Охотники за удачей
Шрифт:
— Ах ты дрянь! — Он наотмашь ударил ее по лицу, так что ее голова ударилась о спинку кровати. Ее глаза наполнились страхом. Он сорвал пояс с брюк, стянул им ее запястья и привязал их к спинке кровати. Потом схватил полупустую бутылку. — Еще хочешь пить?
Рина ногой выбила бутылку из его рук. Он поймал ее ноги и прижал их к кровати коленями. При этом он дико хохотал.
— Все, милая сестричка! Игры кончились.
— Кончились, — эхом повторила она, глядя ему в глаза. Он склонился над ней и прижался к ее губам. Она начала успокаиваться.
И тут яростная боль пронзила
А потом остался только звук ее голоса, беззвучно вопившего в ее горле, и отвратительное ощущение лежащего на ней тела.
Лэдди перевернулся на спину. Завтра мать узнает. И во всем виноват он. Все будут винить его — и будут правы. Он не должен был допустить такого. На него упала тень. Подняв голову, он увидел Рину. Она присела рядом.
— Ну, что будем делать?
— Не знаю, — тупо проговорил он.
Она прикоснулась к его руке.
— Я не должна была тебе это позволять, — тихо произнесла она.
— Ты бы меня не остановила. Я совсем обезумел. — Он посмотрел на нее. — Если бы мы не были братом и сестрой, мы бы убежали и поженились. И зачем только они удочерили тебя!
— Их нельзя винить в том, что случилось. — По ее щекам побежали слезы. — Их вины тут нет.
— Не плачь.
— Не могу. Мне страшно…
— Мне тоже. Но слезы тут не помогут. — Она продолжала беззвучно плакать. Неловко шевеля губами, он проговорил: — Но хоть ты мне и сестра, ты же знаешь, что я люблю тебя? Всегда любил. Все другие по сравнению с тобой — пустое место.
Рина задумчиво посмотрела в безбрежную гладь океана и убежденно произнесла:
— Я вела себя так отвратительно, потому что ревновала к тем, с кем ты встречался. Я не хотела отдавать тебя им. Поэтому сделала то, что сделала. Я никогда не позволяла другим парням прикасаться ко мне.
Он сжал ее пальцы.
— Может быть, все еще обойдется, — попытался он ее утешить.
— Может быть, — безнадежно отозвалась она.
Лэдди сидел за рулем маленькой яхты и смотрел на сидевшую на носу мать. На горизонте собирались облачка. Ветер усилился. Время возвращаться.
— Поворачиваем? — спросила Джеральдина.
— Да, мама.
Непривычно видеть ее на борту. Но она сама напросилась. Словно почувствовала, что его что-то тревожит.
— Ты сегодня какой-то тихий. Да и Рина ходит мрачная.
Лэдди подумал о Рине. О себе. О родителях. Его охватила глубокая безнадежность. Почувствовав, как щиплет глаза, он поспешно отвернулся.
— Лэдди, да ты плачешь! — потрясенно вскрикнула мать.
Не сдерживаясь более, он зарыдал во весь голос. Мать прижала его голову к своей груди, как делала часто, пока он был маленький.
— В чем дело, Лэдди? Что случилось? Ты можешь все мне рассказать. Я все пойму и постараюсь помочь.
— Ты ничего не сможешь сделать! Никто ничего не сможет сделать!
— А ты попробуй. — Он молча всмотрелся в ее лицо. Она ощутила непонятный страх. — Это как-то связано с Риной?
— Да! Да! — вскрикнул он. — У нее будет ребенок! Мой ребенок, мама! Я изнасиловал
ее!— О нет!
— Да, мама, — сурово произнес он.
Теперь заплакала она, закрыв лицо руками. Это не могло случиться с ее детьми! Ведь она так их любила, давала им все, что могла! Овладев собой, она с трудом произнесла:
— Думаю, нам лучше вернуться.
— Мы уже возвращаемся. — Он потупился. — Я не знаю, что в меня вселилось, мама. Но взросление — это совсем не сладко и не похоже на то, что пишут в книжках. Взросление — это такое дерьмо! — Он замолчал, потрясенный собственной грубостью. — Извини, мама!
— Ничего, сынок.
Некоторое время они плыли молча. Волны отчаянно хлестали в борт яхты.
— Ты не должна винить Рину, мама! — проговорил он громко. — Она еще ребенок. Во всем виноват я один.
Джеральдина внимательно посмотрела на сына. В ее глазах на мгновение появилось понимание.
— Рина очень красивая девушка, Лэдди. Думаю, никто бы не смог ее не полюбить.
— Я люблю ее, мама. И на самом деле она мне не сестра.
Джеральдина молчала.
— Мама, неужели это так нехорошо? Я не люблю ее как сестру. Я люблю ее… — он поискал нужное слово, — иначе.
— Я знаю, Лэдди. С этим ничего нельзя поделать.
Лэдди вздохнул, почувствовав себя немного лучше. Хоть она поняла и не осуждает его.
— Но что мы будем делать, мама?
Мать заглянула ему в глаза.
— Прежде всего мы должны показать Рине, что все понимаем. Бедняжка, наверное, до смерти напугана.
Он взял ее руку и прижался к ней губами.
— Ты так добра к нам, мама.
Это были его последние слова. Налетевший шквал ветра мгновенно перевернул их яхту.
Рина тупо смотрела, как рыбаки положили на песок два до боли маленьких тела. Лэдди и мать. У нее закружилась голова. Живот свело острым спазмом, и она упала на колени рядом с безжизненными телами. Закрыв глаза, она заплакала, чувствуя, как из нее сочится жуткая влага.
7
— Я уверена, что лето, проведенное в Европе, пойдет ей на пользу, — заявила Маргарет Брэдли.
Гаррисон Марлоу откинулся в кресле и посмотрел на сидевшую напротив учительницу: не лишенная привлекательности молодая женщина лет под тридцать. На ней был почти по-мужски строгий костюм, и она не манерничала, как большинство молодых женщин.
— Мы с ее матерью часто говорили о том, что Рине стоит съездить в Европу.
— Образование девушки нельзя считать законченным, если она не пожила там, — убежденно сказала учительница.
Марлоу медленно кивнул. Он даже не представлял себе, какая это ответственность — растить дочь. И осознал только недавно, после неожиданного разговора с Риной. Она вдруг объявила, что больше не намерена учиться. Он попробовал шутливо возразить, что, сидя дома, она не найдет себе бойфренда — и ее реакция его поразила.
— Бойфренда! — презрительно воскликнула она. — Обойдусь без этих животных, которые только и могут, что есть меня глазами. Им вечно нужно что-нибудь от меня получить — и при этом доказать, что они очень сильные и важные.