Охота Грифа

Сорвав сумку со своего пояса и вытянув из нее бомбу пьяными движениями, Ялмир бросил ее Анвилю, и тот безвольно поймал ее. Между ними было всего пару метров, но этот бросок стоил мечнику ещё немало крови, что с новой силой волной хлынула из его раны. Анвиль же, непонимающе похлопав глазами, заозирался по сторонам, в поисках оружия. Тварь ехидно ухмылялась, вертела хвостом как пёс и мурчала от радости. Она наслаждалась запахом человеческой крови.

Анвиль бросился к своему мечу, но как только он попытался взять его с земли его тело окончательно начало покидать лабиринт. Пытаясь что то крикнуть его губы размякли вместе с языком. Не будь ситуация столь критичной, это было бы забавно. Он не успел даже сообразить, что же произошло, как перед его глазами появилась темнота, жилистая и густая темнота, как его тело расплылось в том месте. Он будто уснул, а Ялмир остался там, без единственного способа покинуть лабиринт.

//

Несколько пальцев медленно разрывают слизистую пленку, а за ними следует и вся рука, что уже более смело прорывается из под слизистой жижи. Тонкие руки, совсем исхудавшие, как и организм, опирались на землю, в попытках вытянуть своё тело из под густой ловушки. Глаза слипались, а движения были вялыми. Нет, это явно не слизь мешала движению. Организм был слишком истощен, что бы двигаться как то иначе. Упав на живот, Анвиль наткнулся на кирпичи и другой хлам, давящий на грудь и живот, но ему это не мешало.

Попытавшись встать, он упёрся руками в землю, но дрожащие конечности опрокинули его в сторону, и он прокатился в сторону, в небольшое углубление в глуби разрушенного здания. Похоже здесь был небольшой спуск в погреб, в который и скатился мечник. Больше попыток встать он не предпринимал.

«Ялмир…» — глядя в небо Анвиль вспомнил, что же произошло. — «Ялмир!»

Попытавшись встать, Анвиль наклонился в бок и ме-е-е-едленно начал проседать, а после и вовсе упал в обморок где то среди строительного мусора и прочих остатков разрушенного здания.

//

Лабиринтная тварь махала хвостом из стороны в сторону и била им по полу, создавая громкий и глухой звук. Она прижалась к полу, как напуганная или провинившаяся зверушка, растерявшая всю жажду охоты, жажду, буквально «вшитую» в её мертвое создание. В каком то смысле Ялмир понимал, что стоящая в противоположном конце комнаты животное — мертвое тело. Интересно, может, все погибшие в лабиринте становится такими? Но сколько бы не было сходства, это не нежить. Нежить это лишь копия своего живого аналога, это не прямое воскрешение, а лишь создание куклы из трупа с воспоминаниями, целями и мыслями живого образца. Но эти трупные животные были похожи больше на попытку конкретного воскрешения, будто кто то пытался найти способ воскрешать умерших, а не создавать их мертвые аналоги. К сожалению, это невозможно. Может, трупами управляет лабиринт? Коллективный разум? В любом случае, даже у этих трупов остаётся тень инстинкта самосохранения.

Ялмир продолжал крутить вытянутой рукой маленькую круглую бомбу. Он успел вытянуть только это, когда передавал сумку Анвилю. Боль туманила разум, но желание жить крепко вшито в человеческий мозг.

«Надеюсь ему не придет в голову выкинуть её… Лишь бы она успешно попала в руки Фальнта. Так что это выходит, я, получается, доставил Фальнту лекарство? Поправка: его доставит Анвиль… Но я сделал основную работу! Да, именно так.» — горделиво подумал мечник, продолжая шантажировать зверушку творением пороха.

— У тебя, твоих братьев и сестер отличный нюх. Комплексуете из за зрения? — Хватка Грифа ослабла. Металлический шарик в ладони с каждым мигом прибавлял несколько килограммов. Пускай это всего иллюзия, и бомба оставалась неизменной, но силы покидали мечника всё быстрее и быстрее. — Вот, правильно, сиди там, ты ведь чувствуешь этот запах? Запах пороха…

Ему, конечно, было весело играть в «авантюриста» все эти годы, но, если на чистоту, когда ему это было нужно? Не по своей же прихоти он лез во все это, он возвращал доброту, которую к нему проявила семья Фальнта. И, конечно, он не мог оставить Анвиля одного с его духом приключений. Все же они друзья. И теперь он здесь. Каждая капля крови, каждая секунда приближала его к самому плохому концу. Не только взрывчатка в его руках становилась тяжелее, даже дыхание уже казалось тяжелее чем обычная тренировка. Было чувство, будто лёгкие сжались, а думать стало невыносимо трудно. Тело буквально заледенело.

— Зверушка, зверушка… — мелодично протянул Ялмир. — Ты же труп, а у трупов отсутствуют биологические процессы.

Тварь наклонила голову, сымитировав голодное урчание.

«Ха… да, у трупов нет понятия пищеварение. Тот шприц, должно быть, до сих пор в ее животе. Так близко но… так далеко» — Энглад посмотрел на разломанный на две части меч в пяти метрах от себя. Да даже будь он цел, он не может пошевелить ногой, куда ему до борьбы. Была бы тут Кэрри она бы точно тут же вызвала лекаря. Наверное Кэрри вызывала лекаря для Ялмира даже больше, чем он сам получал раны, особенно в детстве. Хотя, увидев как мальчишка ежедневно приходит с лесу в ранах, любой бы вызывал лекаря, мало какую заразу он мог подцепить и разнести. Наверное Кэрри думала точно так же. Ну а Фальнт… Фальнт обычно ходил в лес с Ялмиром за компанию, и Кэрри приходилось вызывать лекаря для них двоих. — «И вправду, это называют "вся жизнь перед глазами пронеслась"? Ужас как неприятно в такой то ситуации.»

Гриф оценил зверушку. Её состояние было отличным, тяжёлых ран нет, смерть от голода исключена и сон ей не требуется. Она сожрёт Ялмира, вопрос только в том… когда же она поймет, что ее добыче нужно сначала зажечь фитиль.

«Тваринка так боится запаха пороха, что совсем не понимает, что стоит напасть на меня, и я даже не успею её зажечь.»

Ялмир опустил голову вниз. Так было проще. Слишком больно становилось держать шею прямо.

— Анвиль. Надеюсь он догадается отдать лекарство Фальнту. Может брат, наконец, начнёт нормальную жизнь, а не будет гонятся со мной за авантюрами. Да, у него должна быть своя голова на плечах, как у самого старшего. — Ялмир взял в руку спички, сложив бомбу у ног. Этим утром он как то встречал Ото, он смог купить парочку. Мальчишка был умён, и Гриф убедил его, что надо уезжать из города. Наверное, это тоже хорошее дело? Наверное, так и есть, но Ялмир быстро забыл его и выбросил все подобные мысли. Сначала его пальцы дрожали. Он же не самоубийца, не сумасшедший. Наверное. Но когда тварь поняла, что сейчас самое время и бросилась вперёд, Ялмир не задумываясь, будто его руки двигал кто то другой, насильно, безвольно зажёг фитиль, смотря на тушу твари. — Я ведь выживу?

Тень существа нависла над ним. Так много зубов были готовы захлопнуть его лицо. Как же так вышло, что у него остался только такой выход? Он протянул руку, сжав приятно обжигающую бомбу, маленький и такой безобидный на вид металлический шарик, заставляющий дрожать знающих от одного его вида и запаха огня. И когда он почти прикоснулся к чешуйчатой плоти твари, горящий фитиль, пустив последнюю искру, догорел до конца.

//

Разграбленная пустошь, сгоревшие руины и обескровленные мертвые тела на улицах. Города больше нет, его уцелевшие останки стаскивали альмдруирцы на свои корабли, грабя всё, что уцелело после краткого налета. Шкуры, драгоценности и простая мебель — на корабли, выживших — в клетке. Основной заработок альмдруирцы получат не столько за награбленное, сколько за продажу рабов. Людей сковывали цепями, заталкивали в клетки и уже готовили к продаже. С каждой минутой таких несчастных становилось только больше и больше. Солдаты находили женщин, что спрятались со своими детьми в каких то погребах или закоулках, бездомных и тех кто не успел спастись бегством. В основном это вина Хилари, на которую так полагались все эти люди, да даже на генерала можно было надеяться, что она сможет провести успешную эвакуацию.

Зенон был одним из тех кто виновен? Он вышестоящее военное лицо, офицер, один из самых высокопоставленных солдат. Если не генерал, то это была его обязанность. Он видел как мужчине медленно отрезали руки, как у раненной женщины отбирали ее ребенка. И он решил, что сейчас "не время" для сражения в лоб. Это было эгоистично? Может, и Зенон это признает. Но даже рвись он вперёд спасать каждого встречного горожанина, он бы натворил только больше бед. Оправдания, оправдания и еще раз — оправдания. Он ведь в глаза не видел настоящей войны, Зенону в новинку все это. Он пришел в этот город совсем давно, пройдя холодные бури гор и опасные леса. Он не смог заставить себя чувствовать этот город родным. Убивайте горожан, грабьте казну и дома, совесть Зенона волнуется лишь об своем долге перед Хилари. Гвидо и Анисья посвятили свои жизни в служении ей, поклялись в вечной службе. Умерев, Хилари сделает все это бессмысленным. Это обесценит все годы работы и службы.

— Я не хочу этого делать… Но ты же сделал все это с городом… Или, может, это не его затея? Его могли подставить. — Зенон прижал свою секиру к себе, крохотными шагами двигаясь в сторону площади. Единственная зацепка шла отсюда. Его монотонный и полный двоичности голос проносился текстом перед его глазами, будто бы он читал сценарий, уже с известным, неизбежным итогом, но все еще пытаясь оправдать все творящееся вокруг, вместе со своими провалами. — Одна голова? С чего это я буду верить им? Его голова не может быть настолько дорогой… не может. Но я же поверил? Нет-нет, я не поверил. Я выбрал единственный выбор! Другого просто не оставалось. Это ради города, Хилари… и… и мира! Голова наемника взамен на мир, кто от такого откажется? Я выбрал самый выгодный вариант, как и любой другой! Он все поймет, они тоже все поймут. Хилари еще будет меня благодарить.