Охота на авторитета

– Ногу не сломал? – вежливо поинтересовался Круча.

Какое-то время мужчина тупо смотрел на него. Видно, после физической встряски мозги не сразу встали на место.

– Круча?! – дошло до него наконец.

– Он самый, – кивнул Степан.

Провел подсечку и сбил его с ног. Кадет оказался крепким орешком. Высокий, коренастый, вместо жировых отложений литые мышцы. Но этого было недостаточно. Не прошло и минуты, как он лежал на земле кверху каком в наручниках. А Степан возвышался над ним и держал за спусковую скобу трофейный десятизарядный «штайр». Неплохая игрушка, особенно если стрелять в упор.

– Эх, кадет, не быть тебе юнкером…

– Да пошел ты!.. – зло прошипел Кадет.

– Куда ты меня так торопишь? На тот свет?.. Я так понял, в лицо ты меня знаешь. Что, в разработку меня взял? И «пушку» уже приготовил… Ты меня сам собирался исполнить?

– Да кто тебя собирался исполнять? Так, попугали…

– Ну вот, уже изворачиваться начинаешь. Это мне нравится… Малыш где?

– Какой Малыш?

– Не валяй ваньку, Кадет. Не буди во мне зверя… Ты думаешь, если я на тебя вышел, то про Малыша ничего не знаю?

– Гад, надо было сразу тебя замочить!

– Обычно, когда так говорят, головой о стену биться начинают. Знаешь, я, наверное, тебе помогу. Чтобы натурально было…

Степан взял грубияна за шкирку, оторвал от земли, припер лицом к стене дома и оттянул голову назад.

– Ну что, начнем?

– Ладно, твоя взяла, – процедил сквозь зубы Кадет.

– А моя всегда брать будет, – жестко усмехнулся Степан.

И повел задержанного к машине.

Малыша взяли в тот же день. Если верить Бенцу, это был последний боевик из команды Кадета. Не считая, конечно, целую сеть посредников, через которых поставлялись заказы. О них знал только Кадет.

Степан настраивался на серьезный разговор. Поэтому как следует к нему подготовился. Кадет производил впечатление крепкого орешка. Он и в самом деле не сломался на допросе, который учинил ему Степан. Он обладал железной выдержкой и стальными нервами, поэтому смог выдержать и моральный, и даже физический прессинг.

Дело о банде киллеров взяла на себя Московская городская прокуратура. Еще бы, фактически раскрыты два заказных убийства, арестованы организаторы и исполнители убийств. Дело достаточно громкое и к тому же успешное. Было бы смешно, если бы лавры победителя достались только Степану и его команде. Желающих отрапортовать о блестяще проделанной работе хоть отбавляй.

Степану тоже досталось несколько лавровых листочков. Например, в знак благодарности ему позволили присутствовать при допросе Кадета. И так получилось, что этим его как бы унизили. Потому что Кадет раскололся на первом же допросе. А у него-то он молчал.

– Да, я признаю, что создал банду для того, чтобы совершать заказные убийства… – с насмешкой глядя на Степана, признавался он следователю. – Убийство Тельцова организовано с моим участием… Никовцеву и Гольца убили по моему распоряжению…

Так же легко он признался в убийстве двух киллеров из «шестерки», в ликвидации Борисова и Архипыча, не стал отрицать, что Тимофея пытались убить по его приказу. И в заключение он сдал двух диспетчеров, через которых к нему должны были поступать новые заказы.

– Сразу оговорюсь, – предупредил Кадет. – Эти люди не замешаны ни в одном убийстве. По той простой причине, что они не нашли еще ни одного клиента. Они только начали работать на меня…

– Вы хотите сказать, что на вашей совести всего два заказных убийства? – недоверчиво посмотрел на него следователь.

– Да, всего два убийства, – не моргнув глазом, соврал Кадет.

Он брал на себя только то, от чего невозможно отвертеться. Если следствие докажет еще какой-нибудь эпизод с его участием, он, возможно, признается и в этом.

– Плюс пять убийств, которые произошли по вашему указанию, чтобы уйти от ответственности…

– Считайте, что это издержки производства…

Цинизма в словах этого морального урода хоть отбавляй. На то он и урод.

– Вы отдаете себе отчет в тяжести содеянного?

– В полной мере. Поэтому раскаиваюсь и прошу учесть, что я не отрицаю своей вины…

– Скажите, а на что вы рассчитываете? – пытался пронять его следователь. – Даже с учетом вашего чистосердечного признания вам не избежать пожизненного заключения…

– Спасибо, утешили.

– Может, вы рассчитываете на чью-то помощь со стороны?

– Я понял, куда вы клоните, – снисходительно усмехнулся Кадет. – Только напрасно вы закидываете удочки. Клева не будет… У меня нет никого, кто мог бы мне помочь. Банду я создал самостоятельно, сам ею руководил. Все мои сообщники арестованы, и никто из них не может повлиять на ход следствия…

И это была ложь. Степан знал об этом, потому что накануне встречался с информированными людьми из определенных кругов.

– Вельяминов Кирилл Витальевич – вам это имя ни о чем не говорит? – как бы невзначай, но жестко и хлестко спросил Степан.

Кадет невольно вздрогнул. Этот вопрос задел его за живое. Не мог не задеть. Впрочем, в замешательстве он пребывал недолго.

– Нет, это имя мне ни о чем не говорит, – уверенно ответил он.

Конечно же, это было вранье. Но вранье вполне оправданное. Потому как мафиозного авторитета по кличке Вильям Кадет боялся больше смерти. И можно не сомневаться, ни при каких обстоятельствах он не выдаст своего босса. И у следствия вряд ли появятся убедительные доказательства того, что Кадет убивал людей под покровительством Вильяма. Этот хитрый лис достаточно осторожен. И тщательно отгораживается от своих ставленников.

Степан мог бы заняться Вильямом вплотную. Но не хотел лезть в эти дебри. Во-первых, это не его компетенция. А во-вторых, у него не хватит на него ни сил, ни времени. Но если этот мафиозный монстр еще раз сунет свое щупальце в Битово, Степан будет рубить его, пока не доберется до головы.

Часть 2

Глава первая

Юлий с ужасом ждал этап для отправки в следственный изолятор. Вот-вот должен был прибыть автозак, чтобы из КПЗ доставить его в Бутырку.

– Говорят, там даже лучше, – с видом приговоренного к смерти разглагольствовал Паша Треух.

Его посадили ни за что. Во всяком случае он так всем рассказывал. На самом деле его взяли за сбыт наркоты. В Битове, говорят, с этим строго. Может повезти первый, второй, даже третий раз. А потом все равно повяжут.

– Да уж, лучше, – хмыкнул Вася Маковский.

Друг Паши. Уж больно тому нравилась его фамилия.

Вася тоже не считал себя виновным. Родному брату в пьяной драке голову табуретом проломил. Сами бы, говорит, разобрались. А то, что брат уже почти неделю в реанимации потолок рассматривает, ему как-то до фонаря. Дегенерат.