Охота на журавлей

– Откуда тебе знать, Арин, каково это - жить только с мамой?
– Тут она поняла, что задела мужа за живое. Ему ли не знать, что такое неполная семья и непонятно куда исчезнувший родитель…

– Я знаю, каково слушать и видеть бесконечные скандалы, прятаться под одеялом в комнате и умолять маму, чтобы она с отцом развелась.

– Черт. Мы с тобой даже в этом вопросе - по разные стороны баррикад.
– Миша невесело ухмыльнулся.

– Вот видишь? Зачем тратить силы и время? Лучше разбежаться сейчас. Чтобы малыш не успел тебя увидеть и привыкнуть.

– Ничего себе ты придумала! Я, как раз, планирую потратить и время, и силы. И хочу, чтобы сын видел и знал меня с самого первого дня своего рождения!

– А я не хочу.
– Как ни странно, чем больше Миша настаивал, тем сильнее крепла в Арине уверенность, что она поступает правильно.

– Но хоть какой-нибудь шанс у меня есть?

– Какой-нибудь - есть. А вот как ты его используешь - только от тебя зависит.

– Что нужно делать, Арин, скажи? Я на все готов сейчас, честно!

– Убеди меня, что я тебе нужна и интересна. Как человек, Арина Родионова, а не как жена, которую надо вернуть на место. И не как мать ребенка, которого негоже растить без отца.

– Но… каким образом? Что конкретно тебя убедит?

– А вот тут уже сам думай. Подсказок не будет.

– Но разговаривать мне с тобой можно? Вопросы задавать?

– Ну, надо же… - Рина, против воли, улыбнулась.
– Именно с этого и стоит начать.

Глава 8

Мише было позволено забрать Арину из роддома. Она сначала и этого не хотела, но потом не смогла придумать весомых аргументов для отказа. Да и потом, намного легче и приятнее, когда тебя встречает не только мама и отец, но и муж, пусть и брошенный тобою же. Глупо, конечно, переживать о том, что скажут о тебе люди, которых видишь впервые и, возможно, не увидишь больше никогда… Но Арина об этом, тем не менее, зачем-то, беспокоилась. Зато Михаил почти не тратил время на уговоры, и откровенно обрадовался, услышав заветное «да».

Но вот поехали Арина и ничего еще не понимающий Дмитрий Михайлович не к Мише домой, и даже не к ее родителям. Любовь Павловна сильно обижалась на то, что дочь, отчего-то, предпочла жить у чужого человека. Ей ведь так хотелось внучка понянчить… 

Арина матери ничего не стала объяснять и доказывать, просто поставила перед фактом: жить они будут у Марфы Сергеевны. Она теперь вообще не тратила силы на то, чтобы кому-то что-то доказать. У нее появился новый смысл в жизни, новое существо, чье мнение было принципиально важным: любой недовольный писк Димки стал значить намного больше чьего-то там бубнежа.

Миша, конечно, пытался ее снова убедить, что лучше бы им с ребенком жить вместе с ним: в конце концов, когда, как не сейчас, делать новую попытку совместного бытия?

– Миш, ты снова пытаешься использовать обстоятельства для того, чтобы я с тобой осталась. Не нужно этого. Как только что-то изменится в обстоятельствах, снова окажется, что мы просто соседи, которые очень достали друг друга.

– А как же… Сын? Как он без меня будет?

– Поверь, сейчас ему вообще не интересно, есть ты поблизости, или нет. А потом, возможно, окажется так, что ты уже не захочешь быть с нами рядом. Так зачем приучать малыша к присутствию папы, который потом вдруг пропадет?

– Арина, ты же понимаешь прекрасно, что такого никогда не случится! Я ведь ни разу не давал тебе повода подумать, что не хочу быть с тобой!

– Тсссс… Тише.
– Разговор происходил за дверьми комнаты, в которой спал только-только угомонившийся Димка. Парень оказался шумным, любящим поесть, погулить, помахать ручонками, и очень не любящим отпускать маму от себя.

– Прости… Все время забываю, что надо шепотом поговорить.
– Миша понизил голос до почти неслышного сипения. Это было даже немного забавно.
– Но, черт, почему у тебя всегда такое сомнение? Почему думаешь, что я захочу когда-то уйти?

– Ты можешь снова заставить меня захотеть этого… А это почти одно и то же, Миш.
– Рине, честно говоря, совсем не хотелось опять выяснять отношения. Она бы лучше сейчас поспала. Или полежала в ванне, а потом поспала. Но понимала, что лучше сейчас уже все обсудить, и больше никогда не возвращаться к этой теме.

– А чем я тебе заставил, Арин? Понимаю, что был невнимателен, не проявлял о тебе заботы, которую проявлять был обязан… И о работе нормальной надо было думать гораздо раньше, а не когда ты от меня ушла. Но ведь я таким идиотом почти всегда был. Правда же?

– Да… Не пойму, что я в тебе нашла, если честно… И зачем так долго терпела?
– Арина улыбалась, пытаясь смягчить слова. Но, однако же, ей самой было грустно от того, что ответа на свой вопрос не знала.

– Но ведь ты терпела и не всегда замечала мои косяки? Но что-то случилось, из-за чего ты вдруг резко поменяла отношение?

– А ты не помнишь, Миш, как наказывал меня постелью?
– спросила и поняла, что даже сейчас на глаза навернулись слезы от той, незабытой обиды.

Миша только опустил голову и вздохнул тяжко.

– Что молчишь? За что ты меня так воспитывал? Понимал же, как унижаешь, или даже на это понимание ума не хватило?

Муж продолжал хмуриться и вздыхать.

– И ты собирался о чем-то со мной разговаривать? О чем, если мы старые проблемы и обиды никак разрешить не можем? Мне кажется, на этом и закончить стоит. Чай попьешь на дорогу, или сразу домой пойдешь?

– Нет.

– «Нет» - это не будешь чай? Ну, как хочешь. Я бы налила, кипятка и заварки не жалко… - Сама себе удивлялась, откуда взялась эта смелость - высказать вслух свой сарказм.

– Нет, я не поеду домой, пока не расскажу тебе причину.
– Миша схватил за руку жену, которая уже направилась к двери.
– Просто признаваться стыдно.

– Ну, хорошо. Говори, я постараюсь в ответ обойтись без гадостей.

– Я не хотел тебя ни обижать, ни унижать, Арин. Тем более - не было мысли о наказании. Просто недобрые люди намекнули, что ты изменяешь мне.

– И? Я даже не буду спрашивать, кто тебе попался такой, что ты ему доверяешь беспрекословно… Но… У меня нет слов, Миш.