Охота на Лису 2. Путь к сердцу

– Что Гвен?
– не понял моего вопроса герцог.

– Она согласна играть в этом спектакле?
– я оторвала взгляд от своих рук и посмотрела в глаза Давею.

Почему-то это волновало меня в первую очередь. Неужели она пошла против своей семьи, лишь бы помочь Его Сиятельству? Как-то это не вяжется. И судя по тому, что она шла к герцогу в спальню, девушка, явно против планов герцога.

Дав тяжело вздохнул, и мне сделалось нехорошо, от предположения, что он, наверное, сочувствует ей. Оказывается, я жутко ревнивая.

– У Гвен нет другого выхода, как подыгрывать мне, иначе я просто запру леди в монастыре, - печально пояснил герцог и неожиданно-таки обнял меня, положив голову мне на колени.

Отчего сразу стало невыносимо жарко, словно меня в печь посадили.

– Я так соскучился, - выдохнул он, вызвав новую волну мурашек по телу и легкий туман в голове.

– Прости!
– выдавила я из себя несчастно. Просить прощения гораздо сложнее, чем наносить обиду.

Он поднял на меня смеющийся взгляд и погладил челюсть.

– Да, хороший у тебя удар левой!
– заметил, ухмыльнувшись.

– А правой?
– спросила, робко улыбаясь, ещё не веря в то, что так просто прощена.

Давей рассмеялся и так стало легко на сердце, как будто камень свалился.

– Наверное, я заслужил это, - проговорил, ласково глядя в глаза.
– Ты прости меня за всю боль, что причинил. И за то, что тебе пришлось пережить сегодня.

– Ну, я же сама в твой дом пробралась, - заметила смущённо.

– Да! Старушка в твоём исполнении великолепна!
– выдал он с восторгом в голосе.
– Ни за что бы не догадался! Я даже и заподозрить не мог!

Потом поднялся, выпустив меня из объятий, и прошёл к столу.

– Что ты со мной делаешь, Мари? Теперь в каждой невысокой женщине, мальчишке, старушке или старике, я буду выискивать тебя.

– Почему же невысокой, я могу и туфли на огромных каблуках надеть, - надула губы, возмущённая несправедливостью.

Он опять расхохотался так заразительно, что я невольно подхватила.

– Выпьем вина?
– предложил с лукавым взглядом, уже наливая его в стоявший на столе одинокий бокал.
– Чтобы снять стресс?

И в его взгляде внезапно промелькнула боль, которую он постарался сразу же скрыть за шальной улыбкой, но я вдруг поняла, что он сейчас боится сделать лишнее движение, сказать лишнее слово, чтобы не спугнуть меня. Такая нежность залила сердце, что защипало в глазах. Пришлось проморгаться, чтобы он не заметил, как я растрогана.

Воодушевлённая этим открытием, подхватила его игривое предложение.

– Пить вино в вашей спальне?
– задала коварный вопрос, бросая на него томные взгляды.
– Ваше Сиятельство, Вы что-то задумали?

И вновь комок подступил к горлу, когда заметила, что он от моих слов расслабился, а его лицо расплылось в многообещающей улыбке. До чего я человека довела. Ведёт себя со мной словно я ваза из дорогущего горного хрусталя, что от лёгкого сквозняка может упасть и рассыпаться на тысячи мелких осколков.

Герцог подошёл ко мне, подал бокал с напитком и вновь присел напротив.

– Задумал!
– ответил хрипло с надеждой глядя мне в глаза.

В этот момент с меня словно груз свалился. Вся тяжесть этих дней растаяла, уступая место, чему-то сияющему и светлому. Какая глупость все эти мои принципы, когда вот сейчас можно быть счастливой с любимым человеком. Собралась было сказать что-то очень важное, но неожиданно проснулся тот самый червячок сомнения.

– Вы обещали, что я не стану вашей любовницей?
– спросила с замиранием сердца, боясь, что сама, собственными руками, разрушу сейчас то хрупкое, что между нами появилось.

– Не станешь, - твёрдо ответил он.
– Ты всегда будешь моей любимой женщиной.

И я поверила, было в его голосе столько нежности и тепла, и ещё чего-то необъяснимого. Того самого, что заставляет нас верить и любить, и знать, что этот мужчина никогда не предаст, несмотря ни на что, будет рядом, и всегда защитит.

Отпила вина, и оно показалось таким невероятно сладким и пьянящим, словно обещание, что лучшего я в своей жизни ещё не пробовала и всё ещё впереди. Передала ему бокал и Давей допил содержимое, резко поставив бокал на пол.

– Не отпустишь?
– спросила, еле сдерживая желание прикоснуться к нему. Прижаться губами к бьющейся на шее жилке, успокаивая сердце.

– Нет!
– покачал он головой.

– А я и не хочу уходить!

Мои слова словно прорвали плотину недоверия и боязни. В следующий миг я оказалась в его объятиях и задыхалась от безумного поцелуя. Такого сумасшествия со мной раньше не случалось. Мы так жадно вцепились друг в друга, что разъединить нас не смогли бы даже силы природы.

Воздух сделался плотным и густым. Одежда показалась такой тяжёлой и ненужной. Лишь касание обнажённых тел принесло долгожданное облегчение. Каждое его прикосновение, распаляло меня всё больше, превращая в мягкую глину в его руках. Случись рядом ураган, потоп или пожар, мы бы и не заметили, потому что сами плавились в этой лавине любви, сгорали и возрождались, растворяясь друг в друге без остатка.

Мы так и уснули, сплетясь в объятиях. Разбудил меня солнечный луч, непонятно как прорвавшийся сквозь плотные шторы. Открыв глаза, обнаружила, что лежу на широкой груди Давея. Тихонько попыталась высвободиться, но меня прижали ещё крепче.

– Спи, - прохрипел герцог и, кажется, вновь уснул.

Прислушалась. Дышит ровно, значит, спит. Опять попыталась выбраться из его, ставших медвежьими, объятий.

– Мммм?..
– промычал Его Сиятельство недовольно и открыл один глаз.

– День на дворе, - подобралась и прошептала, почти касаясь своим носом его и заглядывая в тот самый не спящий глаз.

Он попытался открыть и второй, но ничего не вышло, лишь бровями поводил и добился того, что закрылся и предыдущий.

– Спи!
– заявил авторитетно и придавил мою голову к своей груди.

Дышать стало тяжело, хоть и приятно. Что ни говори, а Дав так вкусно пахнет, даже такой, после бурной ночи, и я не удержалась и хулигански лизнула герцога.

– Эммм...
– теперь этот звук, исходящий из его горла был явно призывным и многообещающим.

Да только солнце, вновь заглянувшее за шторки, привело меня в чувства.

– Проспали!
– я таки вывернулась из объятий, выползла из-под одеяла и воскликнула в ужасе: - Утро в самом разгаре!

Его Сиятельство недовольно пробурчал, но глаза таки открыл.