Охотник на ангелов

…В амбаре было прохладно, толстые бревенчатые стены защищали от жары. Брат лежал на мешках с зерном, лениво жевал соломинку и глядел куда-то в потолок.

— Ну, как дела? — поинтересовался я.

— Как сажа бела, — мрачно ответил он.

— Ладно, не кисни, — постарался я подбодрить Лара, — все обойдется.

Он повернул ко мне голову, и я увидел, что его губа разбита, а под глазом расплывается здоровый синяк.

— Да, здорово тебя Витар…

— Ничего, — злорадно усмехнулся Лар, — я его тоже слегка задел — по ребрам. С неделю дома просидит, не меньше.

— Зря ты так, — миролюбиво сказал я, — а если бы он тебя ножом пырнул?

Лар неопределенно пожал плечами: что говорить о том, что не случилось?

— На, поешь, — я протянул я ему хлеба, — мать сильно за тебя переживает. Сегодня в полдень соберутся старейшины, будут решать, что с тобой делать. Скорее всего, заставят извиниться перед Витаром, а отцу придется заплатить выкуп — за ущерб.

— Я извиняться не стану, — нахмурился Лар, — этого они от меня не дождутся.

— Но ведь ты виноват!

— Слыхал бы, что он про меня говорил, — вспылил брат, — такие вещи не прощают. Кстати, ты прав оказался — он действительно ухлестывает за моей Натой. А та, дура, еще ему и глазки строила!

— А может, ну ее, эту Нату? — предложил я. — В деревне много симпатичных девушек, найдешь себе не хуже нее. Или посватаешься к тем, зареченским… У них, говорят, девки ох какие горячие! Просто огонь!

— Нет, — упрямо покачал головой брат, — мне нужна только она.

Я вздохнул: чувства брата были мне понятны — сам испытывал нечто подобное по отношению к Тиа. Причем мой случай был гораздо сложнее — влюбиться в девушку-ангела! Это ж надо так умудриться!

— Кстати, ты все еще ищешь своего раненого ангела? — поинтересовался Лар.

— Да, — кивнул я.

— Ну, и как?

— Никак, — спокойно соврал я, — наверное, он уже улетел или его унесли свои же…

— Ладно, удачи тебе, — произнес Лар, — и спасибо за еду.

— Брось, я же твой брат. И тебе удачи!

Я вышел из амбара. Честно говоря, на душе у меня скребли кошки — кто знает, что придумают наши уважаемые старейшины…

* * *

Суд над Ларом решили провести на площади, возле Святилища. Поскольку дело было не совсем обычное, то старейшины рассматривали его в полном составе — все четверо. Отец, как глава племени, тоже мог высказать свое мнение. И в случае, если голоса разделятся поровну, его слово станет решающим.

Старейшины сидели за длинным столом, который специально принесли из дома. Отец находился на своем месте, отдельно ото всех — чтобы не принимать заранее ничью сторону. Лар пришел сам и встал перед старейшинами, ожидая их решения.

Само разбирательство много времени не заняло: выслушали двух свидетелей, узнали у мудрого Вару, насколько опасна рана, и на этом все. Старейшины тихо посовещались и подозвали брата.

— Скажи, Лар, — обратился к нему почтенный Дрог, — так ли все было, как нам только что рассказали?

— Да, — нехотя признался брат.

— Ты первым выхватил нож и ударил Витара?

— Да, но он сам начал…

— Мы знаем, что он тебя оскорблял, но ты мог вызвать его на поединок и выяснить отношения в боевом кругу. Почему ты не поступил так, как обычно поступают в подобных случаях?

Лар неопределенно пожал плечами и замолчал. Отец смотрел на него и хмурился все больше и больше.

— Никто не имеет права незаслуженно оскорблять другого, — провозгласил почтенный Дрог, — но никто также не имеет права применять оружие в том случае, если спор можно выяснить в честной борьбе. И Витар, и Лар, оба нарушили правила, однако ответ одного не был равен вызову другого. Я считаю, что Витар заслуживает порицания, а Лар — наказания.

В толпе тихо зашумели. Стало ясно, что Лара все же примерно накажут.

— Что ты думаешь по этому поводу, уважаемый Кас? — обратился Дрог к отцу. — Ведь это твой сын!

— Я согласен с тобой, почтенный Дрог, — мрачно ответил отец, — Лар виноват. Поэтому наша семья готова заплатить за тот ущерб, который мой сын по неопытности и горячности причинил Витару. Сегодня же прикажу привести нашу корову на их двор. Или могу отдать зерном, если так будет удобнее…

— Этого мало, — поднялся со своего места почтенный Вир, отец Витара, он тоже входил в число старейшин. — Пусть дерзкий мальчишка еще и извиниться!

— Не буду! — зло выкрикнул Лар. — Витар меня первый оскорбил!

— Вот видите, — показал на него Вир, — мальчик очень дерзок, не хочет жить по нашим правилам. Наверное, он вообразил себя самым умным или самым храбрым! А ведь он всего лишь ученик воина… Я считаю, что наказание должно быть более суровым, чем простое возмещение ущерба. Надо научить мальчишку дисциплине и уважению, иначе он никого не будет слушаться. Хотя корову мы, разумеется, тоже примем.

— Я извиняться не буду, — упрямо повторил Лар, глядя исподлобья на старейшин. — Я не маленький мальчик, чтобы просить прощения за разбитую плошку. Если виноват — готов понести наказание.

— Если Лар считает себя взрослым, — саркастически заметил Вир, — то пусть попробует жить один, Я за то, чтобы изгнать его из деревни.

Все, кто собрался на площади, тихо ахнули — это было очень суровое наказание. Изгнать кого-то из деревни, заставить жить одного в лесу — такое применялось очень редко и лишь за действительно серьезные преступления. Но никак не за драку двух парней из-за девушки. К такому наказанию прибегали лишь в крайних, исключительных случаях.

— Что решит совет? — обратился Дрог к другим старейшинам.

Результат, как и следовало ожидать, оказался не в пользу Лара — трое были за, один (друг нашей семьи, почтенный Фану) — против. Отца даже не спросили — его голос в этом случае ничего не решал. Однако утверждать приговор старейшин предстояло ему — таков был наш порядок.

— Хорошо, — низко опустив голову, произнес отец, — на сколько мы изгоняем Лара из деревни?

— Год, — тут же выкрикнул Вир.

— Думаю, трех месяцев будет достаточно, — возразил ему Фану.

— Полгода, — решил отец. — Думаю, это устроит всех.

— И выкуп! — напомнил Вир.

— Да, — кивнул отец, — сегодня же вам приведут корову.

Люди, тихо переговариваясь, начали расходиться. Кто-то жалел брата, кто-то осуждал — все-таки он вел себя непозволительно дерзко по отношению к старейшинам. Вот, что называется, и нарвался на наказание… Отец подозвал к себе Лара:

— Пойдем, тебе пора собраться в дорогу. До вечера ты должен покинуть нашу деревню.

Не стану описывать, как восприняла эту весть матушка — понятно, что сердце ее наполнилось печалью, а глаза — слезами. Но оспаривать решение старейшин, она, разумеется, не посмела. Старший брат Нор был также мрачен, хмурился и кусал нижнюю губу. Наказание Лара било и по его авторитету — как же, не смог присмотреть за младшим братом! Какой же он после этого вожак?