Охота на Тигра 4. Дон Педро

– Так вот, он сказал, что нужно устроить показательную порку, как год назад, чтобы ещё на год, как минимум, охоту нас задирать отбить. Врежешь самураям. Я им в тридцатом на станции Маньчжурия показал. Теперь твоя очередь. Место не изменилось. Тебе легче будет. У тебя столько железок всяких, – заржал маршал. Весело ему.

– Василий Константинович, а нельзя чуть поконкретней. Я могу так шумнуть, что они против меня всю Квантунскую армию вышлют. Главное, чтобы патронов со снарядами хватило, – не армия, а цирк. Разве такое бывает? Сходи Иван-дурак, пошуми.

– Освободишь пленных, отправишь их домой по железной дороге. Как освободишь их, дашь телеграмму. Там же есть телеграфная связь на станции?

– Есть. Дам. А дальше.

– А дальше, как у озера Хасан, они на тебя будут бросать в неподготовленные атаки необученных китайских солдатиков, а ты их выбивать. Тогда они совсем разозлятся, и японских обученных солдатиков пришлют. Ты их побьёшь, и они снова мира запросят. Вот такой наполеоновский план.

– А если не запросят? Если войну начнут? – чуть не присвистнул Брехт. Нда, что-то там вверху, в смысле, в Москве, поменялось. В его истории до самого Хасана, а потом до Халхин-Гола была команда на провокации не отвечать. Чем японцы конкретно и пользовались. До сотни провокаций в год доходило. Кучу пограничников потеряли. А тут видимо история с захватом того полуострова понравилась красным командармам. Решили опять мышцой поиграть. Железом побряцать. Теперь понятно, почему именно его полк отправляют. У него по нонешним временам полк так оснащён, что и мехкорпусу с ним не сладить. Тридцать «Эрликонов» – это для японцев будет такая вундервафля (Вундерваффе, Wunderwaffe – буквально «чудо-оружие»), что они и правда могут остепениться.

– Ты, что обосрался опять. Трусишь? – подрыкнул маршал.

– Никак нет. Патронов со снарядами дадите.

– Дам.

Вот так Светлов и оказался на складах.

– Как рыбалка, Иван Ефимович? – издали увидел, обнимающегося с кем-то диверсанта, Брехт.

В прошлом году, когда вводили звания, Иван Яковлевич подсуетился. Там была такая чехарда, что сильно не заморачивались, есть ли у тебя какое образование. Потом начнутся чистки, а пока можно было в эту лазейку прошмыгнуть. Брехт своим приказом назначил Светлова заместителем командира роты, и когда приказ вышел, то бывший хорунжий снова стал лейтенантом, так как хорунжий в переводе с казачьего это что-то типа лейтенанта и есть, ну или подпоручика.

– Представляешь, командир, знакомого встретил, ещё во времена … Ну, давно, вместе служили. Он тут складами артиллерийскими заведует. Говорит, что полно снарядов калибром 20x110 мм. И фугасно-зажигательные есть и бронебойно-зажигательные и бронебойно-трассирующие. Всякие есть и полно.

– Ни хрена себе, а почему нам всё время говорят, что их нет? – обрадовался и одновременно разозлился Брехт.

– Угадай с трёх раз, как ты любишь говорить, – протянул руку для спора Светлов.

– Не до игр, Иван Ефимович, так говори, а потом я тебе свою страшную военную тайну поведаю.

– Эх, какой спор профукал! – Деланно огорчился диверсант. – Потому что это не снаряд, а патрон. Мы снаряды к «Эрликонам» просим. Они их закупают в Швейцарии и привозят. А нам не дают. У нас заявка на снаряды, а у них он числится, как «патрон калибром двадцать миллиметров». Не знают, куда девать, весь склад забит. Говорит Тёмка, ну, сослу… знакомец мой, привозят чуть не вагонами и никто не забирает.

– Нда, тут точно с трёх раз не угадаешь. Считай, выиграл спор. Теперь моя очередь интересными новостями делиться. Едем на поезде в Маньчжурию всем полком. Главная цель, конечно, железнодорожников освободить, а вот вторую угадывай, – теперь Брехт ему руку протянул. – С трёх раз.

– Полк? Это и танки и зенитки и самолёты и ружья противотанковые. Не нужно трёх раз, с одного угадаю, нужно Харбин захватить и государственный переворот устроить?

– Не интересно с тобой, Иван Ефимович играть, – вздохнул полковник. – Почти угадал. Нужно как на Хасане биться, пока они мира не запросят. Только там сопок и реки нет. Голая степь.

– Так и нас не тридцать человек будет, а тысяча без малого. Может, всё же лучше Харбин возьмём? – а рожа дооовооольная. Маньяк, не переделать.

Событие шестое

Армянин – армянину:

– Я слышал у тебя сын родился, как назвали?

– В честь Гагарина!

– Юрик, что ли?

– Неее, какой Юрик? Гагарик!

Если кто-то думает, что погрузить в эшелон, по сути, механизированную бригаду – это легко и просто, то он больной на всю свою голову оптимист. Десять танков Т-26Р. Пять танкеток со спаркой крупнокалиберных «Браунингов» и пять зенитных установок на базе всё того же танка Т-26 со спаренными автоматическими пушками «Эрликон» – это уже двадцать платформ. А грузовики? Их десятки. А артиллерия? И около тысячи человек личного состава ещё. Брехт даже и не думал, что так много всего получится. Вроде тут небольшой батальон мотопехотный, тут рота танковая, там два зенитных батальона, разведрота, рота противотанкистов, пулемётная рота, ну и небольшой медсанбат. Хоть и сказали не брать шибко лишних, но медики это не лишние. На настоящую войну ведь собираются. Ах, да ещё рота обслуги. Полк как-то сумбурно собирался с мира по нитке все эти годы, потому всех поваров разбили не по подразделениям, а собрали в одну роту продовольственного снабжения. В ней склады с вкусняшками и полевые кухни. По зрелому размышлению так же поступили и с ротой техремонта. Если людей по ротам и батальонам распределить, то начнётся создание десятков кладовок с запчастями и прочими складами на все случаи жизни.

– Зачем вы это храните и заказали?

– Нада? Вдруг сломается.

А так все вместе и кладовок со складами в десять раз меньше, а обслуживание техники происходит в десять раз быстрее и качественнее. К тому же люди не варятся в собственном соку, а опыт друг у друга тырят и за это получают поощрения.

Всё это грохоча по железной дороге, двигалось к Чите. Руководил всеми этими передвижениями начальник штаба отдельного полка полковник Иван Христофорович (он же Ованес Хачатурович) не много ни мало – Баграмян. Тот самый. Попал случайно. Вообще, Христофорыч кавалерист и командовал армянским кавалерийским полком. Потом попал в Военную академию им. М. В. Фрунзе. После выпуска из академии в июне 1934 года был назначен начальником штаба 5-й кавалерийской дивизии (Киевский военный округ). 29 ноября 1935 года ему было присвоено звание полковника. И вот тут пошло всё чуть по-другому, чем в реальной истории. Как и в реальной истории, на него, служившего в «буржуазной армянской армии», был собран компрометирующий материал, но будущий полководец был спасён благодаря заступничеству Анастаса Микояна. Спасён, но так сказать прицел сфабриковать на него дело по обвинению в Троцкизме остался у некоторых товарищей с чистыми руками и пламенным мотором. Микоян в разговоре случайно обмолвился об этом с Тухачевским, и, бац, и будущий маршал победы вместо своей 5-й кавалерийской дивизии угодил начальником штаба отдельного зенитно-разведывательного полка имени Иосифа Виссарионовича Сталина. Спрятали с глаз подальше. Или опыт перенимать отправили. Или – то и другое. Самое прикольное в этом назначении, что, дожив до сорока лет, и, дослужившись до начальника штаба дивизии, Баграмян не был коммунистом. Лазарь Наумович долго шипел. Брехт переговорил с пока ещё не великим полководцем, и поехали они к товарищу Аронштаму заявление подавать. Пока вроде отстал. Приняли Ованеса Хачатуровича кандидатом.

Вот на будущего маршала Победы Брехт и взвалил передислокацию полка. Комиссар у него теперь, если на звания 1940 года перевести, целый генерал – полковник. Большая шишка. И ручек своих он марать не будет. Прибудет сразу в Читу. Так что вся тяжесть передислокации легла на хрупкие армянские плечи.

Они с хорунжим пообщались, пообсуждали, попланировали эту операцию и поняли, что если действовать по плану, что в Хабаровске на Совете в Филях приняли, то железнодорожников с семьями можно живыми и не освободить. Китайцев с японцами побить получится, тут сомнений нет. Что там может быть на маленькой железнодорожной станции – не больше роты, и это просто необученные пехотинцы и по большей части китайцы. Куда им против отдельного полка. Тут одной полуторки с четырьмя крупнокалиберными «Браунингами» за глаза хватит, а вместо этого целый полк. А вот зато этим китайцам с японцами хватит всего лишь поджечь вокзал, или где они сотню людей держат. И всё, уже не спасёшь. Про вокзал Брехт сразу подумал. Больше столько народу, тем боле с детьми, содержать негде.

Одним словом, подумали и решили они со Светловым. Полк пусть едет себе. На железнодорожников сверху гаркнули, и полку для перевозки личного состава и технике полный зелёный свет выписали. Вот, пусть и едет под руководством будущего маршала.

Они же со Светловым и взводом диверсантов долетают до Благовещенска на летающих лодках. Их две теперь. Две лодки по шесть человек. Два рейса и они там. Плохо, что лететь над территорией Маньчжоу-го, но самолёты летят на приличной высоте и «Эрликонов» у японцев и китайцев точно нет. Потом второй перелёт. От Благовещенска до озера Умыкий близ города Краснокаменска. А это всего в сорока километрах от станции Маньчжурия. В результате за три дня доберутся. Полк обещали железнодорожники расшибиться, но через пять дней к месту выгрузки доставить. Так что, два дня есть на разведку и даже на освобождение арестованных железнодорожников с семьями.

Подойти тихо, вырезать охрану, уничтожить гарнизон и двигаться пешочком или даже, если повезёт, то частично на дрезине, в сторону советской границы. Ну, а потом подойдут основные силы и устроить японцам с китайцами демонстрацию того, что если кто «к нам с мечом придёт», тот просто не знает, что есть танки, самолёты и пушки «Эрликоны» с пулемётами «Браунинга». Да много чего есть, кроме мечей.

И, конечно, же, всё пошло не так.

Глава 3