Охота на русскую Золушку

— Маша, я тебя умоляю, помоги мне! Это будет эксперимент века! Ты поможешь мне и всему человечеству!

Не то, чтобы я была настолько тщеславна и самонадеянна. Но все-таки помочь всему человечеству мне, конечно, хотелось. А кому не хочется в 22 года? И я повелась. Идея Мии была такой: богатые парни клюют на дорогие шмотки и аксессуары. Иными словами, у девушки больше шансов заполучить упакованного кавалера, если на ней шмотки из дорогого бутика или, на худой конец, неприлично недешевая его часть: туфли, сумка, часы и так далее. Для богатых парней такая цацка как культурный код. Они определяют по ним члена своего общества и тут же включают в свой ареал. Как-то так. Поэтому, когда Мия увидела сумку, которую мне презентовал Платон, она возопила, чтобы я даже не вздумала ее возвращать. А использовала на благо науки. Я зачем-то согласилась. И вот, что из этого вышло.

Через три дня у меня была назначена лекция в том самом колледже, в котором учатся все эти богатые и знатные. Я отправилась раздавать флаеры. С утра Мия с пафосом короля Артура, посвящающего очередного приятеля в рыцари, нацепила мне злополучную сумку на плечо и напутствовала:

— Обязательно фиксируй все, что будет происходить. Потом расскажешь в деталях. Это очень важно для науки.

Я кивнула. Чувствовала я себя отвратительно. Мне казалось, что я себя продаю. Себя, и свою идею. Я раздавала флаеры, которые информировали о предстоящей лекции. Я старалась выглядеть уверенно. Я даже расстегнула почти все пуговицы на юбке. Опять же по совету подруги, которая сказала, что женщина, знающая, что она выглядит соблазнительно — это сильная женщина. Я знала, что в это утро я выгляжу сногсшибательно. И все-таки старалась вручить флаеры и убраться побыстрее из этого очага респектабельности. Тут все дышало богатством и родовыми привилегиями. Само здание походило на слегка уменьшенный Хогвартс. Может быть, именно здесь и снимали фильмы про Гарри Поттера. Я вдруг попала в общество людей, у которых вздернуты подбородки и расправлены плечи. Девушки тут носили костюмы от Шанель. С шейными платками, как стюардессы. Тут было настолько чопорно, что мне захотелось сжаться в комочек. Обхватить плечи руками и укатиться побыстрее как колобок из этой готической сказки. И все-таки я продолжала раздавать чертовы флаеры. У меня их было сто штук. И я поклялась себе не выйти с территории колледжа пока все не раздам. Через три дня мне предстояло читать этим людям лекцию. И мне очень не хотелось читать ее в пустой аудитории. Я улыбалась. И даже слегка мухлевала, выставляя коленки в разрезе юбки. А что мне еще было делать? Сынок нефтяного магната из Техаса предложил перепихнуться в туалете. Забавно, но подход он начал именно с того, что у его отца полно вышек и нефтеперерабатывающих заводов. Сделала вид, что не услышала. Какой-то араб в белой, похожей на ночную рубашку робе, обдал меня таким похотливым взглядом, как будто я первая и последняя женщина в его жизни. От всего этого меня мелко потряхивало. А потом я встретила его. И все, до этого момента значимое в моей жизни перестало существовать. Вот так, в одночастье. Я протянула флаер незнакомому парню и врезалась взглядом в его голубые глаза. Они меня обездвижили, и началось мое падение на дно этого океана, где волны шепчут, обещают, обольщают. И он замер, вглядывался в меня так внимательно, словно читал мои мысли, выписанные на сетчатке. Даже брови сдвинул. Мы стояли как статуи, схватившись за флаер с двух сторон. Я пропала. Колени предательски тряслись. По позвоночнику скатилась холодная капля. Еще мгновение и я упала бы в его объятия. Ну или ему под ноги. В голове что-то грохнуло. Наверное, мозг взорвался. Я отдернула руку. И сбежала. Я так испугалась! Не его, себя! Что за реакция такая? Что за чувство, как будто я дошла до конечной точки своего путешествия? И в голове это навязчивое «нашла, нашла, нашла». Чего нашла? Кого нашла? Этого смазливого парня? Да я его и не искала! Я вообще занята иными поисками! Мне нужно спонсоров найти! А не любовь всей жизни. И вот… Внутри меня происходило несколько освободительных революций в минуту.

— Эй, так нельзя, — настоятельно требовал здравый смысл.

— Ты не можешь кинуть все, чего ты добилась, ему под ноги, — возмущалась гордость.

— Идите на фиг, — сказало им сердце.

И они отступили. Гордость, здравый смысл, тщеславие, желание победить, — все эти добрые друзья, которые вели меня еще со школы, теперь со словами «Поступай как знаешь» отошли в сторону. Оставили меня один на один с ним. С чужим человеком, который сжал в кулаке мое сердце.

Сто флаеров? Да гори они огнем. Я кинула их стопкой в вестибюле колледжа и понеслась прочь. Дома я рухнула на кровать. Что мне было делать? Звонить Платону? Заказать билет до Москвы? Я не хотела, чтобы меня разрушили до основания. А думать я уже не могла. Воздуха не хватало, света не хватало. На самом деле мне не хватало его. Не хватало этого незнакомого парня. Я закрывала глаза и снова погружалась в голубую вселенную его взгляда. Кожу мою пронзали тысячи иголок, тело крутили спазмы. Кто он, взявший меня в плен так просто? Не сказав ни слова. Как мне освободиться? Я паниковала. Я никогда ничего подобного не испытывала. Может там и правда Хогвартс? И этот студент применил ко мне запрещенное заклятие? Я все ждала, что меня отпустит. Но тщетно. Его образ преследовал меня повсюду. Это не прикольно видеть вместо своего отражения в зеркале другого человека. Да, чертовски симпатичного. Но все равно это жутко стремно. Мии я ничего про голубоглазого парня не рассказала. Отчиталась, что в мажорском колледже я имела сдержанный успех. Под ноги мне не падали, штабелями сами собой не укладывались, но девчонки в дорогих костюмчиках косились на сумку с пониманием и улыбались мне вполне искренне. Брали флаеры, общались как с равной. То есть сверху вниз не смотрели. Некоторые делали комплименты. Не мне, сумке. Парни… Парни как парни. Больше смотрели на коленки. Перечислила всех, кто пытался закадрить. Кроме того, которому это удалось. Хотел он того или нет. Мия на радостях убежала описывать мой опыт научным языком, а я занялась поисками. Надо было узнать своего врага в лицо. Нет, я не собиралась падать ему в объятия по щелчку пальцев. Я решила бороться за свою независимость. Я победила российскую систему образования, где на бюджет поступают либо за взятки, либо… за взятки. А я поступила за знания. Я такая одна на миллион. И у меня есть опыт преодоления очень больших трудностей. Я должна справиться. Правда, противник мне попался не слабый. Марко Сеймур, тот еще придурок, если начистоту. Отпрыск богатого рода, доверенное лицо одного из наследных принцев правящего дома. Ну да, прекрасное резюме. Ему всего лишь 25, а он занимает важный пост при дворе. И красавчик, конечно. Высокий брюнет, широкоплечий, с таким лицом, словно художник создавал его с линейкой в руках. Широкие скулы с прямыми углами, брови ровно параллельные губам, нос, тоже прямой и голубые глаза. Странные. Я не понимала раньше фразу «горячий лед». По мне так нелогичное сочетание слов. Как и «прохладный огонь». Но этот его ледяной взгляд не промораживал, а прожигал насквозь. До боли в сердце. Такое вот чудо природы. И понятное дело, этот Марко Сеймур известный бабник. Нет числа разбитых им сердец. Мое можно смело смести в общий котел его побед.

— Какого черта?! — вопила моя гордость.

— Держись от него подальше, — настаивал здравый смысл.

— Куда я от него денусь?! — парировало сердце.

И было право. Я не могла без него жить. Все, кем я была, больше не имело смысла. И это вообще-то обидно. Получается, что я преодолела столько преград, я одержала столько побед, я добилась всего для чего? Чтобы пасть к ногам вот этого человека? Для которого, в лучшем случае, я развлечение на одну ночь?

Я боролась. Честное слово. Я пыталась быть строгой, и даже надменной. И холодной. И отстраненной. И ничего из этого не вышло. Мое сердце скулило побитой собакой, едва он оказывался рядом. Меня трясло как в лихорадке. И я прилагала недюжие усилия, чтобы выглядеть деловой, заинтересованной, нормальной. А сегодня! Что за дурацкий спектакль я устроила с пиццей, пивом и, прости Господи, мороженным! Наверное, он решил, что я сбрендила. А я и правда была не в себе. Можно сказать заедала стресс. При нем со мной случается странная штука, я словно раздваиваюсь. Тело мое продолжает функционировать на автомате. Я что-то говорю, шучу, ем, пью, дышу даже. Но внутри меня бушует паника. Все клетки моего организма, которые под кожей приходят в неистовое хаотичное движение и орут еще, наверное, «Караул!». Сердце бухает невпопад, легкие дрожат, живот крутят судороги, руки и ноги трясутся, в ушах шумит, перед глазами расползаются разноцветные пятна, и хочется плакать. Вот что я чувствую. Я даже не понимаю, что и как делаю. И наверняка наболтала глупостей. И выглядела идиоткой. А он… он, конечно, понимает, что я готова на все, чего бы он не приказал. Он ведь такой опытный, он успел изучить девушек. Он знает нас куда лучше нас самих. Наверняка. И он про меня уже все понял. Но смотрит так странно, будто удивляется. Чему, интересно? Что я до сих пор не кинулась ему на шею? Пытается понять, что меня удерживает? Наверное, все-таки страх. Я до одури боюсь, что он вежливо, как принято в его кругах, меня отстранит. И тогда… тогда я умру, наверное. Не от разбитой гордости, а от разочарования. Пока он не сказал нет, я живу надеждой. А он… Он ни разу даже не намекнул мне, что я ему симпатична. Может он действительно заинтересован только моим проектом? Как он мне и признался сегодня.

Я подняла голову от подушки и спросила у Мии. В конце концов, она у нас спец по человеческим отношениям. Та, задумалась, поизучала с минуту скучный потолок, потом изрекла:

— Если мужчина не показывает своего интереса, значит, у него этого интереса попросту нет. Мужчина, знаешь ли, прямолинейное существо. Он не ходит вокруг да около. Если он тебя хочет, ты это почувствуешь. Можешь не сомневаться.

Она склонила голову на бок:

— А о ком речь?

— Марко Сеймур.

— Пф! — Мия закатила глаза, — Было бы о ком говорить. Этот хочет всех подряд. Чем больше, тем лучше.

— Но меня-то он не хочет, — я очень надеялась, что в моем голосе не орет отчаяние.

Тем не менее Мия уперла в меня изучающий взгляд. Мне стало неуютно. Наверное, так чувствует себя букашка под взглядом биолога.

— Я б на твоем месте порадовалась, — осторожно проговорила она, — Господин Сеймур очень опасный тип. Он чертовски хорош собой, и так искусен в постели, что жертвы его страстей потом годами ходят к психоаналитикам. Не, приведи Господи, стать объектом желания этого социопата. Отказать ему не возможно, а строить свою жизнь после бурного романа с ним весьма проблематично.

— Ты так говоришь, как будто сама пережила с ним этот самый роман.

— Я, хвала небесам, не в его вкусе, — Мия усмехнулась со сдержанной иронией, — Но у меня есть несколько приятельниц с курса, которые после него до сих пор лечатся в клинике неврозов.

Потом она склонила голову на бок и прищурилась:

— Ты что поймала на сумку самого Марко Сеймура?

— Не знаю, — пробормотала я.

Если честно, я понятия не имею, что от меня нужно Марко. Но на эту треклятую сумку, похоже, поймалась я сама.

— Какая опасная вещь! — Миа покосилась на дорогой аксессуар так, словно она и правда была бомбой.

И тут в дверь постучали. Хорошо так постучали, уверенно. Подруга вздохнула, пробормотав: «Кого леший принес» и пошла открывать.

Леший принес Платона. Если уж начистоту больше ему некого было приносить. Потому что в настоящее время личная жизнь кое-как теплилась только у меня. Мия недавно рассталась с парнем. Причем так, что он точно бы не заявился к нам на ночь глядя. А Эльза нам своих кавалеров предпочитала не показывать. Зато на наших неизменно пялилась и отчаянно с ними кокетничала. Наверное, в ее загашнике и вовсе было пусто.

— Гитлер капут! — вежливо поздоровался с ней Платон и протопал в мою комнату.

— Ну, е-мое! — Это он так меня поприветствовал. А чего еще ждать от Платона.

Я быстро села на кровати, чтобы не дать ему повод подумать невесть чего. Он высился в проеме двери, а Мия маячила позади, в коридоре. Он некоторое время созерцал меня своим внутренним взором. Это когда он вроде как смотрит на тебя, но при этом как бы и мимо. Словно все его внимание сведено к тому, что происходит внутри него. И он там сам собой о чем-то очень интересно беседует. Стоял он так минуты три, мы с Мией терпеливо ждали результата. Наконец, он выдал:

— Ты забыла, что ли?

Я напряглась. Я действительно забыла, о чем бы мы с ним не договаривались. И не мудрено. Последнюю неделю я и имя-то свое с трудом помнила. А уж про дела и вовсе не думала.

Поняв, что его предположение верно, Платон надул щеки и издал звук лопнувшего шарика. Мы с Мией вздрогнули. Мы вообще опасались этого огромного парня. Потому что для начала он и правда имел внушительные размеры, и, если бы хотел, обеих бы нас уложил на лопатки одной левой. А кроме того, Платон обладал непредсказуемостью шаровой молнии. Он в прямом смысле мог вытворить что угодно. Я имела несчастье наблюдать это явление природы, когда он упал на Леху в аэропорту.

И тут до меня дошло! Сегодня же чертов четверг. И я действительно обещала Платону ужин в респектабельном ресторане. Ужин намечался особенный, мы должны были позвонить его папочке и показать, как чинно проводит время его сын. Под моим благотворным влиянием. Обычно по четвергам у Платона в доме бушевала вечеринка. Папа об этом прекрасно знал. Так что показать ему трезвого и мирно ужинающего Платона было крайне важно. Вряд ли такой случай представится в следующий четверг.

Я скорчила плаксивую гримасу и малодушно заскулила: