Охотница. Книга вторая. Испытание Судьбы

Но как она справится с осознанием, что ей придётся убить человека ради выживания? Именно сострадание и чувство какой-то сумасшедшей фанатичной ответственности за слабых и делало Рину непохожей на других охотниц, а значит, это будет для неё не просто испытанием. Это станет настоящей борьбой в первую очередь с собственным «я».

* * *

Тропа лежит средь зла и слёз,

Вдали, как тень, лишь страх и грусть,

Но будущих штормов и гроз

Я, как и прежде, не боюсь (с).

Сколько мы ехали, я не знаю. Время текло странно: то тянулось, как жвачка, то бежало стремительно, как песчинки в песочных часах, и я всем существом ощущала эти перемены, как, впрочем, и остальные. Магия ли это была? Скорее всего, поскольку она отчётливо ощущалась в воздухе, пока нас везли, да и это покалывание на коже я бы, наверное, ни с чем не спутала.

Спустя время я, а потом и другие догадались, что автобус просто перебросило через открытый магами портал на нейтральную территорию, предположительно, иного мира, а мешки – просто мера предосторожности, чтобы мы ничего не запомнили и не увидели лишнего. Ну, по крайней мере, так я старалась себя успокоить.

Хоть бы это оказался не Инрем!

По дороге никто почти не разговаривал, видимо, проникшись, наконец, серьёзностью происходящего, и с каждой минутой напряжение всё возрастало. Думаю, когда автобус, наконец, затормозил, мне не одной послышался всеобщий вздох облегчения.

А после того, как нам позволили снять мешки, мы оказались слегка озадачены. Странное чувство, когда из раннего, солнечного утра вдруг попадаешь в вечерний морозный сумрак, но полутьма леса обрушилась так же внезапно, как когда-то башни-близнецы – никто подобного не ожидал. Удивление и тревога отчётливо проступили на лицах большинства присутствующих, пусть все довольно быстро взяли себя в руки, готовясь к любым новым сюрпризам.

Мы выстроились у автобуса, разминая затёкшие от долгого сидения мышцы и ожидая, пока придёт очередь забрать багаж. Некоторые перешёптывались, ну а кто-то, как мы с Ликой просто с интересом осматривались, и тут мой слух вдруг уловил чёткое:

– Кого из девок нагнёшь в первую очередь?

Голос был весьма довольным, доносившимся из другого конца нашей шеренги. Кажется, будущие смертники уже строили наполеоновские планы на ближайшую пару дней.

– Вон та принцесса выглядит ничего, - второй голос имел в виду, очевидно, одну из девчонок, а следом раздался приглушённый смех ещё нескольких парней.
– Лёгкая добыча. У меня так яйца звенят, что любая подойдет! А ты наметил жертву?

– Меня больше интересуют те две.

Ого, кажется, и нас оценили, гурманы.

– Раскатал губу, - хохотнул новый участник с приятным голосом.
– Одна из тебя шашлык сделает, а другая поможет сожрать. Не слышал о них? Могу просветить…

С чего это мой слух стал таким чутким? Впрочем, это не так уж важно, как данная светская беседа. Я незаметно взглянула в сторону говоривших парней, запоминая, кого в первую очередь познакомить с чудищем, и не сильно впечатлилась. Нет, те двое, как и все присутствующие, выделялись общей подтянутостью, но они не являлись самыми сильными здесь. Выскочки. Как щенки без вожака, скалящиеся попусту.

Другое дело тот тип, который их обломал. Парень с немного восточной внешностью хоть и выглядел худощавым, но даже под этой тёплой курткой я могла угадать железные мышцы, когда он доставал сумки из багажного отсека. Понятия не имею, в каких передрягах он побывал, но в тёмных волосах уже виднелись нити седины, и я отметила, что жизнь у охотника тоже была не сахарная. Хорошо хоть мою прядь не видно, но думаю, у нас с ним нашлись бы общие темы для разговоров…

Заметив явный интерес к своей персоне, он приветливо кивнул и вернулся к прежнему занятию, ну а когда все вещи были выгружены, мы всем скопом вышли на очередную поляну, где уже давно всё было подготовлено в ожидании нас. На этот раз окружающий лес, обступивший со всех сторон, казался каким-то слишком мрачным, хищным и непроглядным – будто сразу предупреждал не соваться туда. В его глубинах и чащах таилось нечто настолько опасное, что даже самым отчаянным смельчакам там нечего было делать.

Но отважные охотники уже собрались, и отступать вряд ли собирались. А смерть тем временем подбиралась, и её холодное, замораживающее дыхание ощущалось в воздухе чуть сладковатыми нотками с примесью горечи. Не знаю, чувствовал ли это кто-то ещё помимо меня, но избавиться от пространных размышлений помог лишь приближающийся силуэт, и я не могла не обрадоваться этому неизменно позитивному человеку. Валерий Николаевич Воронов, отец моей мамы, суровый сибиряк и, как выяснилось, один и величайших охотников в своём роде, сейчас приветливо улыбался мне.

– Дед!
– радость сама собой нарисовалась на моём лице при виде него, и если бы не куча лишних глаз вокруг, мы бы уже крепко обнялись, но так как здесь это было не принято, пришлось довольствоваться малым. Как же я соскучилась…

– Даря.
– В уголках мутно-зелёных глаз давно залегли морщины, но даже седина, почти полностью покрывающая голову, его нисколько не портила. Он улыбнулся своей невероятно-тёплой улыбкой, так напоминающей Эриковскую, что меня это не на шутку позабавило.

Если в нашей семье отец и братья меня как-то оберегали и старались оградить от всего, то вот с дедушкой я могла просто расслабиться. В детстве, когда мы виделись, он меня всегда баловал, не давал грустить, да и вообще был моим лучшим другом, заставляя чаще смеяться. Жаль, навещал он нас не часто, а после смерти бабушки, предпочитал колесить по свету уже в одиночестве и отлавливать редкую нежить, как позже поделился папа. Охотники не уходят на пенсию в привычном понимании.

– Дай-ка мне на тебя посмотреть.
– Он и правда оглядел меня с ног до головы, кивнул каким-то своим мыслям, и произнёс: - Выросла настоящей красавицей.

Я выдавила улыбку, как всегда подавляя отвращение к самой себе после этого комплимента.

– Дедуль, выглядишь круто, - отметила я. Всегда восхищало его чувство стиля, и даже сейчас видя перед собой этого пожилого, но не растерявшего стати, мужчину, не могла не любоваться им.

– Эх, знал я, что этот день рано или поздно настанет, невзирая на все протесты твоих родителей, - признался он.
– Но я был прав, когда сказал твоей маме, что тебя не стоит прятать. Я рад, что ты не испугалась и принимаешь участие в этом безумии.