Охота на «кротов»

В Вашингтоне де Вожоли, под псевдонимом «Ламиа», установил тесные отношения с ЦРУ и с директором контрразведки ЦРУ Джеймсом Энглтоном. Допросы Голицына продолжались, вбивая клин между двумя разведками. Группа следователя из французской разведслужбы получала через Голицына смутные описания «кротов», затем сверяла их с архивами в Париже, пытаясь подогнать имена под эти данные. В ходе следующей встречи с Голицыным в Вашингтоне французы тщательно проверяли эти имена. Вожоли писал: «Проблема состояла в том, что на каждой встрече с «Мартелем» (французская кличка Голицына) присутствовали коллеги-американцы. Как только французы называли «Мартелю» какую-либо фамилию, американцы автоматически включали этого человека в список подозреваемых» [97] . Вожоли заявил, что его контакты с американской разведкой начали рушиться. «Похоже, прошел слух не связываться с французами» [98] . А тем временем в 1962 году Вожоли создал шпионскую сеть на Кубе, которая задолго до развития кубинского ракетного кризиса снабжала его информацией.

97

Vosioli P. L. Th. de. Lamia. — Boston, 1970.— P. 307.

98

Там же.

В декабре Вожоли отозвали в Париж и, по его словам, приказали заняться сбором военных и ядерных секретов в Америке. Изоляция Франции от США постоянно возрастала, и де Голлю хотелось иметь собственную «ударную силу» — ядерное оружие. Более того, утверждал Вожоли, его обвинили в том, что он направлял во Францию ложную информацию, сообщая о размещении советских наступательных ракет на Кубе. Французы отказывались верить в это. По словам Вожоли, обвинения Голицына его руководство рассматривало как часть американского заговора, имевшего целью поставить Францию в затруднительное положение.

Встревоженный таким поворотом событий, Вожоли 18 октября 1963 года направил язвительное письмо своему шефу генералу Жокье, в котором потребовал отставки. Заявив, что опасается за свою жизнь, Вожоли скрылся.

Позднее он рассказал свою историю писателю Леону У рису, который положил ее в основу широкоизвестного романа «Топаз», посвященного этому делу [99] . Во Франции Вожоли посчитали двойным агентом, перешедшим на сторону американцев. Должностные лица разведки США подтверждают, что они обеспечивали охрану Вожоли после его отставки.

99

Uris L. Topaz. — N. Y., 1967. В романе Голицын — это Борис Кузнецов, а де Вожоли — Андрэ Девро. В следующем году Вожоли опубликовал эту историю в журнале «Лайф». Его портрет появился на обложке журнала от 16 апреля 1968 года, на котором он был снят со спины, в темных очках и шляпе, чем весьма напоминал Джеймса Энглтона. В киноверсии «Топаза», снятой Альфредом. Хичкоком и вышедшей на экраны в 1969 году, рассказывается о французе, работавшем на советскую разведку, который выпрыгнул из окна и упал на крышу автомашины. Этот эпизод сильно напоминает смерть полковника де ла Салля, и, возможно, он помог укрепить уверенность в американских разведывательных кругах, что Голицын так или иначе был связан с делом ла Салля.

Один бывший сотрудник контрразведки ФБР рассказал: «Де Вожоли попросил политического убежища. Французы заподозрили, что он уже работает на Джима Энглтона. Возможно, это утверждение не было далеким от истины. Конечно, Вожоли приходилось поддерживать тесный контакт с Энглтоном, но в этом заключалась его работа. На каком-то этапе его лояльность претерпела изменения. Он пришел к мнению о ненадежности собственной службы. Это вызвало бурю и длительное расследование во Франции».

По словам одного отставного сотрудника ЦРУ, Вожоли в споре со Службой внешней документации и контрразведки пытался отстоять контакты с Энглтоном. «Он заявил им, что в ЦРУ считают Голицына надежным перебежчиком. По мнению французов, Вожоли постепенно стал выступать в защиту Энглтона и Голицына. Спустя какое-то время французы стали непосредственно работать с Голицыным, встречались с ним на каких-то островах в Карибском море и в других местах».

Заместитель Энглтона «Скотти» Майлер сказал, что разрыв Вожоли с французской службой ускорил приказ о сборе информации, касающейся американских секретов: «Вожоли бежал из Службы внешней документации и контрразведки после того, как его проинструктировали шпионить против США. Благодаря информации Голицына были разоблачены Пак и другие. Вожоли подозревал, что во французской спецслужбе имелся советский агент, сумевший направить ее работу против США. Вожоли сказал, что не имел к этому никакого отношения».

Некий французский чиновник, знакомый с этим делом, настаивал, что страхи Вожоли по поводу собственной безопасности были оправданны. «Де Голль решил покончить с Вожоли и отдал распоряжение Службе действия убить его. Вожоли предупредили, и он бежал в Мексику». Впоследствии он перебрался на юг Флориды.

Одновременно охота на «кротов» распространилась и на Канаду. У Голицына были лишь расплывчатые наводки по вопросу проникновения советской агентуры в разведслужбы Канады. В конце концов по наводке из ЦРУ канадцы (Королевская канадская конная полиция) сконцентрировали свое внимание на собственном начальнике советского отдела контрразведки Лесли Джеймсе Беннете. Сын шахтера из Южного Уэльса, Беннет работал в английской разведке средств связи и после второй мировой войны, находясь в Стамбуле, встречался с Кимом Филби. В 1954 году он эмигрировал в Канаду и начал работать в службе безопасности КККП, где со временем занял высокую должность, в целом сравнимую с постом Джеймса Энглтона в ЦРУ [100] .

100

Подобно ФБР в Соединенных Штатах, Королевская канадская конная полиция ведала вопросами контрразведки и борьбы со шпионажем в Канаде. В 1984 году функции безопасности и разведки передали вновь созданной Канадской службе безопасности, которая направила нескольких офицеров связи взаимодействия для работы за границей, но формально Канада не имеет ведомства внешней разведки.

В 60-х годах произошел провал ряда канадских операций против СССР, за Беннетом на два года установили наблюдение. Расследование его деятельности получает кодовое наименование «операция Гридирон». По словам одного бывшего сотрудника ЦРУ, знакомого с делом Беннета и хорошо его знавшего, «Голицыну показали личное дело Беннета или ознакомили с материалами разработки и он заявил, что считает Беннета советским агентом. Это стало мощным фактором».

Не менее важными оказались подозрения в отношении Беннета, высказанные одним из сотрудников Энглтона Клэром Эдвардом Петти, входившим в состав группы специальных расследований контрразведки, отвечавшей за поиск «кротов». Доводы Петти были довольно путаными. По просьбе Беннета ЦРУ установило наружное наблюдение за сотрудником КГБ в Канаде, который часто выезжал в Южную Америку. Вскоре представитель БНД (службы разведки ФРГ) по связям и взаимодействию в Вашингтоне Хайнц Херре посетил Беннета в Оттаве и в разговоре с ним упомянул о своей поездке в Южную Америку. По словам Петти, Беннет заметил, что Херре мог наткнуться на сотрудника КГБ, который находился там в это же время. Данное предположение «заставило побелеть Херре», о чем Беннет сообщил ЦРУ. «У Беннета возникло ощущение, что Херре виновен, что, возможно, он встречался с сотрудником КГБ или вместе с ним ездил».

Петти заявил: «Озаренные идеей и обеспокоенные, сотрудники ЦРУ устанавливают наблюдение за Херре. Через несколько месяцев, летом, Херре едет в отпуск в Джексон-Хол, и туда же направляются два работника КГБ». По словам Петти, КГБ пытался скомпрометировать Херре, направляя в те же места, где бывает в поездках Херре, своих людей. «Необходимо было создать ему плохую репутацию. Подобные методы уже использовались два или три раза, и каждый раз в отношении различных членов организации Гелена». Петти пришел к мнению, что Беннет выполняет задание КГБ: «Если бы Беннет не проинформировал нас, мы бы не узнали о поездке Херре в Южную Америку».

Все это ошеломляло и сбивало с толку, но бывший сотрудник ЦРУ, обладавший информацией по этому делу, сказал: «Дело Беннета началось с инцидента с Херре. Энглтон сыграл здесь главную роль, он требовал расследования, используя на канадцах свои хитрые методы, включавшие продолжительные обеды с обильными возлияниями».

Беннет являлся хорошей мишенью для подозрений отчасти потому, что был гражданским лицом в полувоенной организации. Он всегда ходил в одном и том же твидовом пиджаке с нашитыми на локтях заплатками из замши, носил длинные волосы, что раздражало аккуратистов из Королевской полиции. В то время как ЦРУ, англичане и французы занимались охотой на «кротов», создавалось впечатление, что и Канада не хотела остаться в стороне. К 1970 году Беннет стал объектом разработки канадской охоты на «кротов».

Канадская служба наблюдения опасалась, что Беннет для связи с КГБ использует голубиную почту. Они неоднократно следовали за ним от дома до какой-нибудь рощицы, где он обычно из багажника автомобиля доставал проволочную клетку. Наблюдатели опасались приблизиться к нему настолько, чтобы уверенно определить, кого же он выпускает из клетки, но предполагали худшее. Вот комический пример того, как далеко могут завести подозрения ищеек из контрразведки. На самом деле Беннет ловил черных белок в своем саду и, будучи добрым человеком, выпускал их на волю в лесу.

Неустрашимые контрразведчики попытались расставить ему собственную хитрую ловушку, сообщив, что в Монреаль прибывает советский перебежчик, что не соответствовало действительности. Таким образом, если бы на месте встречи появились сотрудники КГБ, чтобы установить личность перебежчика, это означало бы, что информация передана Беннетом. Но охотникам за «кротами» помешала снежная буря, разразившаяся вечером в Монреале. Трудно было разобрать в порывах снежного ветра, был ли кто-нибудь из КГБ на месте встречи или нет. В конце концов в 1972 году КККП подвергла Беннета тяжелейшему допросу, но ничего не добилась. И хотя Беннет прошел испытания на детекторе лжи и подтвердил под присягой, что никогда не был советским агентом, после 18 лет работы он был уволен со службы и переехал в Австралию [101] .

101

В 1977 году канадский журналист Ян Адамс написал популярную книгу (Adams J. S. Portrait of a Spy. — Ontario, 1977) о советском «кроте» в КККП. В связи с тем, что сюжет имел явное сходство с его делом, Беннет подал в суд на Адамса и его издателя и выиграл процесс.