Ох уж этот Мин Джин Хо 9

Не наблюдай я за ним в момент, когда мы услышали новости о госпитализации Джи Хё, подумал бы, что он сам в этом замешан. Но лицо юриста я в тот момент видел. И удивление мужчины было абсолютно искренним. Ни грамма фальши и притворства. Что значило, таких новостей он не ожидал. Но при этом и идти на любые меры, чтобы помочь клиентке, не хотел. При том, что она вполне могла щедро его отблагодарить — раз Джи Хё смогла его нанять, значит какие-то финансовые ресурсы у женщины оставались. А учитывая её характер, она явно не раскрывала ему какие-то конкретные цифры. То есть предполагать, что клиент внезапно окажется неплатёжеспособным, он никак не мог.

Объяснение происходящему было два. Первое — ему было банально страшно. После недавних громких событий и с учётом произошедших перемен в стране, он вполне мог предполагать, что секреты Джи Хё касаются самых высших эшелонов корейской элиты. Что означало зашкаливающий уровень опасности. Особенно если кто-то узнает о его причастности к нашей возможной встрече и решит перестраховаться, попросту ликвидировав бедолагу. Другой вариант — на него уже вышли с предложениям. И пусть он удивился новости о госпитализации своей клиентки, тем не менее вполне мог взять с них деньги. При этом ему даже не требовалось нарушать закон. Достаточно было бездействовать, оставаясь в его рамках.

— Вы говорили, что ваша клиентка располагает ценными сведениями. Которые могут заинтересовать меня настолько, что я вытащу её из тюрьмы?

На этот раз мужчина не отвёл взгляд. И в целом выглядел довольно невозмутимо.

— Говорил. Но я всего лишь передал вам слова моей клиентки и её просьбу о встрече. Что именно это было — попытка привлечь ваше внимание или реальное предложение, которое могло закончиться сделкой, можно было бы судить только после состоявшейся беседы. Тем более, она не раскрывала мне никаких деталей, и я не в курсе, что именно госпожа Чен хотела с вами обсудить. Если вы намекаете, что её могли попытаться убить именно из-за этой информации, то в теории такое возможно. Но для этого необходима утечка. Чтобы человек, которого она могла потенциально раскрыть, был в курсе предполагаемого разговора между вами. С моей стороны информация никуда уйти не могла.

На секунду сделав паузу, он вопросительно приподнял брови, смотря на меня.

— Вы же никому не рассказывали об этой встрече, господин Мин Джин Хо?

Что интересно, судя по всему, он не лгал. Возможно, что-то недоговаривал, но откровенной лжи в его словах не было. Что означало один простой факт — с высокой долей вероятности адвокат действительно никому не рассказывал о просьбе своей клиентки о встрече со мной.

— В тюрьме могла быть прослушка. Ваши телефоны тоже могли прослушивать. И если посмотреть на ситуацию в целом, вариантов для установки наблюдения за вашей персоной достаточно много. В случае же с Джи Хё их ещё больше.

Добавлять слова о том, что тюрьма является полностью подконтрольным руководству местом, где можно проводить практически любые операции, я не стал. Это и так было очевидно. Кому, как не профессиональному адвокату, который за свою карьеру вёл сотни уголовных дел, знать о подобных вещах. Конечно, он мог не сталкиваться с делами на самом высоком уровне. Но возможности злоупотреблений внутри системы, такой юрист должен был представлять себе неплохо.

— Теоретически, возможно и такое. Но я сомневаюсь, что руководство учреждения могло пойти на этот шаг. Если это вскроется, им выкатит настолько длительные сроки, что никакие деньги мира этого не компенсируют. Слишком слабая мотивация.

Я покосился на свой «Генезис», который стоял в пятнадцати метрах на парковке. Снова взглянул на адвоката.

— Мотивацией может быть жизнь сына. Или внука. Как вариант, грязный секрет, который любой ценой нужно сохранить в тайне. И в данном случае, фраза «любой ценой» — это вовсе не преувеличение. Уж тем более, кто-то из таких людей готов заплатить цену в виде жизни одной старой женщины, арестованной по подозрению в совершении целого ряда тяжких преступлений.

Прежде чем он начал отвечать, я придвинулся чуть ближе. Посмотрел ему прямо в глаза. И продолжил.

— А теперь подумайте. Хорошо подумайте. Какой властью должен обладать человек, которого подобная женщина просит её свободить? Вы же не считаете, что ваша клиентка сошла с ума? Она просила исключительно той помощи, которую я действительно мог ей оказать. И буду откровенен — если бы у неё действительно были нужные мне данные, она бы эту помощь получила. Возможно, не в полном объёме, потому что я не склонен прощать тех, кто пытался меня убить. Тем не менее её жизнь стала бы заметно легче.

Об угрозах для него я не говорил. Но этого и не требовалось. Идиотом адвокат не был, так что мой намёк прекрасно понял и заметно занервничал. Снова покосился в сторону тюремного входа. Потом посмотрел на меня. Наконец определился.

— Знаете… А давайте мы с вами выпьем кофе. Через пару часов, например? Хотя нет, давайте прямо сейчас поедем куда-нибудь и продолжим за чашкой кофе. Как вы на это смотрите?

С одной стороны, предложение явно намекало на продолжение переговоров. С другой — от здания тюрьмы мы находились на удалении не менее сорока метров, ближайшей машиной был мой собственный «Генезис», а людей поблизости не было. Из-за чего в голове сразу всплыл вопрос — чего боится адвокат? Потому что нежелание обмениваться даже короткими фразами прямо перед зданием тюрьмы могло иметь только одно объяснение — опасения прослушки.

Но чтобы технически реализовать нечто подобное, необходимо было установить специальную аппаратуру в самом здании. И пусть я недавно размышлял о том, что территория тюрьмы полностью подконтрольна её руководству, тем не менее, развернуть комплекс наблюдения за прилегающей территории — это задача куда сложнее, чем разместить скрытую аппаратуру в одном из помещений. Для такого придётся привлекать дополнительный персонал и задействовать несколько точек для монтажа. Не говоря о том, что понадобится специалист, который постоянно будет находиться на месте, следя за её работоспособностью. Скрыть подобное от рядовых сотрудников практически невозможно. Слухи в любом случае поползут.

Все это указывало на то, что подслушать нас прямо сейчас было практически невозможно. Тем не менее, адвокат явно не хотел говорить здесь и заметно нервничал. Плюс, его взгляд постоянно возвращался к тюремному входу. Впрочем, возможно, его пугала не столько теоретическая возможность прослушки, сколько сам факт близости к зданию тюрьмы. Беспокоила не сама тюрьма, а какая-то определённая персона внутри.

Этот поток мыслей промчался у меня в голове всего за пару секунд, после чего я кивнул адвокату и предложил отправиться к машине. Адрес места встречи мы обсудили, но я настоял на том, чтобы поехали вместе, пусть и каждый на своей машине. Например, если реализуется самый бурный из всех сценариев, что родились у меня в голове, и адвоката попробуют устранить, как только мы окажемся на каком-то расстоянии от тюрьмы.

Уже в кафе, после того как официантка приняла наш заказ и направилась обратно к стойке, я вопросительно посмотрел на юриста и чуть развёл руки в стороны, приглашая того начинать. Он замялся. Отвёл взгляд, крутя в руках одноразовый пакетик с сахаром. После долгой паузы всё же посмотрел на меня.

— Моя клиентка действительно ничего не говорила мне о тех вещах, которые хотела с вами обсудить. Но упоминала, что её могут попытаться убить. Или вывести из игры иным способом.

Ещё на мгновение замолчав, быстро глянув в сторону моих телохранителей, занявших соседние столики, чтобы избежать лишних ушей. Затем снова посмотрел на меня. Слишком сильно потянул свою «антистресс-игрушку» и пакетик с сахаром неожиданно лопнул, рассыпав белый порошок по столу. Юрист раздражённо хмыкнул. Бросил на столешницу обрывки бумаги, оставшиеся у него в руках. Взглянул на меня.