Охота за Живоглазом

— Душно как здесь и нехорошо. И стражи странно себя ведут. Очень странно…

Со стражами действительно творилось что-то неладное. Они уже вышли из медитации и теперь таращились испуганными, детскими, ничего непонимающими глазами на Дмитрия и отца Ивана.

— Не получается ничего, — тихо, с усилием прошептал Серебряный, — наша магия бессильна, мы… в ловушке… мы… — Серебряный запнулся, словно забыл все человеческие слова. Прощебетав что-то на своем языке, он стал энергично махать руками, как крыльями. Помахав так несколько минут, он свернулся на дне ямы клубком и заснул.

— Мы бессильны! — воскликнул Клен неожиданно тонким, детским голосом и с ужасом посмотрел на спящего Серебряного — мы обречены на медленную смерть, — Клен вдруг заплакал.

Это было как удар грома. Дмитрий и отец Иван вытаращили глаза. Разум отказывался понимать увиденное: они нас разыгрывают, они дурачатся, — успокаивал себя Дмитрий. Примерно об этом же думал и отец Иван.

Это казалось невозможным! Стражи — невозмутимые солнечные создания, бесстрастные, веселые… и тут… Но с каждой секундой Дмитрий и отец Иван убеждались, что с их светлыми друзьями происходит что-то страшное. Серебряный на глазах становился белым. Дышал он очень редко и с трудом — это было похоже на какое-то глубокое оцепенение, а не на сон.

Клен напоминал смертельно перепуганного ребенка. Потрогав Серебряного, он завыл от отчаянья:

— Мы пропали, мы пропали, помогите, кто-нибудь, помогите! — Клен кричал в пустоту перед собой. Дмитрия и отца Ивана он почему-то не воспринимал или не видел.

— Больно и душно, как невыносимо душно, они убили лес, деревья умерли и мы умираем, — четко и раздельно сказал Серебряный, не открывая глаз. И опять погрузился в свое «мертвецкое состояние».

Слова Серебряного произвели на Клена уничтожающее действие. Испустив крик, полный запредельного отчаянья, Клен забился в самый дальний угол ямы. Он мелко дрожал, его плач стал переходить в страшный хрип, похожий на скрип сухого мертвого дерева. Клен задыхался. Дело приобретало совсем дурной оборот.

Дмитрий с отцом Иваном заметались по дну ямы, не зная, что предпринять. Вдруг Дмитрий от отчаянья, сам не понимая как, стал громко читать стихи. Это был Блок, когда-то Дмитрий очень любил его поэзию. Пописывал и сам стишата. Потом они превратились в песни. Даже рок-группа своя у него была. Но все это было так давно, в какой-то другой жизни. Уже больше пятнадцати лет он не писал стихов и не интересовался поэзией. И тут его прорвало:

Девушка пела в церковном хоре О всех усталых в чужом краю,

— читал Дмитрий громким, немного торопливым голосом, но внятно, —

О всех кораблях, ушедших в море, О всех, забывших радость свою! Так пел ее голос, летящий в купол, И луч сиял на белом плече, И каждый из мрака смотрел и слушал, Как белое платье пело в луче!

— Дмитрий ощутил чувство полноты: как-то одновременно ему вспомнилось и давно забытое романтическое, восторженное ощущение надмирной красоты от чтения хорошей поэзии; это чувство совместилось в нем с воспоминанием о том, как девять лет назад он стоял на северном склоне Холма, залитый беспредельным Светом. –

И всем казалось, что радость будет, Что в тихой заводи все корабли, Что на чужбине усталые люди Светлую жизнь себе обрели! И голос был сладок, и луч был тонок, И только высоко, у Царских Врат, Причастный Тайнам, — плакал ребенок О том, что никто не придет назад!

Чтение стихов подействовало на стражей магически. Клен перестал хрипеть, а Серебряный медленно открыл глаза. Стояла полная тишина. И тут послышался голос снаружи ямы, женский голос, он что-то напевал, но слов было не разобрать.

— Слышите! — воскликнул Дмитрий, — слышите? Это идет она, незнакомка.

— Игуменья идет нас спасать, — сказал Клен и засмеялся.

— Что мы стоим? Надо действовать. Девушка! Ау! Помогите! Мы здесь! Помогите! — закричал отец Иван.

Пение смолкло. Послышались осторожные шаги. На фоне небесной голубизны возникла фигура девушки с любопытным, немного испуганным лицом:

— Как вы там очутились?

Дмитрий и отец Иван пожали плечами.

— А вы неопасные? — в голосе незнакомки мелькнула тревога.

— Нет, что Вы! — воскликнули Дмитрий и отец Иван в один голос, а Клен смешно закивал головой. И даже Серебряный, еще бледный, улыбнулся девушке и помахал рукой.

— Странные вы, чудные, — подытожила незнакомка и рассмеялась чистым и звонким голосом. Дмитрий тут же вспомнил, как видел все это в зеркале Принца.

— Я знаю, как вам помочь, подождите. — Незнакомка скрылась. Через несколько минут на дно ямы опустился конец веревки.

***

Капитан падал. Как молния он прорезал Курган. Прошил насквозь сложные лабиринты, что тянулись на многие километры под Курганом — непреступные темно-серые бастионы тюрем и рядом с ними, словно в насмешку, разноцветные балаганы, аттракционы, гигантские карусели, мигающие тусклыми огоньками огромные тихо позвякивающие странные машины — радость и наслаждение для послушных жителей Кургана.

Мелькнули багрово-лиловые плантации с плесенью забвения на краю бесконечной серо-пепельной пустыни, с молчаливыми, монументальными останками чего-то, похожего на руины фантастического завода.

Вот и загадочные нагромождения исполинских камней, на берегу беспросветно черного, неподвижного словно ртуть, моря. Капитан условно называл это нагромождение «Городом», но что это, так и не успел узнать.

Область, находящаяся непосредственно под Курганом и вблизи от него, была изучена довольно сносно. За девять лет, прошедших после первого похода с Дмитрием и отцом Иваном к Истоку, ему неоднократно доводилось спускаться под Курган, инкогнито, со светлым Вожатым. Последний раз он был здесь с Белодревом, и они как раз видели эти глыбы, только издалека. Капитан не помнил, спрашивал ли он у Белодрева про Город… впрочем, сейчас это уже неважно.

Теперь он один, и его затягивает дальше и глубже. Вот и Город исчез. Вокруг него непроглядная тьма, в которой угрожающе вспыхивают красно-багровые молнии. Где-то там впереди Нечто (он это точно знает) — огромное, неописуемое: без формы, образа, лица, размера. Нечто втягивает его в себя, всасывает. Вот уже ничего нет, кроме ледяного ужаса — впереди сама смерть, абсолютная тьма, безвозвратное небытие.

Внезапно все пропало. Капитан неподвижно висел в темно-сером пространстве. Не было ничего, никаких ориентиров, верха и низа; только темно-серая пустота. Из этой пустоты медленно соткалась человеческая фигура, без лица. Фигура напоминала черную кляксу на грязно-сером листе пространства.

— Зови меня Инспиратор, — сказал голос внутри Капитана.

Капитан попытался собраться с мыслями: Инспиратор? Кто он? Важный демон? Начальник пришельцев? И где я? Зачем я здесь?

— Почти угадал, — монотонно сказал Инспиратор (голос звучал прямо в голове Капитана). — Вот ответ на вторую часть твоего вопрошания, надеюсь, он тебе понравится. Где ты? Ты в своем новом вечном доме. Твое глупое путешествие закончено.

— Как закончено?! Почему?! — Капитан в отчаянье дернул в пустоте ногами — где все остальные?!