Охота на герцогиню

— Пока.

Он то ли угрожал, то ли подавал надежду, и она чуть пошевелилась, ее тело точно знало ее пожелания и устраивалось поудобнее.

— И потом тоже нет, — решительно сказала она, стараясь не замечать своего похоронного тона — нечего ей перечить.

— Вот глупышка, — отозвался он и прекратил этот спор поцелуем, который окончательно смял все баррикады, воздвигнутые ее волей и эмоциями.

Поцелуй оказался неожиданно нежным, словно он умолял простить хотя бы за представление, которое он устроил в присутствии леди Мелиссы и Персефоны, а склонить ее к большему он и мечтать не смеет. Нет, сейчас она должна одержать верх, нельзя здесь сходить с ума.

— Нет, — шевельнулись ее губы, сумевшие на мгновение оторваться от сладостного поцелуя.

— Почему бы и нет? — забормотал он, словно ее упрямство измучило его до предела, и это было несправедливо, потому что она мыслила разумно, а он сходил с ума.

— Потому, — быстро промурлыкала она, пока жар его страстных объятий не успел размягчить ее волю, между тем как его искусные колдовские поцелуи уносили ее в их заповедный рай на земле. — Это только грезы, — шевелились ее губы, чувствуя, что созданы именно для его восхитительных поцелуев, смешно требовать от них чего-то еще.

— Джессика, ведь мы — не грезы, мы вместе, как нам и предначертано, — сурово напомнил он, и губы его сжались в твердую линию, наказывая фантазерку Джесс.

— Значит, к черту всю реальность, — предложила она и услышала его смешок, он восхитился ее непримиримым воодушевлением, она же, вопреки своим словам, постепенно утопала в его объятиях, приникая к могучей возбужденной мужской плоти.

— Нет, пока вы не признаете, что мы реально существуем только вместе, — потребовал он.

Можно подумать, это она все эти годы не замечала его как мужчину, поэтому он припозднился и решил увидеть в ней женщину всего несколько дней назад.

— Не могу.

Язык не повиновался, но она сумела вымолвить эти два горьких слова.

— Тогда и я не могу, милая Джессика, — попытался он сдобрить толикой юмора ту пропасть отчаянно жадной пустоты, что повисла между ними.

— Если бы я действительно пленяла вас, вы не смогли бы уйти, — бросила она жестокое обвинение.

Разгоревшееся желание, предвидя разочарование разлуки, снова раздирало ее на части, и она радовалась, что ей повезло остаться в неведении о таких муках все эти годы.

— Нам обоим повезло, что у меня достаточно мужества поступить сейчас именно так, пока вы не натворили того, о чем будете завтра жалеть и затем винить меня, Джессика, — заверил он охрипшим голосом.

— Я не из тех, кто наутро просыпается под изможденным любовником, который им безразличен, и это камешек в ваш огород, Джек. Вы мните себя вправе жениться на мне, не сверяясь со своими желаниями, пусть даже я буду взывать к небесам о защите, когда вы потащите меня к алтарю, и вы правы, я буду сожалеть об этом горько.

— Окажите любезность, поверьте, я уже покинул детскую, Джессика, — сказал он преувеличенно серьезно, и она поняла, как больно задела его гордость, раздув и вывернув наизнанку его смешное предположение о том, что обязана выйти за него, не гадая, любит или не любит. — Я не глупый юнец, понукаемый своими страстями. Случайно подвернувшаяся женщина не насытит меня. Вместе нам будет лучше, чем по отдельности, и, если время поможет вам образумиться и понять это, я уйду сейчас не без надежды. Нам предстоит продержаться еще неделю в этой кутерьме развлечений, так что отдохните хотя бы еще одну ночь в одиночестве, чтобы принять идею стать моей женой как свой долг.

— Не указывайте мне, высокомерный недоумок. Я и не думаю менять своего решения. Хромой гусыне не превратиться в одночасье в грациозного лебедя, а если вы действительно хотели жениться на мне, где вы были с вашим предложением все эти годы? Вы ожидаете, я поверю в любовь с первого взгляда? Ну конечно, вы сразу влюбились в уставшую с дороги, едва стоящую на ногах и поэтому неотразимую мисс Пэндл, — пылко обвиняла она.

Он смотрел на нее молча и терпеливо, ей пришлось изо всех сил сдерживаться, чтобы не сжать кулаки и не выплеснуть все свои эмоции.

— Да, — наконец проронил он веско, припечатывая все ее аргументы одним словом.

— А почему? — глупо спросила она, отказываясь признать, что на любого мудреца довольно простоты.

— Потому что мне всегда интересно с вами, и, надеюсь, вам не скучно будет вместе со мной. Мы, чудаки, не устанем взаимно развлекаться, перебрасываясь остротами и шутками до скончания дней. — Она хотела было заспорить, но заметила, как потемнел его взгляд, благо лунный свет лился сквозь незашторенные окна, и осеклась. — Мы настолько совместимы, и это факт, что строить семью с вами — удовольствие. Женитьба на одной из девиц, рекрутированных тетушкой Мелиссой, будет просто данью непреложному уставу герцогской службы.

— Наши обстоятельства можно было бы уравновесить, будь вы обычным мистером Сиборном и не имей я другого выбора, — произнесла она нарочито язвительно.

— Похоже, у вас не одна разумная альтернатива в запасе, коль скоро вы продолжаете пребывать здесь, вместе со мной, в родственном кругу.

Он чуть поморщился.

— Господь осчастливил, — устало вздохнула она.

— Ах, Джессика, идите-ка спать, я приснюсь вам. Обещайте, что утром еще раз обдумаете мое предложение, надеюсь, вы успеете сбросить груз усталости и не заупрямитесь, как ослик, ладно?

Он тяжко вздохнул, подошел и нежно погладил ладонью ее волосы, затем помассировал ей виски — так делала ее мать, когда маленькая Джессика не желала ложиться спать. И она едва не растаяла под его ласками.

— Обещаю попробовать, — уступила она, стараясь не поддаться усыпляющей нежности.

Он вызывал ее на бой, соревновался с ней, даже, бывало, очаровывал, но его искренняя забота об ее покое и здоровье грозила сейчас окончательно сломить сопротивление.

— Тогда я пойду, любимая, — тихо сказал он. — Пожалуйста, поймите, я был вынужден снова спрашивать вашего согласия в присутствии тети Мэл и Перси. Мне надо, чтобы они определенно знали: я не женюсь ни на ком, кроме вас. Это единственное, что мне удалось придумать, осталось разве что пуститься вскачь в Нортгемптоншир, просить вашей руки у отца, чтобы убедить и вас, и родителей в серьезности моих намерений, — добавил он, словно это признание могло разрешить все сомнения.

Он ушел, поцеловав ее напоследок, затянувшийся прощальный поцелуй грозил снова раздуть страсти, но Джек оторвался от нее, издав животный рык, она даже не решилась гадать, что это могло означать, и поспешно удалился, словно бежал от дьявольского искушения.

Джессика подивилась, как тихо ступает этот огромный, дрожащий от возбуждения мужчина, и укорила себя за то, что продолжает оцепенело прислушиваться к его шагам, ведь он уходит от нее. Непонятно, то ли ей хотелось швырнуть чем-нибудь в его удаляющуюся спину, толи взобраться на свою перину, подчиниться приказу и увидеть его во сне рядом с собой, со всеми вытекающими отсюда вредными последствиями.