Охота на Тигра 4. Дон Педро
Шрифт:
– Иван Фёдорович, расстегните на нём ремень. Отставить, держите лучше нож, срежьте, и подсумки бойцам передайте.
Только успел нож протянуть Долгунова, ка в двери опять показалась фигура в этой противно-жёлто-серо-зелёной форме. Бах. Завыл японец. В руку попал, но из проёма исчез.
– Вот держите, – похожий на Чехова телеграфист сунул Брехту подсумок. Тяжёлый. Значит, с патронами.
– Лёха, держи патрона, – бросил Западловскому Брехт жёлтый кожаный подсумок. Оба бойца живы пока. Хотя теперь иркутянин ране. В плечо. Пятно чёрно-красное расплывается. Винтовку уже держать не может, отстреливается из ТТ.
Только снова в руку Кольт взял, как снова два гостя. Бах, Бах. Мимо. Оба раза. Бах. Это японец выпалил. Тоже не попал. Брехт здоровой ногой заехал по стулу,
Срочно новый магазин вставить. Последний. Бах, кто-то опят сунулся.
– Врёшь, не возьмёшь! – иркутянин швырнул в окно гранату.
Бабах. Чёрт, свалился парень Ивану Яковлевичу на раненую ногу. С окровавленным лицом. Но жив. Осколком щёку порвало. Надо бы перевязать. Некогда. Бах. Ещё один японец отлетел с порога. Да, там их гора уже должна образоваться.
Тададах. Тадах. «Браунинги»! Ни с чем не спутать.
– Тащ полковник, наши!
Глава 6
Событие шестнадцатое
– Абрам, что это у вас за бланш под глазом?
– Да представляете, Сема, вчера сидели всей кафедрой филологии в ресторане, спокойно отдыхали. Все – интеллигентные люди. И тут пришёл муж Аллы Васильевны – бывший военный – и влез в разговор: Говорит: «Был у меня один х** в роте…». Я, конечно же, поправил: «Не в роте, а во рту»…
– А я сказал, что ни куда не поеду. Сам хочу мстёй командовать.
Военврач 1 ранга – Колосков Пётр Петрович осуждающе эдак, как отец смотрит на упёршегося пацанёнка, глянул на переносицу Брехта, потом на ногу в бинтах и, вздохнув тяжело, спросил:
– Вань, ты знаешь, чем плохой командир от хорошего отличается?
– Ростом? – пошутить попробовал. А чего не шутить, если нога болит так, что выть хочется. Нет, ещё никаких новокаинов.
– Ростом? Забавная концепция. Нет. Плохой командир всё сам сделать норовит, лезет в каждую мелочь и понятно нигде ничего не успевает. А хороший подчинённым правильные задачи ставит. И те всё успевают.
– Я и не буду командовать, буду наслаждаться процессом. Кроме того, тут я под присмотром лучшего хирурга всего Приморья, а том доверят какому фельдшеру недоучке и он меня без ноги оставит. Да у него даже американского стрептоцида не будет. Кто ему его добудет, – нашёл аргумент Иван Яковлевич.
– «Фанера» наша уже прилетела, – шах поставил доктор.
– Пусть стоит и ждёт, может серьёзные раненые появятся, а не поцарапанные в ногу.
– Сквозное ранение. Просто счастье, что Большая подкожная вена не задета. Ладно, что я вам отец родной что ли. Хотите в палатке под выстрелами лежать, флаг вам в руки, как вы выражаетесь, – насупился и перешёл на вы доктор. На профессора Преображенского похож не был. Скорее на доктора Борменталя. Длинный, худой, даже тощий. И чубчик на левую сторону, как у Гитлера. Ещё усики кошачьи тонкой полоской. Их почти не видно, – Колосков самый настоящий блондин. – Вот тебе ещё две таблетки Новальгина (так раньше называли Анальгин). Прими сразу обе. Только, как вернёмся, ты китайцу своему весточку дай. Пусть ещё добудет и непременно германского. Остальные хуже. В крайнем случае – швейцарского. Пойду. Без тебя раненых хватает. Отправлять буду на «Фанере» нашей в Читу.
– Пётр Петрович, если не сложно, пошлите кого-нибудь за Баграмяном, – немецкий Новальгин действовал так себе. Рану пришлось вскрывать, хоть пули и не было в ноге. Чистил Колосков и ругал, что сразу спиртом не полил. Где ещё тот спирт взять было.
Стояли всем полком в непосредственной близости от деревни. Окапывались, маскировались. Японцы за прошедшие сутки отметились только два раза. И оба с предсказуемым результатом. Первый раз по железной дороге пришёл состав с пятью вагонами и тремя платформами. На платформе был один танк и две батареи пушек. Танк, судя по тому, что
о нём написано в документах, которые прислали в прошлом году из Хабаровска для ознакомления с техникой вероятного противника – просто уникальный. Нет, так-то он – хрень полная, ну, как танк. А вот как образец для подражания – это да. Назывался красиво – Тип 89 или «И-Го», масса танка целых 11,5 тонн, но это ерунда, главное в нём – дизельный двигатель, и это первый в мире серийный танк, оснащённым таковым.Танк, как и обе батареи орудий Тип 41 – 75-миллиметровое японское горное орудие, лицензионная копия германской 75-мм пушки Krupp M.08, захватили, перебив почти полностью прислугу, и захватив в плен целого полковника. Всё это здесь было не нужно, и этим же составом всё отправили в Хабаровск, даже машинистов и кочегаров не поменяли, только приставили к ним помощниками диверсантов, что дожили в целости и сохранности до прихода основных сил полка. Таких оказалось десять человек. Ещё пятеро было раненых легко и двое тяжело, считая Брехта. Семеро ребят погибло. Старшим Баграмян поставил Светлова. Пусть презентует трофеи командарму Блюхеру. Тут серьёзным орденом попахивает.
Второй визит японцев закончился менее результативно с точки зрения трофеев. Добыли только два пулемёта Тип 92 в авиационном варианте. Их сняли с подбитых самолётов Истребитель И-96 ВМС Императорской Японии (яп. Кюрокусики кандзё сэнтоки/Мицубиси Эй-Го-Эму). Вообще, судя по имеющейся у РККА информации, японцы сделали его для авианосцев, но вот то ли ещё авианосцев нет, то ли решили засветить новинку, только в этом году начавшую поступать в армию, но прилетело звено И-96, и их тридцать «Браунингов» за полминуты в куски превратили. После падения обследовали, и оказалось, что два пулемёта можно починить. Прибрали. Самолёты тоже по кускам собрали и отправили в Хабаровск. Пусть наши конструкторы поразбираются, всё же творения гения конструктора Мицубиси Хорикоси. Того самого – Мицубиси. И главное, как танк – первый в мире серийный танк с дизельным двигателем, так это – первый в мире истребитель-моноплан корабельного базирования. Соберут всякие Туполевы с Яковлевым из кучи кусков, может, чего интересного для себя почерпнут.
Больше пока самураи не досаждали. Сосредотачивались, должно быть. Долго что-то. Надо было один истребитель отпустить. Пусть сообщит, что их гениальная идея по заманиванию РККА на живца полностью удалась. Щука наживку захватила. Только теперь и осталось, что эту щуку ущучить.
Подействовали таблетки немецкие. Нога только чуть постанывала. А вот и улыбающаяся физиономия будущего маршала.
– Иван Яковлевич, тут ребята тебе гостинцы прислали, – самый воинственный армянин СССР протянул Брехту холщовый мешок, звякнущий содержимым.
– Тяжёлый, – чуть не выронил подарок Брехт.
– Так в основном серебро! – Баргамян отобрал мешок у полковника и высыпал его содержание на мат, что прикрывал пол в медицинской палатке.
– Хрена се! – на коричневой коже мата, приковывая взгляд пёстрыми ленточками колодок и цветной эмалью самих цацок, лежала целая куча орденов и медалей.
Все в отдельном полку знали, что командир, мать его – фалерист. Нет, Иван Яковлевич не ходил и не рассказывал всем подряд об этом. Он поступил по-другому. Ассиметрично, как один будущий президент скажет. Он заказал столяру из соседней деревушки красивую рамку, добыл кусок синего бархата и все японские ордена и медали, добытые в ходе Хасанского инцидента, повесил в виде картины у себя в кабинете. Любой заходящий мог лицезреть, подойти поближе и детально разглядеть коллекцию не возбранялось.
– Эх, жаль Светлов уехал. Он главный специалист по японским орденам и медалям, – стал разбирать награды Брехт. Некоторые были в коричневых пятнах. Не трудно догадаться, что это не мать сыра земля.
– Тут не только японские, китайские тоже есть. Китайцев даже больше чем японцев побили. Общий результат сказать? – Баграмян говорил с приличным акцентом. Вот когда Сталина в кино изображают плохие режиссёры, он как раз и говорит с армянским акцентом, а не с грузинским. Так что Баграмян с народом общался с акцентом киношного Сталина.