Ограбление 'Зеленого Орла'

– Нет, я так не думаю, - сказала она, хмуро уставившись на ковер и пытаясь отыскать в себе чувства, о которых говорил доктор Годден. Это был его обычный метод. Он выдвигал один мотив за другим до тех пор, пока какой-то из них не находил в ней отклика, пусть даже резко отрицательного. Действительно, если у нее вырывалось "конечно нет", то почти наверняка, как показывал дальнейший анализ, в этом-то и заключалась главная причина.

– Вы против того, - продолжал он выпрашивать ее, - чтобы бывший муж пользовался вашим домом? Или то, что происходит сейчас, напоминает вам о том времени, когда вы были его женой и когда он попался?

– Да, - сказала она и взглянула прямо в его умные и излучающие тепло глаза, но тут же отвернулась.
– Да, - повторила она, осознав, что именно в этом все дело.
– Меня злит, когда они собираются у меня в гостиной, как будто у себя дома. Я словно в капкане, выходит, что от меня ничего не зависит, что в результате я так и не освободилась от Марти.

– Конечно, - согласился он, - это напоминает вам о прошлом. Но ведь есть и разница, правда?

– Да, правда.

– Вы независимы от своего бывшего мужа. Он находится в вашем доме лишь с вашего молчаливого согласия. Улавливаете разницу, не так ли?

– Иногда я думаю, мне следует сказать им, чтобы они убирались подобру-поздорову.

– Нет!
– воскликнул он с такой силой, что она взглянула на него снова и удивилась выражению его лица. Ей показалось, что она прочла в его глазах испуг, однако спустя миг лицо доктора Годдена приобрело обычную мягкость. Элен, вы не должны уходить в кусты, - сказал он.
– Мы уже говорили об этом.

– Да, - сказала она, снова взглянув на него.
– Я знаю. Вы правы.

– Вы должны позволить им остаться. Должны смело смотреть в лицо реальности, сразиться с ней и победить.

– Знаю.

– Не надо уходить, когда они начинают совещаться. Вы должны присутствовать при всех их разговорах, быть в курсе всех их планов.
– Он помолчал, потом спросил: - Понимаете почему?

– Чтобы разобраться в причине своих страхов?

– И для этого тоже, конечно. Но не только. Вы должны представлять себе их план во всех деталях, тогда вам будет легче судить о нем, и, если он окажется хорошим, не связанным с особым риском, вы избавите себя от ненужных волнений, у вас не будет причин для беспокойства. Согласны со мной?

Глядя на ковер, она улыбнулась.

– Кажется, вы правы.

– Мы обсудим их план вместе, - сказал он.
– И попытаемся понять, насколько выполнимо то, что они намерены совершить.

– А если мы поймем, что их план невыполним?

– Мы найдем причину, обсудим их действия, и, если обнаружим какие-то промахи, вы укажете на них Стену, и они либо устранят их, либо вообще откажутся от своих намерений.

– Я не рискну даже намекнуть Стену, что говорила с вами.

– Понимаю.

– Он не поверил бы, что я с вами спокойно говорю обо всем на свете, ничего не опасаясь.
– Она посмотрела на него, не пряча больше глаз.
– Обо всем на свете.

– Я польщен вашим доверием, - улыбнулся он мягкой, всепонимающей улыбкой.

Глава 4

Фуско поставил "понтиак" на асфальтированной площадке около дома. Гаража не было, бетонированная подъездная дорога упиралась в железную ограду, отделяющую двор от улицы, что было очень удобно, так как Пема могла гулять во дворе в любую погоду. Весь двор был в ее распоряжении, не то, что у Фуско, который провел детство на тротуаре.

Захлопнув дверь машины, Фуско на другом конце двора увидел Пему; сидя на корточках та копала землю ложечкой, которую ей дала Элен.

Элен - хорошая мать, этого у нее не отнимешь. Впрочем, она и женой была хорошей. Во всем виноват он. Он был плохим мужем. Да и отец из него никудышный: придет раз в год с шариком и коробкой с игрушками и не знает, что делать дальше. Хорошо, что у Памелы такая мать, как Элен.

В одном только он не мог разобраться - в своем отношении к Стену. По идее, он должен был бы испытывать к нему неприязнь, ведь Стен спит с Элен, но, как ни странно, он не чувствовал к нему враждебности. Черт возьми, в конце концов они с Элен уже не женаты. Три года, проведенные в исправительном заведении, вышибли из него чувства, которые он испытывал к ней раньше. Осталась, может быть, только самая малость, и то, наверное, в основном из-за дочери как-никак заботиться о девочке приходилось ей одной.

Он с удовольствием смотрел на Пему. Было приятно сознавать, что она здесь. Но сейчас надо было спешить. Так ничего и не крикнув дочке, Фуско, обогнув "понтиак", пошел в дом.

Было чуть больше шести, Элен готовила на кухне обед. Паркер сидел на софе и рассматривал снимки, сделанные Стеном.

– Как дела?
– встретил его Паркер вопросом.

– Прекрасно, - ответил Фуско.
– Я сел за стол у окна и видел все, что делалось у ворот. Положил перед собой книгу, раскрыл тетрадь, будто что-то выписываю. Никто не обратил на меня никакого внимания.

– Март, - с порога спальни сказал Стен, - завтра мне нужна будет машина. Надоело трястись на этом вонючем автобусе.

– Я собирался задержаться на базе позже вас, - напомнил ему Фуско.

– Знаю, знаю.
– Стен посмотрел на Паркера.
– Будем обсуждать наблюдения Фуско сейчас или после обеда?

– Как только он будет готов, - ответил Паркер.

– Подождите пару минут, - сказал Фуско. Бросив тетрадку в дальний конец стола, он пошел в ванную, чтобы помыться перед ужином. Непонятно почему, но после целого дня, проведенного в библиотеке, он очень устал; и когда, умываясь, наклонился над раковиной, у него даже что-то щелкнуло в спине.

Когда он вышел, Паркер и Стен сидели за столом в кухне, а Элен подавала еду. Паркер и Фуско в основном питались здесь, хотя ночевали в других местах: Фуско - в меблированных комнатах на Фронт-стрит, недалеко от бара и гриля, Паркер - в мотеле Малона, в пятнадцати милях отсюда. Вечером Паркер уезжал на "понтиаке", а утром возвращался, чтобы Стен успел на базу. Но иногда, как вот сегодня, Паркеру или Фуско машина нужна была и днем.

Фуско сел за стол, и Элен молча поставила перед ним тарелку с мясом, зеленым горошком, картофелем. Проголодавшийся Фуско с жадностью принялся за еду.

Устроившись рядом с ним, Элен спросила:

– Как прошел день?

– Прекрасно, - ответил он.
– Все прошло без сучка, без задоринки.

– Хорошо, - сказала она.

В последние дни у Элен явно исправилось настроение. Прежде она все время ходила надутая. То ли она смирилась с тем, что они замыслили, то ли ей самой стало интересно, как постепенно складывается четкий план. Перемену в настроении они заметили еще в понедельник. Элен начала прислушиваться к их разговорам, перестала ныть и ворчать. Само собой, и у Стена тут же улучшилось настроение.