Охотящиеся в ночи
Шрифт:
Марина, восторженно оглядываясь, медленно прошла вперед. Вытянула руки, с пальцев сорвалась нежная бело-розовая волна, растеклась по серым плитам и, наткнувшись на проложенные вдоль полок желобки, заполненные ладаном, рассеялась. Девушка легко прониклась атмосферой, из тела ушло напряжение. Она подошла к столу-конторке, присела на мягкий пуфик и прислонилась к теплому дереву. Я скользнула следом, пристроившись в ногах русалки, задумчиво провела по затянутой в джинсу ноге, царапнула кожу на ступне. Тихая расслабляющая песня заставила меня прикрыть глаза, сознание впервые за многие годы окунулось в пустоту, омываемую теплыми ласковыми волнами.
Я ощутила зарывшиеся во встрепанные волосы неожиданно ласковые руки, от прикосновения которых хотелось урчать и ластиться, и любой ценой защищать того, кто дарит немудреное удовольствие.
Послышались легкие танцующие шаги, отзвуки которых я уловила кожей, как мелкую дрожь, пробегающую по плитам.
Марина вздрогнула, смущенно убирая ладони, я недовольно хмыкнула, вскидываясь… Н-да. Русалка приручила зверя? Ну-ну, только до того момента, пока высшая кровь не потребует платы. За охрану и опекунство.
Сквозь текущую в сознании ласковую песню сирены проступили очертания хранителя библиотеки. Подняв голову, я оперлась затылком о колени подопечной, крепко фиксируя ее на пуфике рукой. Нечего скакать.
Плавно встав, я сложила руки на груди. То, что я ощущала… Уважение. Без страха, цельное, осознанное. Раньше всякое бывало при встрече с неизвестностью. Любопытство, опасение, азарт, раздражение, ярость, ненависть. Но чтобы уважение… Никогда.
— Приветствую, магистр, — произнесла я и жестом подняла свою спутницу.
Невысокий, плотный, смуглокожий старик рассматривал нас немного снисходительно, поглаживая короткую седую бородку. Прищурив и без того узкие глаза, покивал своим мыслям.
— Мое имя — Ковыль. С чем пожаловали, дети? — спросил он, отступив на шаг и склонив беловолосую голову.
Я, сглотнув возмущение, склонила голову. Раздувая ноздри, позволила пряному горьковатому аромату чужой сути вползти в сознание. Нагретый полуденным солнцем песок, раскаленная, растрескавшаяся земля, горькие травы от горизонта до горизонта, узкие воронки смерчей, закручивающиеся у самой земли и вытягивающиеся до облаков тонкими воющими столбами. Степь.
— Магистр Ковыль… — Запнувшись, я попыталась сформулировать весьма нечеткую мысль, с которой пришла в библиотеку. — Мы бы хотели сделать запрос об обрядах, отнимающих суть и силу.
Старик недовольно нахмурился:
— Такие молодые и такие любопытные… Своей силы мало?
— Магистр-р! — Я тихо рыкнула. — Не притворяйтесь! Вы же знаете, что происходит! Нам нужны выписки из хранилищ. Не книги и не тексты обрядов!
В голосе прорезались умоляющие нотки, сзади сопела Марина, почти прижимаясь ко мне и касаясь ладонями спины. Приятно ощущать поддержку, пусть даже толку от нее немного и спровоцирована она всплесками пробудившихся способностей. Теплая девочка. Ее эманации согревали кожу, аккуратными струйками стекая вниз по позвоночнику и собираясь теплым комком внизу живота.
Я встряхнулась. Полшага вперед. Поймать пристальный взгляд мага.
— Прошу вас, — тихо попросила я, признавая право хозяина распоряжаться собранными здесь знаниями.
— Что ж, хорошо, дети. Пойдемте.
Мы послушно гуськом двинулись за стариком в сумрачные глубины, огибая шкафы, стеллажи и полки. Три сдвоенных пушистых полога, золотистой
пленкой перекрывающих пространство, я миновала, затаив дыхание, машинально сжимая запястье подопечной. Но плетения, подчиняясь короткому жесту старика, только обдавали теплом, касаясь кожи. Сам хозяин будто просачивался сквозь них, на миг прорастая аурой в упругие структуры.Интересно-то как. И очень удачно, что маг придерживается традиционного для хранителей знаний нейтралитета. Он провел нас в небольшую комнату, взмахом руки предложил располагаться на низких банкетках, а сам исчез за одним из гобеленов, украшавших стены. На журнальном столике лежала гора бумаг и перьевая ручка.
— Ну вот, — протянула я, растягиваясь на пушистом ковре кофейного цвета. — Садись.
Марина плюхнулась рядом. Я подгребла ее поближе, принюхалась, мазнув носом по плечу. Она хихикнула:
— Щекотно. Что это за место?
— Библиотека, — пожала я плечами. — В святая святых, то есть в местный архив, нас не пустят, но запрос…
— Архив? — протянула девушка, старательно счищая с волос меловую пыль.
— Угум-с, — дернула я ее за прядь. — Не старайся, не получится. Колтун.
— А что в архиве?
— Все, что происходило ранее и куча других сведений. Вообще-то этим должны Знающие заниматься. Но здесь их нет. А жаль… С ними было бы куда проще. И об оплате было бы легко договориться.
— Со мной тоже не сложно, поверьте, дети, — заявил маг, отбрасывая с дороги гобелен. — Мне достаточно парочки раритетных изданий. Я укажу, каких именно.
В некотором ступоре я смотрела, как маг опустил перед Мариной стопу пыльных фолиантов, а передо мной лег толстенький рулон распечатки.
— Изучайте, дети. — И маг ушел.
Покосившись на обложку первой книги, я разобрала угловатое, стилизованное под готику название: «Наследие. О династиях магических».
— Почитай, — хмыкнула я, потрепав по голове девушку. Та, пожав плечами, плюхнулась на живот, подгребая первый том и раскрывая на титульном листе.
Я же развернула свиток.
Сколько, оказывается, существует отвратительных ритуалов! Тихий шок, в который меня загнало изучение предоставленных сведений, с трудом позволял осознать и уложить в памяти названия полутора сотен книг и мест хранения оных. Оригиналы в списке были отчеркнуты синим, копии — красным. Семейные и родовые архивы, древние библиотеки династий, тайные знания прежних царств — магистр Ковыль достойно нес бремя Знающего.
Я вчитывалась в списки, нервно грызя когти, под боком Марина с шелестом листала книги, бурча под нос ругательства. Встречая что-то особенно шокирующее, она тыкала меня локтем, желая получить подтверждение. Или опровержение. Изящный шрифт с трудом поддавался расшифровке, в глазах рябило от готических буковок.
Но все же это был почти отдых. А что? Не давила на сознание нависшая над городом сеть, не приходилось отторгать часть себя, прячась от мира за стеклянной стеной. Время проходило незаметно, тянулось медовой каплей, медленно собирающейся на краю банки и неспешно летящей вниз, к полу. Тишина, спокойствие и ласковое тепло так и манили остаться здесь навсегда. Жаль, это невозможно. Охота зовет. Долг. Любопытство.
Пригашенная чарами библиотеки суть взыграла в крови веселым азартом. Так-так… Я скатала бумагу. Что мы имеем? Я встала, скидывая с лодыжек растянувшуюся поперек Марину. Потянулась. Точнее, кого мы ловим? Мозги, остыв в прохладе хранилища, наконец заработали.