Охота за "Красным Февралем"

Как ни странно, Англо-Индия неплохо к ней подготовилась — особенно если сравнить с другими державами. Как казалось, все межвоенные годы индийские промышленники и полководцы не сидели сложа руки. На военных заводах клепались винтовки и самолеты, а по улочкам далеких пыльных гарнизонов маршировали солдаты. Страна была слишком велика, белголландские и германские шпионы не смогли за всем уследить — пока не стало слишком поздно.

Белголландский блицкриг удалось задержать на бенгало-бирманской границе, а турецких янычар и вовсе на дальних подступах, в самом сердце Персии. А когда бирманская мясорубка оставила от Белголландской Императорской Армии лишь тень былого величия, и морские флоты Нового Альбиона ударили с юга, а воздушные флоты американских держав — с востока; и ниппонские патриоты подняли красно-белое знамя мятежа, англо-индийские сипаи сами перешли в наступление — от Цейлона и Мальдив вплоть до самого Сингапура и Гонконга. В последние годы войны Империя шла через джунгли и города Восточной Азии от одного триумфа к другому. Казалось, до мирового — или хотя бы пан-азиатского — господства было рукой подать.

Но странное дело, исторический парадокс — Англо-Индия, пережившая разгром Первой Мировой Войны и самые тяжелые годы Второй, не выдержала испытания победой — и все-таки рухнула.

Индийские патриоты многому научились за последние годы и решили, что теперь смогут управлять страной самостоятельно. Особенно теперь, когда над ними больше не висел дамоклов меч Белголландии. Англичанам и теперь позволили остаться в Индии, но далеко не всем; а тех, что остались, попросили освободить высокие посты и кабинеты. Индийские мусульмане западных провинций провозгласили собственную империю — Пакистан — и пригласили на трон одного из наследников последнего Великого Могола. Некоторое время пакистанцы претендовали и на мусульманскую Бенгалию, пока восставшие в лагерях японские военнопленные и местные коммунисты не позвали на помощь Красную Сферу. Пришлось пакистанцам забыть про Бангладеш, но некоторое число бенгальских беженцев они у себя все-таки приняли.

И стали они жить, поживать и добра наживать — не все, конечно; а некоторые и вовсе — только до первого выстрела новой войны. Которая обещала быть и не заставила себя ждать.

— продолжение следует —

_________

Глава 23. Никто ничего не понимает

— Я не понимаю, — спросила надпоручик Туяра Иванова, — неужели никто не хочет обсудить глубину задницы, из которой мы только что чудом выбрались?! Ну, помните, атомная бомбардировка…

— Нет! — хором ответили Кассандра и Матильда.

— Привыкай, солдат, — добавила Тильда-Смерть. — Есть вещи, о которых, как правило, не говорят.

— Бедняжка Меган, — вздохнула сибирская амазонка, обычно не склонная к сентиментальности. — Она потеряла свой дом!

— Мы кое-что в этом понимаем, — скромно напомнила Кассандра, поэтому Туяра поспешила в очередной раз сменить тему разговора:

— Почему мы здесь? Разве мы не должны были вернуться на Диего-Гарсиа?

— Следующего корабля или самолета с Килинга на Диего-Гарсиа пришлось бы ждать долго, — пояснила капитан Барриентос. — Поэтому начальство решило, что капитан Гриффин подбросит нас на родную базу… как только задание будет выполнено. Прежние приказы никто ее отменял. — И она покосилась на «Красный Февраль» — отсюда его было прекрасно видно.

«Отсюда» — с прогулочной набережной Порт-Малума, где три подруги только что купили по стаканчику мороженого. В том же самом киоске. С Джеральдиной Вонг и ее товарищами они разминулись буквально на несколько минут.

— Отличная мишень — неподвижная, — хихикнула надпоручик Иванова — над чувством юмора ей определенно следовало поработать. — Жаль, что мы в нейтральном порту.

— Жаль, — охотно согласились Кассандра и Матильда.

* * * * *

— Жаль, что мы в нейтральном порту, — заметил лейтенант Роберт Герцог. Он сам, а также старпом Иола Протеро и аспирант Тоширо Смит стояли у парапета на том же самом променаде, в какой-то сотне метров слева от Кассандры и ее друзей. Каждый держал в руке по стаканчику мороженого. Местный мороженщик не успевал подсчитывать прибыль и подумывал о расширении бизнеса и захвате новых территорий. Бравые альбионские моряки делали вид, что любуются пейзажем, но на самом-то деле любовались только одной его (пейзажа) деталью; той самой деталью, в которой скрывался дьявол — «Красным Февралем», пришвартованным в дальнем конце одного из причалов.

— Победителей не судят, — ответила коммандер Протеро. — Если нас не поймают, нам не придется краснеть.

— Старый добрый Новый Альбион, — тихо вздохнул Тоширо-младший. — Отец мне рассказывал кое-что…

— Это успеется, — перебила его Иола. — Вы справитесь с этим, мистер Смит?

— Так точно, мэм! — немедленно отозвался бравый японо-австралийский моряк.

— А если честно? — прищурилась старшая помощница.

— Ничего не могу обещать, — честно признался Тоширо-младший. — Слишком много неучтенных факторов — не мне вам объяснять. Шансы хороши, но стопроцентной гарантии нет — и быть не может.

— Но когда это флот отступал? — заметил Герцог.

— Вот именно, лейтенант, — согласилась коммандер Иола. — Мы сделаем это — и будь что будет.

На том и порешили.

* * * * *

Две тени в темном отсеке. Шепот.

— Мы были в двух шагах от финала! Проклятые сундийцы!

— Расслабься. Мы почти ничего не потеряли. Лодка цела, мы живы — грех жаловаться. У нас будет другая возможность — и уж мы постараемся ее не упустить. Заодно сможем отдохнуть на Малумских островах. Когда еще такой шанс представится? Ха-ха!

— Тихо, сюда кто-то идет.

— Расходимся.

* * * * *

— Ремонтные работы продвигаются по графику, — доложил инженер Базаревич в самом конце очередного совещания. — Мы сможем вернуться в море в самое ближайшее время, как и планировали изначально.

— Очень хорошо, Стэн, — кивнул капитан Османи. — Все свободны, товарищи.

— Капитан? — в каюту заглянул дежурный офицер. — Это только что доставили с берега.

Османи с легким недоумением покрутил в руках конверт с гербом Семитской Империи, пожал плечами и сломал большую квадратную печать. Послание гласило: «О имени и по поручению, в рамках поддержания мира и сотрудничества, имею честь пригласить капитана и старших офицеров ассирийского военного корабля «Красный Февраль» на торжественный благотворительный прием, который состоится сегодня вечером во дворце Губернатора Малумских Островов. Примите заверения в самом глубоком почтении и проч.»

«Угадай, кто придет на ужин?» — подумал командир «Крсного Февраля».

* * * * *

На ужин кто только не пришел.

Губернаторский дворец (который совмещал функции дворца, музея, обсерватории, метеостанции и еще двух-трех объектов народно-хозяйственного значения; не путать с губернаторской резиденцией в нижнем городе, где господин Марциано играл в шахматы с Камбизом и Горгоной), как это нередко бывает, стоял на вершине холма и возвышался над городом. Скромное трехэтажное здание в колониальном стиле (сразу после Войны его по привычным лекалам возвели военнопленные одной из проигравших держав); но в банкетном зале на первом этаже хватило места для всех. И кого здесь только не было!

Уже в дверях командир «Красного Февраля» столкнулся с командиром «Королевы Джейн Грей».

— Капитан Гриффин, полагаю? — Османи прикоснулся к козырьку фуражки.

Это был риторический вопрос — даже если бы Мохаммед не встречал физиономию оппонента в газетах и журналах для служебного пользования, на кителе альбионского капитана по англосаксонскому обычаю красовалась табличка с фамилией.

— Капитан Османи, полагаю? — в тон ему уточнил Майкл Гриффин. Нет, лицо бенгальского морского волка ему было совершенно незнакомо — но вряд ли прямо сейчас в Порт-Малуме можно встретить другого капитана в ассирийском мундире.

— Да, это я, — не стал отрицать Мохаммед. — Наконец-то лицом к лицу! Рад, очень рад. Скажу вам по секрету — ваша победа при острове Гибсона самым тщательным образом изучается в наших военных академиях. Но — тсссс! — никому ни слова. Никто не должен знать, что народному рабоче-крестьянскому флоту Сферы, одержавшему многочисленные славные победы, есть чему поучиться у загнивающих империалистов Нового Альбиона.

— Какая победа, капитан? — Гриффин добросовестно изобразил удивление. — Гибсон? Пытаюсь понять, что вы имеете в виду…