Ограбление

Пытаясь подобрать слова, я облизала губы. Блядь, почему я думаю о том, каково это — снова "общаться" с Джоном? Он должен был быть старше меня как минимум на десять лет, если не на пятнадцать.

— Ты ведь ничего об этом не знаешь, правда? — надавил он, качнувшись вперед в мое личное пространство и заставив меня откинуться назад, чтобы сохранить зрительный контакт. Теперь моя спина была практически прижата к двери, и, черт возьми, мне это нравилось.

Я слегка покачала головой, отрицая это, прежде чем решила поддразнить его.

— Вы с Джени не совсем деликатно вели себя той ночью, — заметила я. — Да еще и в студенческом баре.

Он уставился на меня, выражение его лица было совершенно нечитаемым. Затем он вдруг отошел, и вакуум пространства, открывшийся между нами, заставил меня вздохнуть.

— Э… куда ты идёшь? — позвала я его. — Мы разговариваем.

— Я же тебе сказал, — сказал он через плечо, даже не приостановившись ни на секунду. — Я встречаюсь с деканом. Увидимся в понедельник, мисс Айвз.

Какого хера?

Этот здоровенный ублюдок только что лишил меня дара речи. Я буквально стояла в коридоре и смотрела в пространство после того, как он исчез за углом, как будто мой мозг только что дал сбой и стоял на паузе.

В конце концов, я отмахнулась от откровенно неловкого общения и направилась к парковке. Мне определенно нужно было идти домой и рисовать. Это было единственное, что могло помочь мне избавиться от профессора Смита и его самодовольной, сексуальной улыбки.

— Я в полной заднице, — призналась я себе, глядя в зеркало заднего вида. Мои щеки все еще хранили румянец, а губы были пухлыми от того, что я слишком часто их смачивала. Черт побери.

Я ехала с превышением скорости, чтобы добраться до дома, плохо припарковалась и нетерпеливо постукивала ногой, когда лифту требовалось более десяти секунд, чтобы спуститься. Оказавшись в безопасном месте своей квартиры, я снова смогла спокойно дышать. Я заперла дверь, сняла ботинки и пошла к холодильнику за колой. Затем я отнесла напиток в свою студию и включила музыку.

Напряжение ушло из меня заметными волнами, когда я устроилась в своем счастливом месте, но моя муза отпрянула, когда я попыталась вытащить яркие желтые цвета моего последнего проекта. Я чувствовала себя неуправляемой своими эмоциями, как это всегда было после встречи с Джоном, мне нужно было прислушаться к своему творчеству. Сейчас оно не хотело работать над той же картиной, которой мы занимались неделями.

— Что-то новое? — размышляла я вслух. Проверяя теорию, я убрала свои незавершенные работы в шкаф для хранения холстов и достала чистый холст. Я положила его на мольберт и прищурилась. — Слишком маленький, — решила я и поменяла на другой, в три раза больше.

Мгновенный прилив счастья, когда я уставилась на абсолютно чистый холст площадью три фута, сказал все.

— Значит, новый проект, — пробормотала я, поворачиваясь к своим полкам с тюбиками краски. — Интересно, какие теперь цвета?

ГЛАВА 13

ДЖОН

Трис была так зла на меня, что у нее практически остановилось дыхание. Кроме того, в ее глазах была подозрительная нотка вины, что заставило меня задуматься, что именно она делала в моем кабинете. С другой стороны, она не производит впечатление коварной женщины, так что, возможно, она просто выставляла оценки или что-то, столь же скучное.

Ссориться с ней оказалось лучше, чем я помнил. Отмахнуться от нее и уйти, в то время как она стояла с отвисшей челюстью… идеально. Я все еще ухмылялся, когда через минуту вошел в кабинет декана.

— Джон, — поприветствовал он меня, оторвавшись от бумаг, которые читал. — Спасибо, что пришел в субботу, я подумал, что будет лучше, если мы все уладим по-умному.

— Конечно, — согласился я и сел, не дожидаясь приглашения. Я закинул лодыжку за колено и поднял бровь на декана. — Итак?

Старик нахмурился и неловко прочистил горло.

— Ну, как уже говорилось по телефону, поступила анонимная жалоба на…

— Вы сказали, что это была жалоба от студента, — поправил я его, наслаждаясь тонкой игрой власти, когда его глаза сузились.

Он снова прочистил горло, посмотрел на лежащую перед ним бумагу, затем снова на меня.

— Разве?

Я улыбнулся.

— Да. Но, пожалуйста, продолжайте.

Глаза декана прищурились, его бровь нахмурилась, и он снова прочитал свою распечатку.

— Да, вчера на вас поступила анонимная жалоба от студента, Джон. Очевидно, вас поймали в компрометирующей ситуации с одной из ваших студенток, что, я уверен, не нужно вам говорить, категорически противоречит уставу университета Боулз и нарушает ваши условия работы.

— Это так? — пробормотал я, совершенно не обеспокоенный этим вопросом.

Декан уставился на меня, словно не мог понять, почему я никак не реагирую на это обвинение.

— Разве вам нечего сказать по этому поводу, Джон? Это очень серьезное обвинение.

Я пожал одним плечом.

— Не совсем. Я полагаю, у вас должны быть неопровержимые доказательства этой… как вы ее назвали? Компрометирующей ситуации? Могу я взглянуть на фотографию?

Он просто моргнул на меня.

Удовлетворение согрело меня.

— А, понятно. Значит… нет фотографии? Значит, видео? Я наклонил голову, удерживая зрительный контакт и ожидая. — Нет видео, хм?

Он заметно сглотнул.

— Послушай, Джон, я не знаю, как делаются дела там, откуда ты родом, но здесь, в Боулз…

— Вы не требуете физических доказательств нарушения? Похоже, вы очень доверяете этому анонимному стукачу, Лоуренс. Я постучал кончиками пальцев по колену, показывая свое раздражение. — У вас есть какие-нибудь доказательства, которые стоят того, чтобы я приходил сюда в выходной день? Или вы просто тратите мое время?

Его лицо вспыхнуло от гнева.

— Значит, ты все отрицаешь?

Я сузил глаза.

— Что именно отрицаю? Секс с Джени Хартман? Этого не было. Девушка увидела, что я пью в одиночестве, и захотела обсудить свою диссертацию, потом я предложил проводить ее домой. Если вы не в курсе, Лоуренс, это опасный мир для женщин, остающихся ночью в одиночестве. Кроме того, она не в моем вкусе.