Охота

Тем не менее — замечал всё. Резко оглянулся.

— За нами ещё один вертолёт!

— Ребята Эрика.

— Откуда их здесь так много?

— Их мало, — бесстрастно объяснила я. — Деньги решают всё. Это — наёмники. Достаточно на планете иметь одного Эрикова боевика — и будешь иметь армию. Мало кто об этом знает, потому что все боевики, как правило, призраки. Сейчас к моей квартире по тревоге слетаются все — на вертолётах.

— Ты… — Он затруднился выразить свою мысль, с тревогой глядя на меня. — Ты…

— Я не люблю говорить об этом, Кирилл. Но — да. Я часть всего этого. И мне это нравится. Потому что только так иной раз можно удержать мир в границах… мира.

Он ссутулился, и я развернулась к нему. Да, я собственница. Этот человек — уже с потрохами мой, хотя не представляет себе такого. Если случится что-то с Рольфом, его неотделимой частью, я переверну мир и найду его. И его обидчиков. Кирилл — сильный человек. И больше всего я боюсь, как бы его не сломали. Три года он был в униженном положении, пока его шантажировали младшим братом. Сегодня ему нанесли ещё один удар. Пока мы оба не знаем, что произошло. Предполагаю, Эрик прав: человек, решивший, что кулон Виктории уже в его руках, а реальное прикосновение к нему — лишь дело времени, не захотел оказаться в проигрыше. Примерно предполагаю, что именно ждёт нас в новой квартире.

Я положила пальцы на ладонь Кирилла. Не глядя на меня, он сжал их. Слишком сильно. До боли. И мгновенно расслабил руку. Почувствовал, что мне больно? Или понял, что сжимает слишком сильно? Главное ясно: нас двое. И за нами — целая армия, которая поможет нам быть вместе.

11

На подлёте к вертолётной площадке дома, где располагалась моя нынешняя квартира, я заметила (на это невольно обратил внимание Кирилл, дёрнувшийся выглянуть на движение сбоку), что первым начал приземление наш охранный вертолёт. Причём ему пришлось выбирать место среди уже занявших площадку. И только потом смогли приютиться мы — на место, которое специально оставили для нас.

Кирилл спрыгнул первым и стоял, держа меня за руку и непроизвольно, сам того не замечая, подавшись всем телом к выходу от вертолётной площадки вниз, в жилые помещения. Вокруг нас уже скопились люди — неопределённого вида. Боевиков-призраков узнала сразу — по особой выправке. Остальные — наёмники.

Ещё на подлёте заметила вокруг здания поблёскивающие огни. Полиция.

Взглянула на Кирилла. Сердце заледенело — при виде внешне безразличного лица. И того, каким оно сейчас станет. Но смогла выговорить спокойно:

— Ты — вниз не пойдёшь.

Он разлепил взмокшие пальцы вокруг моей кисти и рванул было мимо меня. Пока машинально оттирала тёмные, отпечатавшиеся на коже следы его хватки, его поймали за куртку — скрутили руки назад. Поглядывая на него, молча рвущегося, пытающегося сбить с ног удерживающих его, я отдала Артуру, «официальному» представителю Эрика на Кэссии, мелочь, бывшую при мне: оба пистолета, оба вирта — свой и банковский. Карточку, подумав, оставила. Она всё равно временная — много с неё не снимешь.

Кирилл отвернулся. Как будто сдался. Сейчас он ненавидит меня. Сейчас он боится за меня. Думает — я не понимаю, что именно собираюсь сделать. Мне — пофиг. Я знаю, что должна делать. Артур кивнул мне.

— Чего я должна ожидать?

— До своего этажа дойдёшь спокойно. Там, уже при дверях, будет стоять охрана от прилетевших.

— Как они проникли в мою квартиру?

— Сиделка сдала. Их ставленница.

— С мальчиком что?

— Его не трогают. — Артур искоса глянул на Кирилла, напряжённо вслушивающегося в наш диалог, отвернулся и шёпотом добавил: — Угрозы были.

— Шантаж?

— Да.

— Чего хотят?

— Напрямую не сказали. Какой-то наследственный предмет.

Кирилл снова дёрнулся. Но его держали железно.

— Что им нужно именно сейчас?

— Мальчишка. Они хотят его забрать. Их человек тридцать. Будем отбиваться — положим кучу народу. Они… — Артур прикусил губу, недовольно поморщился… — Дикие какие-то. Вроде и организованные… Но… Бандиты. Оружие у них, да ещё угрожают со стороны миномётами. Хуже миномётов — их предупреждение, которому мы не совсем доверяем, но… Они сказали, что в определённых точках города расставили цистерны с тем самым химическим оружием… В общем, предполагается что-то вроде маленькой войны, если не дадим уйти с мальчиком.

— Есть возможность переговоров?

— Единственный номер вирта дали. Их старший.

— Соедините меня с ним.

Чтобы не смущать злого, как чёрт, Кирилла, я отошла к выходу на лестницу вниз. Здесь мне Артур и протянул вирт. Сочный мужской голос лениво пробасил:

— Чё надо?

— Сейчас к вам спуститься хозяйка квартиры, в которой вы сидите, — холодно сказала я. — Я хочу убедиться, что с мальчиком всё в порядке.

Меня послали. Я послала в ответ. В вирте расхохотались. Я отобрала у Артура свой браунинг и выстрелила перед мембраной вирта. В пол.

— Не оглох там? Меня услышал? — высокомерно повторила я. — Я спускаюсь.

Ткнула вирт Артуру и открыла дверь на лестницу, не оглядываясь на Кирилла.

Только услышала его нетерпеливый вопрос и слегка задержалась: так интересно для меня он спросил:

— Неужели вы… ей позволите?..

— Э… По отношению к Ингрид вопрос «Позволите ей?» звучит довольно странно, — спокойно отозвался Артур. — Ты слишком мало её знаешь. Вот потерпи немного — и…

Лифт оказался заблокированным, чего и следовало ожидать. Я спокойно спустилась на свой этаж — только со стороны лоджии. Уже на второй лестничной площадке до моей квартиры меня перехватили. Двое, одетые в куртки, еле-еле не рвущиеся под тяжестью оружия на них, надвинулись на меня. И очень удивились, когда мягким движением я проскользнула между ними. И слетела по ступенькам дальше. Пока они развернулись к лестнице, я уже входила на лоджию — и далее, в комнаты.

Ого, какой красавчик обернулся ко мне!.. Широкоплечий, высоченный, с лицом поразительной красоты — и дикости. Словно сильный зверь, чувственно мощный и уверенный в собственных силах — будто и впрямь на своей территории. Черноволосый, скуластый, нос — идеально-прямой… Сам большеглазый. Ощерившийся в ухмылке большого красивого рта. Порода чувствуется. Слегка испорченная обстоятельствами и богатством. Скорее всего — награбленным.

— Это ещё что за малявка! — «радушно» приветствовал он меня.

— Это… — подскочила сиделка, девица, одетая в нечто белобрючное — старательно, изо всех силёнок вульгарно обтягивающее её. Помнится, раньше она была скромней. Сейчас же слой штукатурки на её лице превышал допустимые нормы. Раскрашенная кукла — с крашенными же до безжизненности белыми волосами до пояса, старательно разложенными вразлёт.

От моей пощёчины она отлетела в сторону, ударилась о кресло и упала.

— Нынешняя прислуга нерадива, не правда ли? — светски осведомилась я, глядя в безумно весёлые глаза красавчика.