ГЛАВА ПЕРВАЯ

— Нет, не могу!

Твердая земля качалась где-то далеко внизу. Ферн взглянула себе под ноги, и к горлу подступила тошнота. Темза искрилась под лучами июньского солнца, Лондон преспокойно занимался своими делами. Но все это было внизу — на полуторастах футах ниже ее.

Сзади недовольно проворчали:

— Будет она прыгать или нет?

Нет! Точно нет.

Она сглотнула. Закрыла глаза, но так оказалось еще хуже. Темнота лишь усилила зловещий шум движения внизу и насмешливое похлопывание шнура амортизатора под легким ветерком. Ее закачало.

Нет! Она не собирается это делать.

Распахнув глаза, Ферн открыла рот, чтобы сообщить, что произошла чудовищная ошибка. Но, прежде чем звуки успели сорваться с ее губ, ей на талию легли чьи-то теплые сильные руки.

— Все с ней нормально. Точно, Ферн?

Ферн покачала головой, но писк, вырвавшийся из ее горла, отвратительно походил на «да».

Ее ноздри уловили запах одеколона — человек придвинулся чуть ближе.

— Ты сумеешь. — Голос был мягким и успокаивающим. — Ты и сама это знаешь, верно?

На секунду, Ферн забыла, где она, забыла о толпе зрителей и твердом бетоне внизу Она узнала этот голос.

Джош тут… Прямо у нее за спиной, шепчет в ухо ободряющие слова. Как ни странно, с ним она чувствовала себя в безопасности.

— Да, — прошептала она, на сей раз, почти веря себе.

— Тогда… я считаю до трех, и когда произнесу «иди», ты просто позволишь себе упасть.

Чарующий голос обволакивал, успокаивал, ободрял. Внезапно она поняла, что он произнес «три».

— Но я…

Следующее слово он едва выдохнул:

— Иди!

И Ферн начала падать, падать — воздух полностью вышел из ее легких, так что она даже крикнуть не смогла.

За три дня до этого…

— Нет, спасибо, — Ферн мотнула головой, надеясь, что Лизетт поймет.

Тщетно. Подруга покачивала у нее перед носом вилкой с чем-то скользким — так близко, что нельзя было даже сфокусировать на этом взгляд.

— Давай! Попробуй!

— Правда, Лизетт. Нет. Не нравятся мне морепродукты.

— Ты что! Это же кальмар! Это совершенно другое дело. — Вилка качалась, гипнотизируя.

— Мне нравится паста по неаполитански. Моя любимая.

Лизетт швырнула вилку на тарелку.

— Скукота.

— Очень вкусно. И не отравишься, если, не дай бог, ее готовили и хранили неправильно.

— Тоже мне, специалист по здравоохранению!

Ферн взяла немного со своей тарелки, положила в рот и начала жевать, вызывающе глядя на подружку. У той вся жизнь — сплошной экстрим.

— Кстати, о работе. Чем будешь заниматься на следующей неделе?

— Угадай.

Ферн округлила глаза. Каждое новое занятие Лизетт казалось ей хуже прежнего. То подруга сидит в пабе, снимаясь в очередной мыльной опере, то, обернутая в фольгу, изображает инопланетянку из фантастического фильма. Разнообразие, возможно, и придает жизни вкус, но Ферн не понимала, как Лизетт может довольствоваться случайными заработками, находясь в состоянии вечного аврала.

— Лиз, не знаю. Почему бы тебе просто не рассказать?

— Затесалась в драму из жизни полицейских. На следующей неделе моей униформой будут чулки в сеточку, туфли на шпильках и недобрый огонек в глазах.

Ферн слегка нахмурилась.

— С каких это пор полицейские носят чулки в сеточку?

Лиз фыркнула.

— Опомнись! Разве можно представить меня в форменных башмаках и отглаженной белоснежной рубашке? Я буду «Проституткой номер три». Клево?

Ферн кивнула, вероятно, излишне усердно. Лизетт понимающе хмыкнула.

— Извини, Лиз. Я рада, конечно, что ты опять при деле, но…

— Выступать перед толпой народа в амплуа паршивки — не моя стезя? Знаю. Каждому свое. Я бы с ума сошла, будь я изучателем-страхователем.

— Аналитиком по рискованным случаям, — поправила ее Ферн, не понимая, зачем берет на себя такой труд. Лизетт всегда перевирала название ее должности. Стоило лишь упомянуть слова «страхование» или «офис», и глаза Лиз стекленели.

— Ага, ага. Помню.

Обе вернулись к еде. На этот раз Лизетт нацелилась на мидию.

— Кальмара ты отвергла, тогда, может, это?

Ферн вздохнула.

— Нет.

— Знаешь что? — с набитым ртом спросила Лизетт. — По-моему, это слово ты употребляешь чаще всех остальных.

— Нет, ты ошибаешься.

Лизетт ткнула в направлении подруги вилкой с видом «ну что я говорила!».

— Видала? Ты сама не замечаешь. Тебе надо развеяться.

Так! Приехали.

Лизетт видела свое предназначение в том, чтобы оживлять жизнь своей несчастной подруги. За годы их знакомства она привлекала Ферн ко многим видам стоящих, по ее мнению, занятий — кикбоксингу, полетам на параплане, посещению курсов йоги, на которых учеников пытались завязать в узел… Не найдя достаточного энтузиазма со стороны Ферн по отношению к этим видам деятельности, Лиз перебросилась в еще более худшую область — начала искать ей мужчин. После вечера с Бредом, участником «Формулы 1», Ферн целую неделю боялась подойти к своей машине.

— Нет! Ничего подобного!

Губы Лиз растянулись в широкую улыбку.

— Опять это слово. Ты не можешь справиться с собой, неужели не понимаешь? — Она задумчиво разглядывала жующую Ферн. — Упаси бог, тебе придется обойтись без «нет» неделю, так ты, пожалуй, скончаешься.

— Глупости!

— А давай проверим!

Ферн в этот момент следовало бы прислушаться к своему инстинкту, подняться и сбежать из ресторана, но любопытство пересилило.

Лиз с вызовом взглянула ей в лицо.

— Спорим, ты не сможешь отвечать «да» на любой вопрос, заданный тебе в течение недели?

Ферн расхохоталась так громко, что пара обедающих по соседству обернулась. Она торопливо зажала рот рукой.

— С чего мне участвовать в таком споре?

В глаза Лиз загорелся нехороший огонек, и сердце Ферн упало. Когда Лиз так смотрит, жди беды.

— Вношу пятьсот фунтов в твой фонд исследования лейкемии, если ты выиграешь.

Удар ниже пояса. Как можно отказаться? Благотворительный фонд, поддерживаемый Ферн, очень нуждался в пожертвованиях на исследования — исследования, которые, возможно, спасли бы Райану жизнь, проведи их лет на двадцать пораньше…