Охота на Тигра книга первая КВЖД

Да, ждать и догонять — хуже нет. Время просто ползло. Иван Яковлевич проспал свои два часа как убитый. И чуть не подскочил, когда Васька его за плечо тронул. И ведь выспался. Спокойно просидел в дозоре свои положенные часы и разбудил обоих соратников ровно в три часа ночи. Почти всё время на звёзды глазел. Раньше ведь в основном учителя Физики ещё и Астрономию в школах преподавали. Пришлось выучить основные созвездия, и несколько раз в ясные вечера выходил Брехт с учениками на лишённый освещения школьный двор, и там показывал комсомольцам и комсомолкам и медведицы, и Кассиопею и Орла. Не сравнить. Красота на юге. Огромные звёзды, яркие, совсем не те тусклые искорки, что на северном Урале. Лежал, вспоминал. Разные были времена, разные ученики, но те дети, до появления смартфонов, были живее, любознательнее, да и умнее.

Перекусили галетами, запили несколькими глотками воды из фляжек и стали выдвигаться. Позиции обговорили заранее. Всё, как и в рощице. Брехт занимает место слева или на востоке. Васька в центе, а на правом фланге, самом ответственном, себе позицию Пак определил. Почему самый ответственный? Ежу понятно. Если будут драпать хунхузы, то будут именно на юго-запад вдоль берега озера. Там и камыши гуще, да и натура человеческая их туда поведёт, ведь не подумают, что это пришли вражины со станции Маньчжурия. Далеко больно. Подумают, что это с Чжалайнора. Этот городок гораздо ближе, и он на востоке, так что, будут драпать на запад.

Брехта Пак оставил на приличном холме в двухстах приблизительно метрах от лагеря. Его отлично видно было. Полная луна заливала всё серебристым светом и на фоне светлой воды хижины хунхузов были отчётливо различимы. Вдвоём товарищи уползли дальше, а Иван Яковлевич стал обустраиваться. Он решил себе небольшой бруствер сделать из песка и камней. Здесь их в избытке валялось. Сначала попаданец ножом широким и длинным, позаимствованным у хунхузов, ликвидированных у рощицы, разрыхлил почву вокруг, стараясь не шуметь. Иногда лезвие ударяло по камню, и тогда испуганный Брехт надолго замирал. Наковырял. Руками со всех сторон сдвинул полученную землю песчаную перед собой, получился холмик приблизительно сантиметров сорок в высоту и около полумера в ширину. По наружному краю Иван Яковлевич обложил холмик крупными камнями, а потом в промежутки мелочи натолкал. Если по его позиции начнут стрелять из винтовок, то большинство пуль должны попасть в камни и отрикошетить. По окончанию этих фортификационных работ, Брехт водрузил на холмик пулемёт Мадсена. Утопил чуть сошки в рыхлой земле и утрамбовал её. Примерился. Получилось неудобно. Нужно приподниматься, чтобы стрелять. Наковырял снова и нагрёб немного земли под себя. Ну, вот, самое то. Теперь можно спокойно ждать рассвета и сигнала от Пака. Он должен закричать козодоем. Кто это? Шутка. Должен просто начать стрелять первым.

Событие пятьдесят пятое

Мальчик приходит в школу с огромной распухшей губой, его спрашивают:

— В чем дело?

— С папой на рыбалку ездил и на губу оса села.

— Укусила?

— Нет, папа её веслом сразу убил!

На этот раз время медленно не тянулось. Наоборот просто летело. Лагерь вместе утренней зарёй стал оживать. Первым вышел из хижины, надо думать, рыбак. Он разделся до набедренной повязки и полез в воду. Стал за верёвку вытаскивать из воды морды, ну, или как эта снасть называется у братского китайского народа. Вытаскивал плетёные сооружения из воды полуголый китаец, развязывал верёвочку и, разделив пополам конструкцию, высыпал на берег сверкающих в красном ещё, как ошпаренном солнце, небольших рыбёшек. Потом снова собирал морду и уносил в воду, а из озера нёс следующую. Продолжалось это долго и начало Брехту надоедать.

Но тут стали появляться другие действующие лица. Вышли из хижины два китайца. Два — это пара. Пара китайцев вытащила из огромной кучи тростника, сложенной подальше от воды, несколько вязанок и понесла их к кострищу. Вскоре и костерок запалили, над ним повесили на рогатинах небольшой котелок. Ну, для пятидесяти человек это не ёмкость. Ага, это, наверное, чаёк для Голодного Тигра и его барышень. Будь спокоен дорогой товарищ, мы скрасим скудный завтрак аппетитным свинцом. Точно, вон и барышни вылезли из стоящего чуть поодаль вигвама. Хижины были слеплены сикось-накось и прямо в голос кричали, что это временный летний лагерь. А зимой? А зимой добропорядочные граждане вернутся к своим домам в Чжайланоре. Денежки им японцы дадут, да и сами чего награбят. Летний лагерь труда и отдыха у хунхузов. Скауты, мать их.

Между тем действующих лиц становилось всё больше. В этом месте вода не топким берегом заканчивалась, а вполне себя нормальным каменистым берегом, чуть припорошённым песочком. Ничего прицельной стрельбе мешать не будет, ни каких камышей и прочей травы нет. Стоят на берегу семь кургузых домиков и один домище, вообще несуразной конструкции.

Китайцы почти все полуголые. Кто в набедренных повязках, кто в тоненьких хлопчатых коротких штанах. Котелок, видимо, закипел, и одна из барышень, одетая в мешки, унесла его в большую хижину.

Ну, где там, блин, Пак? Почему не стреляет? Всё видно, как на ладони, куча народа тусуется по берегу и рядом с костром. Самое время открыть огонь.

А куда это они все снуют за последнюю хижину, Ну, ни фига себя, да там у них вырыта в земле траншея. Надо понимать — общественный туалет. Ну, что можно сказать, этот Голодный Тигр не совсем дурак и понимает, что если каждый будет гадить, где попало, то лагерь вскоре придётся покинуть.

И тут из хижины выходит невысокий толстый китаец и идёт к этому самому выкопанному рву. Ну, уж нет, решает Брехт и наводит ствол пулемёта на этого упыря.

Ту-ду-дух. Фу, начал Пак стрелять. Иван Яковлевич переводит ствол пулемёта на отведённый ему сектор, выбирает группу замерших китайцев побольше, и тоже нажимает на спусковой крючок.

Ту-ду-дух. Радостно бьётся Мадсен у него в руках. Дух. Дзынь. Патроны в рожке закончились. Брехт суматошно, отстёгивает пустой магазин и вбивает в гнездо следующий. Так, нужно оценить обстановку.

Ту-ду-дух, слышится с края, где залёг Пак.

И рядом заговорил пулемёт Васьки.

Глава 23

Событие пятьдесят шестое

А по мне пусть хоть всех поубивают, лишь бы не было войны.

Тот самый Вальтер Шелленберг вызывает Штирлица и спрашивает:

– Штирлиц, как вы думаете, до майских праздников война протянется?

– До майских — наверняка, даже до Дня Победы.

Третий рожок кончился совсем быстро. Иван Яковлевич и не заметил, как отправил в гости к хунхузам сто двадцать смертей, под пульки свинцовые загримировавшиеся. Выбирал бегущих человечков и давил на спусковой крючок. И вдруг, лязг затвора и всё, хоть дави, хоть не дави. Перед ним сумка с россыпью красивых медных патрончиков и Маузер лежит на носовом платке, чтобы в песке не испачкать. Сначала нужно оглядеться.

В отличие от него, и Васька, и Пак продолжают поливать лагерь китайских бандитов свинцом, короткими очередями. Выпустят три четыре пули и выбирают очередную жертву, хватает ещё. С десяток китайцев пытается добежать до зарослей камыша в той стороне, где берег довольно круто заворачивает на юго-запад. Только там их встречает свинцом Бич, и часть фигурок падает, а оставшиеся припускают назад, но попадают под выстрелы китайского Васьки. С этими понятно, но вот есть человек пять, которые успели достать и даже зарядить винтовки, они сконцентрировались за большой хижиной и пытаются отстреливаться. Фьють. Вот, не просто пытаются, а даже знают, куда стрелять. Бдзынь. Пуля попала в камень, что снаружи бруствера уложил Брехт. Не зря ползал по округе, их собирал, может, этот ему сейчас жизнь спас, могла ведь пуля прошить тоненький бруствер.

Иван Яковлевич чуть отполз назад и стал снаряжать магазин. Тысячи ведь наполнял патронами, когда служил в 201 дивизии. Немного другая конструкция и рожок длиннее и более закруглённый, почти половина окружности, из-за чего дико смотрится. А ещё обшарпанный весь, там-то всегда чёрные с иголочки.

Помнится, был такой норматив № 16 на снаряжение магазина к автомату Калашникова и пистолету Макарова, на отлично нужно было тридцать патронов в рожок от АК запихать за тридцать три секунды, а восемь патронов в магазин ПМ за шестнадцать секунд. А на троечку про пистолет уже не помнил Брехт, а вот про «Калаш» осталась в попаданческой ушастой башке информация, там всего десять секунд добавлялось, то есть за сорок три секунды. Если в этих кривулях по сорок патронов и экстраполировать то акашное время, то должен за минуту-то зарядить. Ну, не до засекания по секундной стрелке нового рекорда СССР, сколько получилось, все его. И вовремя, замолчали и у Васьки, и у Пака пулемёты.