намеком заметила я.

Сегодня прямо-таки день открытий! Или ночь? Или утро?

— Да я с радостью душу облегчу, — вздохнул мужик, стыдливо, как девочка, натягивая рубаху пониже. — Только ты, ведьма, сотри с себя кровь, уж больно она у тебя вкусно пахнет…

Зоран повернулся ко мне боком, так, чтобы и кузнеца из виду не упускать, нежно взял поврежденную ладонь. Глаза его на миг нехорошо сощурились, но чернокнижник быстро выдохнул и одним прикосновением убрал глубокую царапину.

— Кровь смой и одежду смени, — посоветовал он.

Я кивнула и убежала в дом, где быстро стянула платье — еще один подарок Илана, — не заботясь о его сохранности. Все равно потом сожгу. Надела самое удобное: джинсы и кофту, в которых попала сюда. Накинула шаль — утро вышло зябкое или это адреналин выплеснулся в таком количестве, что слегка знобило.

— Заходите, что ли, — пригласила я всех в дом.

Чего на улице-то стоять?

Заодно для кузнеца покрывало нашла, в которое он с благодарностью укутался.

И тут до меня дошло интересное.

— А как тебя зовут? — я с удивлением посмотрела на кузнеца.

Ведь почти всю деревню выучила, а его и по имени-то никто не называл. Кузнец он и все.

— Альм, — мужчина неловко улыбнулся он. — Да как-то имя мое не прижилось.

Это точно…

— Так значит, это ты выл по ночам? — назвать его нечистью, пусть и разумной, вот так в глаза не получалось.

Он мне с самого начала едва ли не больше всех помогал! Столько сделал.

— Я выл, — кузнец уткнулся взглядом в пол.

— Рассказывай, — пихнул его локтем Ягр.

Мужик крякнул и потер бок. Наверное, ему тоже ночью неплохо досталось.

— Да что рассказывать, — Альм все так же смотрел вниз, избегая наших взглядов. — Я таким, поди, всегда был. Так давно изменился, что иным себя и не помню. Шестьдесят лет прошло.

— Шестьдесят? — не поверила я.

Совпадение? Не думаю.

— Ага, — кивнул мужик. — Был у нас, пацанов, такой спор: кто самый храбрый, к ведьме залезет и подсолнух сорвет. Сейчас ведь тоже лазают? — с усмешкой спросил он, исподлобья осторожно взглянув на меня.

— Уже нет, через калитку заходят.

— С твоей бабкой такое бы не прошло, там кто попался, мог на всю жизнь заикой остаться, а кто-то потом и в кровать мочился, к ней же с повинной лечиться приходили. Ух ведьма была, конечно, не забалуешь.

— И она тебя…

Я ушам не верила. Это же даже не недержание, как можно так с ребенком…

— Да не, не совсем она, — мотнул патлатой головой кузнец. — Как раз мой черед лезть был. Я, значица, ночи дождался, перебрался через ограду, мне тогда лет пять было, мелкий еще, защита пропускала, ну и побежал мимо дома. А она там, во дворе, волшбу свою творит. Я замер, стою, шелохнуться боюсь. Тут вспыхнул свет, стало как днем светло, конечно, тогда-то меня Зания и заметила. Помню, плюнула на землю, рукой махнула, да и шагнула в тот свет. Больше мы ее не видели. Я же потихоньку начал меняться. Сначала испужался жутко. Первый раз, как перекинулся, сбежал из дому, всю ночь в лесу просидел. А на следующее утро пришел к Ягру, — Альм кивнул на циклопа, — вернее — к его отцу. И все как на духу выдал, попросил дядьку циклопа прибить меня, пока я совсем не озверел. Дома еще целая семья: двое старших, двое младших и мамка на сносях. А вдруг как задеру всех, когда отца дома не будет? Отец у меня здоровый был, справился бы.

Кузнец вздохнул, вспоминая свою большую семью, я подала ему кружку воды, обычной, горло промочить. А то всю ночь выл, теперь рассказывает сидит, наверное, пересохло горло.

Кружку Альм за несколько глотков осушил и вернул мне с поклоном.

— Значит, циклоп оставил тебя в живых, — заключил Зоран.

— Ага, выпорол, правда, лощиной так, что неделю сидеть не мог, — кузнец поерзал. — Столько лет прошло, а до сих пор вспоминается. Сказал: “Пока я жив — пригляжу за тобой, прибегай к нам, когда обернуться в зверя захочется. А после меня сын будет приглядывать”.