Огромный черный корабль

Штурм-майор Мероид сумел соединиться с дежурным генералом Бракдромсоном, что было не лучшим вариантом из пяти возможных, так как деж-генералов имелось всего пятеро и они последовательно, через сутки, сменяли друг друга на посту дежурного КПГВПС. На секунду вопрос о подтверждении приказа министра поставил Бракдромсона в тупик, он даже задал встречный вопрос о серии приказа. Штурм-майор не дошел бы до своей должности, не умей он видеть насквозь уловки вышестоящего начальника, тот явно вынуждал его разгласить приказание переданное спец-курьером, а это пахло приговором по всему комплексу статей о шпионаже, о чем Мероид и сказал деж-генералу. Бракдромсон запаниковал, он отсоединился и, в свою очередь, вышел на командующего войск прикрытия.

Через десять минут, в течение которых Мероид планировал свои действия и возможные последствия после них, он получил с КП подтверждение приказания. Теперь, все возникшие ранее в голове у штурм-майора версии, о сумасшествии стратегического министра или его предательстве, рухнули: приказание было настоящим, но все упиралось в то, что Мероид не мог его выполнить. Закон, ради которого он жил, вошел в противоречие с данным приказом. Если бы он был чисто штабной крысой, любой приказ был бы истиной в последней инстанции, но он был боевым офицером; шесть циклов назад на линейном крейсере «Исм-14» он отбивал ракетную атаку подводной лодки брашей; он лично сбил обе маневрирующие боеголовки нацеленные на крейсер, сделай он тогда ошибку и все: медаль получил бы не он, а тот, неизвестный ему подводник-браш. А ведь тогда официально было перемирие между империями, но просто браши разработали новую ракету, и ее нужно было испытать в боевых условиях.

А теперь, стратегический министр требовал идти на поводу у брашей. Он приказывал: «Не предпринимать действий против одиночного бомбардировщика Южной Республики Брашей, а так же, позволить ему достичь Пепермиды и покинуть нашу территорию». Что может одиночный бомбардировщик? Много чего, даже если это «летающий бык», но «бык» не доберется сюда: слишком далеко, нужен стратегический, а значит это будет «золотой жук», и он может быть гружен под завязку. Да он пол Империи перевернет вверх дном. Даже если он будет напичкан простым тротилом – это восемьдесят тонн, а если у него будет газ, или «колотушки»? А ведь у одиночного наверняка будет «колотушка»... Что тогда? Вспышка, которая мгновенно погаснет, отброшенная зеркалом засветившегося вокруг воздуха, растущий в трех измерениях чудовищно горячий шар, невидимый именно от гигантской температуры. Он полыхнет светом уже приобретя километровый размер, выпрыгнув из невидимости как фантом, почти холодный, только внутри него будут испаряться железобетонные каркасы зданий. И тогда он попрет вверх к сквознячку стратосферы... А ему – командиру сильнейшей лазерной пушки Империи приказывают: «Не предпринимать действий». Он не мог это выполнить.

Мероид покинул кабину связи. Вначале, он направился в свой, углубленный в земляную насыпь кабинет. Часовой у входа был новенький, совсем еще необстрелянный первогодок. Войдя внутрь, Мероид открыл сейф, достал кистевой игломет и две запасные обоймы, затем, положил на стол список офицеров части, он знал его наизусть, но так было легче думать. Через некоторое время он сообразил, что кроме часового-первогодки, его ничто, собственно, не оберегает от проявления неожиданных визитов. Он закрыл металлическую дверь и снова присел к столу. Итак, каков предварительный план? Можно, доложить о самоустранении от должности и, так сказать, сбросить с себя ответственность. Военно-полевой суд, возможно, его даже не казнят, просто, забросят на менее значительный участок имперской обороны. По вопросу «не предпринимать действий», его заменит любой. Или взять и, опираясь на пару-тройку офицеров, захватить власть, попытаться арестовать или попросту перестрелять «черных орлов» из охраны и некоторое время контролировать небо от горизонта до горизонта. Но неизвестно, когда появится этот самый одиночный бомбардировщик, а до сего времени к ним подкинут пару рот спец-подразделений и без внешней охраны, этих же «черных орлов», всю позицию загребут голыми руками. И снова военно-полевой суд. Третий вариант требует выступления в самый последний момент и, во избежание предательства, действия в одиночку. Если он собьет браша, последствия уже не имеют значения.

57. Беседы на коммутаторе

«Гады, какие гады!» – размышляла Маарми, в ярости сжимая кулаки. Ненависть ее вроде бы имела конкретную направленность, но, в тоже время, непосредственно сидящий перед ней господин Штюллинг не вызывал никаких эмоций. Он что-то говорил, как назойливая муха, что-то о гражданском долге, о том, что это касается всех и каждого, о еще одной попытке, о поджимающих сроках. Она не слушала. Она думала о своем. Она потеряла Браста, наверняка, потеряла, и все это из-за скотских, секретных штучек. Зачем ей жить без Браста? Кого любить? Кого ждать?

– Поймите, – говорил контральто-майор, – если мы их не остановим, начнется кошмар. Я выдаю вам ужасные тайны, но ведь вы уже в курсе многого. Нам надо действовать любой ценой.

«Вот именно, – продолжала раздумывать девушка, – любой ценой. Чего же вы об этом раньше-то молчали, что любой ценой? Плевать вам на Браста, плевать вам на меня, да на всех вам наплевать, начхать и растереть подошвами. А я, дура, поверила. За подразделение Браста, за тактическую единицу они пекутся, за людей. Кукиш с маком. Вначале втянули их в свою мерзкую стряпню, теперь все переиначили, бумажные планы свои перетасовали и нынче им Браст и его подразделение – кость в горле. Ухлопали бы его, если бы могли. Теперь просите, чтобы мой милый, нежный, прикончил начальника своего отряда. А что потом с ним будет? Ни черта мятого я в уставах не понимаю, но думаю, его тут же казнят: военно-полевой суд или расстрельная команда, что там у них бывает? Чего-чего, а деревьев в стране Мерактропии хватает, знаем из географии, будет где веревку для исполнения приговора подвесить».

– Контральто-майор, – произнесла она вслух, – я больше не хочу участвовать в ваших экспериментах, я хочу отправиться домой.

– Господи Великий Эрр, сеньорита, милая, но не можем мы вас отпустить, не имеем права!

– Я дам все нужные подписки о неразглашении, отпустите меня. Прошу вас! – глаза у нее были уже на мокром месте, она едва сдерживалась чтобы не плакать.

– Давайте попробуем еще раз, Маарми! Их надо остановить. Я же вам объяснял, их полковник сошел с ума.

– Госпожа наша Светлая Фиоль! но я-то тут причем?

– Вы наше единственное связующее звено! – Штюллинг почти кричал, по лицу его ходили желваки. – Ну не можем же мы просить брашей: «Понимаете, мы тут готовили на вас внезапное нападение, а вот теперь решили его отложить. Не можете ли вы, если не трудно, перехватить нашу спецгруппу и передать им сообщение об отмене, или, если вас не затруднит, прихлопните их, пожалуйста. Спасибо, заранее благодарим. Будем премного обязаны». Так что ли?

«Значит, эти типы готовы убить не только полковника, но и всех там, если бы имелась возможность», – холодея сообразила она в очередной раз, эдакие наплывы-повторения открытий для самого себя и как будто по новой, как при перечитывании хорошей книги – всегда что-то впервые.

– Давайте, еще раз пробовать, – в голосе контральто-майора звенел металл.

«Они не выпустят меня добровольно, они меня никогда не выпустят, – констатировала Маарми. – И в конце концов они заставят меня. Сделают со мной что угодно и заставят. Мысли не удержишь. Когда я начну извиваться, под током, Браст услышит это и выполнит что скажут. А потом, потом его казнят и меня тоже не помилуют, слишком много я знаю, слишком важный это секрет по сравнению с моей жизнью. Нужно не дать им такой возможности. Ведь когда они решат, что без пыток дело не пойдет, они свяжут мне руки и тогда я буду совсем бессильна, – подумала она во внезапном озарении. – Только так я спасу Браста. Спасу не успев предать».

– Хорошо, – сказала она холодно, оборвав майора среднего звена на полуслове. – Давайте, я немного отдохну, а часа через два попробуем еще раз.

Господин Штюллинг глянул на нее с облегчением.

58. Как встречают гостей

Глав-штурм-майор попал в затруднительное положение очень скоро, когда уже ощущал себя на коне (давно и надежно вымершем на Гее представителем фауны). Мероид подобрал соответствующую моменту смену операторов: двух обученных кнопочной манипуляции дебилов, выходцев из дальней южной провинции, а так же, самого непутевого из всех офицеров запуска боевых систем – этот, запуганный жизнью юнец, страдал комплексом неполноценности, а его отношение к аппаратуре станции наведения на цель, напоминало мистическое поклонение верующего мощам святого, он испытывал священный трепет прикасаясь к кнопкам и панелям, боясь осквернить их своим невежеством. Как сей юноша закончил офицерские курсы, было одной из необъяснимых загадок для Мероида. Более трудной задачей была подборка смены комплекса энергетической накачки. Штурм-майор не был един в двух лицах и потому, ему нужна была команда могущая выполнить все его распоряжения, подаваемые из кабины наведения на цель, не задавая лишних вопросов. Он справился и с этим.

Новость свалилась внезапно, когда он, сидя в кабине, преподавал операторам ратный устав. На боевые порядки пожаловали трое людей из военной спец-полиции. Мероид распорядился не пропускать их, до его прихода. По пути к КПП, он обдумывал создавшееся положение. Данное событие шло в разрез с его героическими планами, но с другой стороны, противоречие заключалось в том, что пока он не сделал ни одного шага выдающего его намерения, даже подборка плохо обученного расчета, была на руку, это можно было интерпретировать, как лишнюю подстраховку для безболезненного пролета брашей.