Охранник для дочери
Шрифт:
Глаза Фрэнка полыхали яростью.
Как он догадался, что я здесь? Ну, конечно, Джон. В этой толпе, он бы в жизни, сам меня не нашел.
— Фрэнк, отвянь, — вальяжно проговорила я. — Расслабься, друг, ты сегодня не при исполнении. — Тут я увидела, что подошел Джон. — Джон, отлично справляется.
В голове проносилась лишь одна мысль: «Он не должен узнать, что я здесь из-за него».
— Немедленно на выход, — проскрипел Фрэнк и потащил меня через толпу танцующих людей.
Это было так унизительно. Меня охватило бешенство. И как только Фрэнк отпустил меня,
— Как ты смеешь? Я имею полное право здесь находиться, — кричала я.
Он спокойно отвел мои руки в стороны и прижал по бокам туловища.
— Ты достала меня своими выходками. Ты — это самое ужасное задание, которое у меня когда-либо было. Сейчас же залезай в машину, и поедем домой.
— Даже и не собираюсь, — проорала я в ответ и бросилась в темный переулок, убегая от него.
Я оторвалась на довольно большое расстояние. Плюс ещё было очень темно, я сняла туфли и бежала босиком. Но через некоторое время я услышала шаги за спиной.
Я громко завизжала, когда руки Фрэнка схватили меня сзади.
— Успокойся, — говорил он. — Успокойся.
Но по моим щекам уже ручьями текли слезы. Мне было обидно и за его отношения с блондинкой и за то, что он увозит силой меня домой. И наконец, я чувствовала себя просто дурой.
Я стала оседать на пол жалобно плача и приговаривая:
— Я устала. Устала от этой жизни. Я не кукла, я человек, — кричала я, отчаянно.
Фрэнк молчал.
— Где-то там, сироты….маленькие дети….у них никого нет….некому за ними ухаживать.… А я избалована жизнью, единственная дочь богатых родителей, испорченная роскошью, — я знала, что он не понимает, о чем я говорю, но мне нужно было выговориться, выплакаться и сегодняшний день стал крайней точкой моего терпения. — Но мне тоже очень одиноко… — я заскулила…. — Мне мало того, что меня просто спросят как дела….я хочу любви и заботы, а не дорогих подарков…хочу, чтобы, когда я болею со мной находились любящие меня люди, а не слуги…. А сироты ведь тоже этого хотят, я знаю, я часто у них бываю, — шептала я.
— Где? — Фрэнк смотрел на меня как-то странно.
Язык развязался, то ли от нервов, то ли от алкоголя.
— В детском доме. Каждый месяц хожу… Я ничего особенного им не несу, просто сладости. А они знаешь, как меня ждут? Глаза горят, ручки тянутся ко мне… — мой голос задрожал. — Я читаю им свои сказки. Конечно, и здесь не обошлось без фамилии. Простых людей, не пускают общаться с целой группой детей, я прихожу как писатель. А благотворительность от Макдауэлов принимают охотно.
— Ты пишешь сама сказки? — только и спросил он.
— Пишу. Сначала, я писала их сама себе. Об этом никто не знает. Мне было жаль отдавать свои мечты, самое сокровенное на печать. Но потом, я поняла, что детям нравиться. И не смей надо мной смеяться, — пригрозила я, ему, немного успокаиваясь.
Я затихла, смущенная своим откровением и, в тоже время, мне стало так легко на душе. Неожиданно, Фрэнк, наклонился ко мне и прижал мою голову к своей груди. Мы сидели на сыром асфальте погружение в свои мысли.
Глава 5
Я
просыпаюсь, осматриваю комнату и, со вздохом, поднимаюсь с постели. 17 октября — мой день рожденья. Девятнадцатый год подряд та же картина: огромная розовая коробка у постели. А мамы с папой нет, они улетели в Атланту.— Дорогая, пойми у отца важная конференция. Я должна его поддержать, — оправдывалась мама перед отъездом.
Как ни странно, в первый раз за свою жизнь, я никак не реагирую на это. Мне все равно.
— Мы отпразднуем твой день рожденье, как только вернемся, — продолжала она. — Ты езжай, как обычно, к озеру. Отдохнешь. — Она имеет в виду, что день рожденье попадает на выходные. — А вернешься, сделаем настоящую вечеринку. Пригласим твоих друзей…
Я медленно одеваюсь. Мне хочется одеть, что-нибудь праздничное, но не могу же я одеть вечернее платье в коттедж. Поэтому я останавливаю свой выбор на белом длинном сарафане и кожаных босоножках. И удобно и красиво.
Сделала легкую укладку и подкрасилась.
Я беру дорожную сумку и уже двигаюсь к выходу, как вспоминаю, что так и не посмотрела, что подарили родители. Мне даже не интересно, что на этот раз, безумно дорогое, лежит в классической коробке для моего дня рождения. Почему-то родители всегда упаковывают подарки для меня в розовую фольгу. Создается впечатление, что они помнят, что у них дочь. Но то, что это Саманта и у неё есть свои интересы, никто не знает. Я решительно выхожу из комнаты.
Фрэнка я встречаю возле машины. Хочу, сказать, что после того вечера в клубе наши отношения изменились. Не то чтобы мы стали общаться, как друзья. Нет. Изменились наше внутреннее отношение друг к другу. Это чувствовалось, больше не было злобы и ослиной борьбы.
Я так задумалась, что не сразу замечаю, что Фрэнк протягивает мне большого лохматого тигра. Настоящий Фрэнк — тигр, а не котик.
Он хмурится сильнее, чем обычно и, когда я беру подарок, произносит хриплым голосом:
— С днем рождением.
Я смущенно благодарю:
— Спасибо, — и быстро опускаюсь на заднее сидение.
Я так растрогана этим жестом, что на моих глазах непроизвольно выступают слезы. Я решительно хлопаю ресницами, чтобы избавится от этой предательской влаги.
Но на душе моей становится так тепло, как будто чудодейственный бальзам лечит мою душу.
И хотя это, наверное, самый простой подарок за всю мою жизнь, в этот момент, он для меня самый дорогой.
Я незаметно прижимаю игрушку к груди. Впрочем, Фрэнк полностью сосредоточен на дороге.
— Фрэнк, давай посидим здесь немного. Последние теплые деньки. Смотри, какое сегодня солнышко, — говорю я, подставляя лицо теплым лучам.
Я обвожу взглядом задний двор: зеленые насаждения, фигуры керамических гномов и эльфов на каменных подставках, все это представляет целостною картину.
Пока все ещё зеленое, но скоро листья пожолкнут и осыпаться. Настанет зима.
Я сажусь, поджав под себя ноги.
Фрэнк опустился в одно из кресел неподалеку от меня.