Охотники за Костями

— И свела, если он разорвал первых встречных, — вставил Еж.

— А может, он просил почесать за ушком? — буркнул Паран. — Все бессмысленно. Животные нуждаются в пище и компании…

— А если у стража был хозяин? — сказала Ганат.

— Это не Оплот. Здесь нет хозяина, нет правителя.

Карполан хмыкнул. — Вы уверены, Владыка Фатида?

— Уверен. Более или менее. Этот мир похоронен, забыт.

— Может быть, — предположил Карполан, — кое-кому надо сообщить твари, что ее задача потеряла смысл? То есть освободить от службы.

— Если страж существует. Возможно, тут попросту встретились две силы, стремившиеся в одно место.

Глазки Мастера трайгаллов сузились: — Вам известно больше, Ганоэс Паран?

— Какова была миссия Дарпарет Вейд?

— А, меняемся тайнами… Ну ладно. Припоминаю, клиент был из Даруджистана. Из Дома Орр. Заказ передала женщина, племянница покойного Турбана Орра. Госпожа Седара.

— А суть заказа?

— Кажется, этот мир является домом множества сущностей, сил — забытых и заброшенных еще в древности. Миссия состояла в исследовании этих существ. Госпожа Седара отправилась с поездом, так что других деталей нет. Предположительно она знала, чего ищет. А теперь ваша очередь, Ганоэс Паран.

Нахмурившийся Паран подошел поближе к разрушенной повозке. Изучил погрызы и разрывы на обшивке. — Я давно гадал, куда они пропали, — сказал он, — и теперь понял, куда же. — Он повернулся к Карполану Демесанду: — Не думаю, что тут есть страж. Скорее путники столкнулись на мосту и Дарпарет с Седарой Орр не повезло. Повозку уничтожили Гончие Тени.

— Вы уверены?

"Да. Я их чую. Моя… родня". — Полагаю, нужно сбросить этот мусор в пропасть.

— Еще вопрос. Что случилось с телами?

— Гончие имеют привычку таскать и подбрасывать в воздух свои жертвы. Иногда они их едят, но чаще забавляются убийством — а в тот миг они были и раздраженными, и возбужденными. Они едва — едва освободились из Драгнипура, меча Аномандера Рейка.

— Невозможно! — бросил Верховный Маг.

— Возможно, хотя очень трудно.

— Откуда вы все узнали? — воскликнул Карполан.

— Потому что я освободил их.

— Тогда… вы отвечаете за произошедшее!

Паран смело встретил ставший вдруг холодным и грозным взор здоровяка. — Очень сожалею. Видите ли, они там оказались не по заслугам. И я там не должен был быть. Я не знал, куда они сбежали и сбежали ли вообще. Тогда казалось — я послал их в забвение. В саму Бездну. Но вот оно как вышло… — добавил капитан, отворачиваясь к обломкам. — Я хотел как раз этого — хотел, чтобы они отметили путь. Да, лучше бы они никого не повстречали на пути. Легко забыть, какие они злобные…

Карполан Демесанд закричал на дольщиков: — Все вниз! Нужно очистить дорогу!

— Капитан, — пробормотал Еж, — вы заставляете меня нервничать. Взаправду…

* * *

Обломки заскрипели и скользнули за край, пропав в дымке. Дольщики собрались в начале моста и ожидали звука удара — но его не последовало. По приказу Карполана они заняли свои места на трайгальской повозке.

Казалось, что Верховный Маг утратил охоту вести светские беседы с Параном; он также заметил косой взгляд входящей в повозку Джагуты. Капитан вздохнул. Кто доставляет плохие вести, тому и достается — он подумал, что отныне, если он попадет в беду, вниз протянется мало рук помощи. Паран вскочил в седло и натянул удила.

Поезд тронулся. Теперь мост шел под уклон — длина его составила уже не менее лиги. Невозможно было судить — разве только залезть под мост? — какие колонны или "быки" поддерживали это сооружение; или, может быть, оно просто висит, свободное и лишенное опор, над пустым простором.

Впереди завиднелась неясная форма; подъехав ближе, они различили широкий проход, означавший конец моста. Боковые столбы сужались кверху и имели наклон внутрь ворот — как будто их почти сломил вес громадной каменной перемычки. Все сооружение было покрыто густым мхом.

Карполан остановил повозку перед самыми воротами и, как всегда, послал вперед двух пардиек в проход. С ними ничего не случилось. Когда обе вернулись и доложили, что путь свободен (насколько они смогли увидеть), дольщики провели повозку в ворота.

Сразу за ними поезд встал — копыта передних лошадей заплескались в мутной воде озера или моря.

Паран подвел коня к краю водоема. Нахмурился, поглядев влево и вправо, проследил ход береговой линии.

Еж сказал с повозки: — Капитан, что-то не так?

— Да. Озеро — вот что не так.

— И почему?

— Не предполагалось ему быть здесь.

— Откуда вы знаете?

Паран спешился и присел у воды. Волн нет — совершенный покой. Он сложил ладонь и зачерпнул холодной, илистой воды. Понюхал, сморщился: — Пахнет гнилью. Это вода потопа…

Его прервал донесшийся откуда-то снизу протяжный, зловещий рев.

— Дыханье Худа! — зашипел Еж. — Легкие, способные на такое, огромны!

Паран встал и напряг зрение, всматриваясь в туман, в ту сторону, с которой донесся вой. Он прыгнул в седло. — Похоже, я ошибся насчет отсутствия стражи.

Земля задрожала, воздух наполнился далеким громом. ОНО приближалось. — Пора идти, — сказал Паран. — Вверх, от озера. И поскорее.

Глава 11

Моя вера в богов такова: они равнодушны к моим страданиям.

Томлос, Дестриант Фенера, 827 (?) год Сна Бёрн

Его руки дотянулись до иного мира. И снова. Давая и принимая. Геборик не знал, что именно. Может быть, это всего лишь подобие движений языка, трогающего больной зуб — бесконечные касания, ответная боль, доказывающая, что дела не улучшаются. Он потянулся и коснулся чего-то: импульсивное действие, горькое, словно благословение, как будто он может лишь бесконечно подражать касанию рук целителя.

Закованным в обломки нефритовых гигантов душам Геборик способен предложить только ложь. О, его касание говорит о присутствии, о внимании, а они в ответ вспоминают о жизнях, которыми некогда владели; но что это за знание, что это за дар? Он не возглашает обещаний, а они тем не менее верят в него. Это хуже пытки — и для него, и для них.

Мертвый город остался в двух днях пути позади, но старика до сих пор томило его бездумное самодовольство, все эти духи со своими бесчувственными, механическими повторениями размеренных жизней. Напрасный труд, обнажающий много истин — но Геборик не нуждался в напоминаниях о тщетности усилий.

Небо пятнали не по сезону обильные облака, за ними солнце незримо катилось по вечной колее. Прохладный воздух заполнили кусачие мошки, они тучами плясали над старым трактом, по которому ехали Геборик и его спутники.

Лошади фыркали, пытаясь очистить ноздри, дергали кожей на шеях и боках. Сциллара пополняла свой и без того впечатляющий набор ругательств, отражала атаки насекомых, окружая голову клубами дыма ржавого листа. Фелисин Младшая делала то же самое, только без замысловатых тирад. Резак скакал впереди и, как вскоре понял Геборик, был ответственен за привлечение мошек, хотя сам успевал избегать их нападений.