Охота на журавлей

И не Арина. Как выяснилось только сейчас. Совершенно не ожидая от себя такой реакции, девушка поняла, как ей не нравится эта улыбка. Вернее, не улыбка, а то, что она в другую сторону направлена. Банальный укол ревности. На которую она не имела права, и не собиралась это право получать, что еще важнее. Однако, проклятое сердце отчего-то решило иначе и противно закололо. А глаза предательски повлажнели. Оставалось только сделать вид, что на телефон пришла какая-то особенно важная смс-ка. И только по этой причине, как будто, Арина хмурится и недовольно кусает губы. Паузу она для себя взяла долгую, достаточную, чтобы выдохнуть, успокоиться, собраться с силами и уже уверенно посмотреть в сторону Сергея и Галины.

Стало легче, но не надолго. Почти сразу же мужчина поймал ее взгляд. И будто зацепил своим, глубоким, темным, абсолютно не читаемым. Что он хотел передать этим взглядом, девушка не поняла, только запуталась еще больше.

Слава богу, ее мучения прекратились появлением директрисы. Та, уж точно, никогда и никому не позволила бы играть в гляделки, когда обсуждаются дела государственной важности. А она считала, что на планерках директора только такие дела и бывают.

В этот раз обошлось без публичного издевательства над Ариной: благодаря помощи Сергея, ее дела с сокращением штата потихоньку двигались. Не совсем идеально, однако, процесс пошел и Ирина Петровна была им довольна.

Все остальное девушка плохо запомнила. Сказались и последние бессонные ночи, и удивительное появление Гали, и главное открытие - то, что улыбки Сергея вдруг стали иметь для Арины какое-то значение. В мыслях об этом, все остальное она воспринимала как в тумане.

– Ну, что, даже не поздравишь меня?
– Галя то ли шутила, то ли откровенно издевалась, поймав Рину в коридоре перед лифтом уже после совещания.

– А с чем, если не секрет, Галюнь?
– Если надо поздравить, то поздравит, конечно же, отчего бы и не поздравить? Так Арина подумала, но почему-то радости вообще не ощутила.

– С повышением! Теперь мы с тобой одной крови, Родионова!
– Улыбка у Галки стала совсем уж ликующей, почти неприлично.

– В каком смысле, ничего не понимаю, Галь?

– А чего тут не понимать? Ты пугала, что меня уволят, а меня повысили. Я теперь тоже администратор участка! Больше я тебя не боюсь, Аринка!
– И торжествующе засмеялась.

– Ну, поздравляю.
– Рина перестала понимать происходящее окончательно. Правда, вряд ли подруга стала бы так обманывать. Значит, действительно, должность получила.
– И в каком теперь графике будем работать? Или тебя кому-то в помощь поставят, будете вдвоем выходить?

Таких, как она, начальников участка было несколько, они работали посменно, чтобы круглосуточный развлекательный центр никогда не оставался без контроля и внимания. У них так все руководящие должности дублировались: и люди на работе не были вынуждены жить, особенно по праздникам, и организация не страдала.

– Не-а. Вместо Катьки поставят. В ее смену завтра пойду. А ты можешь добавить себе галочку: еще минус один человек на смене. Ты же этого добивалась, да? Так что, и тебе мое повышение в плюс… - Галка загадочно играла бровями, подмигивала, ухмылялась. В общем, вела себя крайне неестественно.

– Вот как, оказывается… А с Катей что случилось? Повысили?

– Вот еще!
– Галя снова торжествующе усмехнулась.
– Выгнали ее! Так что, смотри, Родионова, и ты можешь оказаться под ударом. Тоже вылететь можешь.

– Такое ощущение, Галь, что ты будешь этому только рада…

– А я и буду, Арин! Вот буду!
– Выкрикнула почти в голос, с какой-то злостью непонятной.

– Почему? Я что тебе такого сделала?

– А потому. Теперь Саныч не только у тебя в кабинете будет зависать часами. Я его тоже о помощи попрошу. Он же любит у нас обучать молодых и неопытных. А я теперь среди вас буду самая новенькая и требующая наставника!

– Ах, вон оно что… Да ради бога, Галь. Если хочешь, я сама ему и скажу, чтобы на тебя внимание обратил. Я-то, в принципе, со всем уже разобралась…

Было странно и неприятно. И от того, как ведет себя Галина, и от того, что теперь придется с ней делить внимание Сергея Александровича. А ей, отчего-то, совсем не хотелось делиться…

Глава 16

– Прости, малыш, я сегодня слишком устал.
– Эта фраза ударила, будто гром среди ясного неба. Никогда такого раньше не случалось, чтобы Миша не смог или не захотел. Скорее, это Арина иногда пыталась отделаться от близости. Не потому, что неприятно, а просто сил порою на это не было. Случалось и такое, что во время нежной и томной прелюдии девушка чересчур расслаблялась, вместо возбуждения, и засыпала, так и не дождавшись активной фазы в сексе.

Миша потом над нею посмеивался, что негоже в таком юном возрасте забывать, зачем мужчина и женщина ложатся в одну постель. И что просто поспать она могла бы и в одиночестве. А она и не прочь бы насладиться супружеской нежностью, да только вот организм не слушался - раньше времени отключался.

Однажды, слегка перебрав сухого красного на посиделках с Танюхой, Рина не выдержала - похвасталась, какой у нее добрый и понимающий муж. В том смысле, что она его, по факту, обломала с супружеским долгом, а он был совсем не в претензии. На что подруга покрутила у виска: по ее мнению, муж должен был обеспечить жене такие условия, когда ей не пришлось бы пахать по ночам и за троих. А если не в состоянии пахать сам и устроить Рину на работу попроще, то должен сидеть и помалкивать в тряпочку, но уж точно не возмущаться. Арина тогда совсем не согласилась с подругой, долго защищала любимого мужчину, с пеной у рта. Они чуть не поссорились с Таней, впервые в жизни, так как ей на хмельную голову придумалось обвинить ту в зависти. Мол, у самой вообще никакого мужика в жизни нет, вот чужих во всех смертных грехах и обвиняет. На счастье, Таня оказалась намного умнее (а может быть, просто трезвее, кто знает), вместо обиды сообщила, что она согласна только на уже придуманный ею идеал, а жить с кем попало не станет. Рина тогда еще пожелала удачи в охоте за журавлями, которые и близко не подлетали к их с Танюхой околице…

Другими словами, Арина была абсолютно спокойна и уверена в том, что для своего мужчины она всегда желанна и бесподобна. А если и случались осечки в попытках заняться любовью, то вина была целиком и полностью на ее стороне. А Миша был готов получать и дарить наслаждение в любое время дня и ночи, в любой день недели, независимо от условий. Что он, собственно, и доказывал ей не единожды.

И вот начало твориться что-то непонятное. Ей было сложно сказать, когда именно все изменилось. Наверное, она бы заметила, не будь так занята проблемами на работе. А в последнее время - еще и не уходящим из мыслей Сергеем Александровичем. Как и зачем он там оказался, это отдельная история, которая Арину совсем уж пугала. Но, несмотря на то, что в голове постоянно бродили воспоминания о взглядах, голосе, шутках Сергея, девушка ничуть не сомневалась в своей любви к мужу и в том, что он был и останется для нее единственным во всех смыслах.

Утром одного из редких выходных, совпавших с мужем, Рина проснулась в каком-то радужном и теплом настроении. Солнышко ярко светило в окно, она в кои-то веки выспалась, да и сон посмотрела какой-то уж очень добрый и радостный. Она, словно кошка, начала игриво ластиться к мужу, уверенная, что тот непременно обрадуется ее настрою. А Миша слегка пообнимался, подарил несколько ласковых поцелуев, и на этом остановился. Ушел, якобы попить водички, потом взялся готовить завтрак, позвал ее на кухню через какое-то время… Тогда она удивилась и была разочарована. Не так уж и часто инициатива исходила от нее, чаще Михаил «домогался», и тут - на тебе, порадовала обоих, называется. Помня о том, что мужская психика и сексуальное здоровье связаны очень плотно, решила не заострять: всякое бывает, в конце концов. Начнешь давить, самооценка пострадает, и станет еще хуже все.

Но с того момента начала все чаще думать о близости. Которая все никак не случалась. То она придет слишком поздно, то Мише на работу слишком рано, то он вдруг уснет, пока она принимает душ после работы. Раньше никакая усталость и никакие сумасшедшие графики не мешали мужу соблазнить Арину то на быстрый секс, «для здоровья», то на долгий и восхитительно сладкий, на который не жаль было отдать и половину ночи, а после встать с утра не выспавшейся, с залегшими тенями под глазами, но при этом счастливой и неприлично довольной.