Охотники за Костями

— Давай попробуем компромисс. Мы будем ждать, сколько сможем.

Еж пожал плечами: — Как хотите. Только, капитан, не опоздайте убежать.

— Тогда делай свое дело. И… спасибо, Еж.

— Всегда равный размен, капитан.

Дух удалился. Паран обратился к Демесанду: — Вы уверены, что сможете быстро извлечь нас отсюда?

— Это будет сравнительно легко, — отвечал трайгальский колдун. — Когда найден путь в садок, становится известно его положение относительно других мест. Успехи Гильдии целиком зависят от Обозрения. Это набор карт, Ганоэс Паран. С каждой миссией они становятся более точными.

— Весьма ценные документы. Думаю, они хорошо скрыты.

Карполан Демесан улыбнулся, промолчав.

— Тогда готовьте путь, — сказал Паран.

Еж уже скрылся из вида где-то в темноте за ближней статуей. В ложбинах скопился туман. Похожее на ртуть небо казалось очень высоким, однако Паран отметил, что свет меркнет. Они провели здесь всего один день?

Кажется… неправдоподобным.

Его слух потревожил звук разрыва. Жулёк. — Это сигнал, — воскликнул капитан, бросившись к коню. — Первой падет самая дальняя статуя. — Он вспрыгнул в седло и подвел мерина к повозке, в которой уже скрылись Ганат и купец. Едва он подъехал, окошко раскрылось.

— Капитан…

Их прервал гром взрыва; Паран увидел вдали столб дыма и пыли.

— Капитан… кажется… я удивлен, но…

Второй взрыв, ближе. Статуя сразу исчезла.

— … мои возможности оказались гораздо меньшими, чем я думал…

Вдалеке раздалось низкое, злобное рычание.

"Первый Дерагот…"

— Ганоэс Паран! Я сказал…

Третья статуя детонировала, ее пьедестал пропал в раздувающейся туче дыма; полетели камни и пыль. Передние лапы отвалились и статуя склонилась вперед, покрылась трещинами. Начался обвал.

Карета подпрыгнула и закачалась на рессорах. Внутри разбилось что-то стеклянное.

По земле пошла рябь.

Лошади взбесились и, вращая глазами, начали рваться из упряжи.

Воздух разорвал новый рев.

Паран прищурился, всматриваясь сквозь клубы пыли, отыскивая Ежа между последними двумя статуями. Ни движения в сгустившейся тьме. И тут взорвалась четвертая статуя. Причуды столкнувшихся взрывных волн заставили ее упасть набок, повалив последнего каменного зверя.

— Пора сваливать!

Это заорал Карполан Демесанд.

— Погодите…

— Ганоэс Паран, я не уверен в…

— Просто стойте…

На рев третьего Дерагота отозвались два других, и голоса их звучали ОЧЕНЬ БЛИЗКО!

— Дерьмо. — Он не видел Ежа. Последняя статуя, уже покрытая сетью трещин, упала, едва разорвались заряды в подножии.

— ПАРАН!

— Ладно — открывай клятые врата!

Лошади попятились и рванули. Повозка рывками развернулась и покатила вниз. Паран с руганью пришпорил коня, бросил последний взгляд назад…

… и увидел, как из тучи пыли показался громадный, сутулый зверь. Его пламенные глаза следили за отступающим поездом. Тяжелая голова с узким лбом опустилась к земле — и Дерагот рьяно помчался следом.

— Карполан!

Портал открылся — словно сорвали пластырь с пустоты — и прямо на поезд хлынули струи жидкой крови или какой-то похожей на кровь жидкости. Налетел пахнущий могилой ветер.

— Карполан! Куда…

Упряжка визжащих лошадей влетела в дыру, и миг спустя за ними последовал Паран. Он услышал, как разрыв с треском сомкнулся за спиной. И началось безумие.

Сгнившие лица, скрюченные руки тянулись кверху, открывались плесневелые рты, глаза жалобно умоляли…

— Возьмите нас!

— Возьмите нас с собой!

— Не уходите!

— Он забыл про нас… прошу, сжальтесь…

— Худу плевать на нас…

Костяные пальцы вцепились в Парана, потянули, вонзая ногти под кожу. Другие руки смогли найти выступы повозки, их обладатели теперь тащились за ней.

Жалобы сменялись взрывами гнева.

— Возьми нас — или порвем на части!

— Порвем их — кусайте их — рвите их!

Паран сумел высвободить правую руку, дотянулся до эфеса и вытащил меч. Замолотил им что есть сил.

Лошади визжали — словно глас самого безумия — и вместе с ними вопили дольщики. Они рубили нападающих по рукам и головам.

Изворачиваясь в седле, чтобы ударить по вцепившимся сзади рукам, Паран мельком заметил, что происходит вокруг. Равнина извивающихся силуэтов — неупокоенные, их лица обращены к ним — десятки тысяч неупокоенных — они так столпились, что могут только стоять, до самого окоема. Хор отчаяния…

— Ганат! — заревел Паран. — ВЫНИМАЙ НАС ОТСЮДА!

В ответ послышался треск льда. Их окружил жгуче-холодный вихрь, земля стала отдаляться.

Снега, льды. Мертвецы пропали.

Кружение синего неба. Расселины гор…

Лошади спотыкались, брыкались; их крик стал еще страшнее. Карета остановилась, ее заднюю часть занесло. На стенках еще держалось несколько живых покойников.

Они стояли на леднике. Нет, уже не стояли — их несло вниз со всё большей скоростью.

Паран ясно расслышал, как кто-то из дольщиков крикнул: — О, это еще лучше!

Тут мерин забился, бешено заскользил под ним — пришло время и капитану спускаться по… он увидел это — по склону высокой горы.

Лошади скользили на одном уровне с фургоном. Мерин Парана оказался более ловким: он постепенно развернулся головой вперед, передние ноги били по насту, отыскивая опору. Наконец он пробился до почвы и немедленно рванул в карьер. Споткнулся… но земля уже выравнивалась — конь бежал ровнее и медленнее, бока тяжело вздымались — Паран оглянулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как неуклюжая повозка опрокидывается и ломается.

Тела дольщиков были неподвижно раскиданы по склону: ноги и руки согнуты под неестественными углами, людей трудно отличить от неупокоенных трупов и россыпи камней. Лошади оторвались от кареты и все, кроме одной, упали, перепутав постромки. Образовался большой клубок из шлей, ремней, хомутов.

Сердце Парана било в стенки груди, как молот по наковальне. Он успокоил коня, развернул его головой к склону и повел усталое животное назад, к руинам кареты.

Несколько дольщиков встали. Они ошеломленно оглядывались. Один выругался и осел — подломилась сломанная нога.