Охотники за алмазами

На столе Сержио лежал необработанный камень, который добавит к этому списку еще один парагон.

— Ты его взвесил? — спросил Хьюго, и Сержио кивнул.

— Сколько?

— Триста двадцать карат, — негромко ответил Сержио.

— Господи Иисусе! — прошептал Хьюго, и Сержио быстро перекрестился, чтобы не участвовать в богохульстве.

Хьюго Крамер наклонился и взял большой алмаз. Он заполнил всю ладонь, его плоское основание было гладким, как лезвие топора. Истории известны и большие алмазы, но этот имел особенность, которая делала его совершенно необычным и придавала особую ценность.

У него был цвет высокого, безоблачно ясного летнего неба.

Один этот камень мог оплатить половину стоимости сооружения «Кингфишера» — если бы его использовали для этой цели.

Хьюго положил камень на стол и закурил сигарету, не сводя с него глаз.

— Это поле… оно богаче, гораздо богаче, чем мы думали.

Сержио кивнул.

— В три дня мы получили столько алмазов, сколько надеялись получить за пять лет, — продолжал Хьюго, беря один за другим крупные камни из груды и укладывая их в ряд на крышке стола по порядку в зависимости от размера, а Сержио вынул в это время коробку со своими особыми сигарами.

— Надо сказать боссу, — решил Хьюго. Он начал раскладывать камни аккуратным кружком вокруг гиганта Голубого, продолжая усиленно размышлять.

— Он должен занть об этом, прежде чем будет говорить с Ленсом. Должен подготовиться. Он знает, что делать, он умен.

— Как насчет этих? — Сержио указал на сокровище на столе. — Возьмешь с собой?

Хьюго колебался.

— Нет, — решил он. — Нам никогда не избавиться от Голубого по обычным каналам, он слишком велик, слишком заметен. Пусть остается на борту. Когда босс приберет к рукам компанию, он просто объявит о нем — вполне законно. Никаких трудностей. — Он встал. — Присмотри за ними. Я должен поторопиться, чтобы успеть передать сообщение в Кейптаун.

* * *

— Компания носит имя моего отца, мистер Ларсен, — в хриплом голосе Бенедикта звучало волнение. Он опустил взгляд. — У меня долг перед памятью отца.

— Мой мальчик, ну… — Ларсен положил ладонь на руку Бенедикта. — Ну, просто не знаю, что сказать. Честь — такая редкая и дорогая вещь в наши дни. — Почти лихорадочно он свободной рукой нащупывал за спиной кнопку звонка. Надо подписать документы, пока этот молодой человек не передумал.

— Я пытался предупредить вас, мистер Ларсен. Ни отец, ни я не верили в этот проект по разработке морских месторождений. Ленс провел его помимо…

— Да, да, вы правы, — согласился Ларсен, поворачиваясь к помощнику, который явился на его вызов. — А, Саймон. Кредит «Ван дер Бил Дайамондз». Немедленно подготовьте соглашение — весь долг компании «Ван дер Бил Дайамондз», включая выплату платежей по процентам, передается мистеру Ван дер Билу. — Закатывая глаза, Ларсен пытался разъяснить помощнику всю необходимость срочности. Молодой человек понял, и через пятнадцать минут соглашение лежало на столе Ларсена. Ларсен снял колпачок со своей ручки и протянул ее Бенедикту.

Ларсен и трое его молодых помощников проводили Бенедикта до стеклянных дверей банка и отуда к «роллсу» на банковской автостоянке. Когда они отъехали, Руби Ленс пожала ему руку.

— Получил? — спросила она.

Бенедикт счастливо улыбнулся.

— Я напугал старого Ларсена до смерти. Он в спешке чуть не сломал шею.

— Теперь у тебя есть все, — Руби придвинулась на мягкой кожаной обивке и прижалась к нему. Бенедикт кивнул и посмотрел на часы.

— Заседание через пятнадцать минут. Я пройду через передний вход, но хочу, чтобы ты из гаража поднялась по частному лифту и ждала в моем кабинете. Мы соберемся в комнате заседаний. Я позвоню тебе в нужный момент.

«Роллс» медленно пробрался по Хиренграхт и остановился. Шофер открыл дверцу, но прежде чем он вышел, Бенедикт улыбнулся Руби.

— Это будет пик моей жизни, — негромко сказал он. — На этот раз я уложу этого ублюдка.

— Я буду ждать, — сказала Руби, и он вышел из «роллса».

Бенедикт подождал, пока машина, завернув за угол, скрылась в подземном гараже, затем прошел в фойе небоскреба. Большими энергичными шагами направился к лифту, продолжая возбужденно улыбаться.

* * *

Зал заседаний располагался высоко, его окно выходило прямо на большую прямоугольную гору, чьи крутые утесы переходили в заросшие лесом склоны сразу за первыми зданиями города.

Джонни Ленс стоял во главе стола. За последние несколько дней он похудел, плечи его казались костлявыми и худыми под белой шелковой сорочкой. Он снял пиджак и на дюйм приспустил узел галстука. Кости щек и челюсти образовывали прямой угол, который подчеркивался, а не смягчался густыми тенями усталости, затемнявшими глаза. Руки он сунул в карманы и говорил, не глядя на лежавший на столе листок бумаги.

— Стоимость работ приближается к ста фунтам за час, верно, Майк? — Майкл Шапиро кивнул. — Мы отрабатывали главный желоб Самоубийства в течение шестидесяти шести часов и получили около двухсот карат худших в мире алмазов. Если мы за них получим тысячу фунтов, то это хорошо. А стоили работы шесть с половиной тысяч фунтов.

Джонни помолчал и посмотрел на сидящих за столом. Майкл Шапиро что-то сосредоченно чертил в блокноте, Трейси Ван дер Бил побледнела, ее глаза не отрывались от лица Джонни, в них смешались жалость и сочувствие; Бенедикт Ван дер Бил смотрел через окно на гору, он удобно расположился в кресле, слегка улыбаясь и вежливо слушая.

— Главный желоб Самоубийства — одна из наиболее многообещающих частей всей концессии. Если он беден, остальные части не лучше. У нас есть еще две концессии на морском дне. Однако потребуется три-четыре дня, чтобы переместить туда «Кингфишер». — Джонни замолчал, и Бенедикт, по-прежнему улыбаясь, повернулся в кресле.

— Тридцатого надо выплачивать проценты. Где ты собираешься найти сто пятьдесят тысяч рандов?

— Да, — кивнул Джонни. — Думаю, что смогу убедить Ларсена подождать еще две недели: он очень заинтересован в успехе нашего проекта…

— Подожди, — сказал Бенедикт. — Ларсен не имеет к этому отношения.

Джонни молчал, внимательно глядя на него.

— Объясни.

— Я перекупил долг у Ларсена. И я не заинтересован в отсрочке платежей.

— Ларсен не стал бы вести переговоры, не предупредив меня, — Джонни был поражен.

— Шапиро? — Бенедикт повернулся за подтверждением к Майклу Шапиро.

— Прости, Джонни. Это правда. Я видел документы.

— Спасибо, Майкл, — горько сказал Джонни. — Спасибо, что дал мне знать.