Океан для троих

Мимо проскользнули еще силуэты. Корабли. С такого расстояния Дороти было не прочесть названий, она могла только предполагать.

Вот те пузатые – галеоны, такие сейчас уже не плавают. Два более низких и хищных силуэта – похожи на вспомогательные флотские суда, которые шли за армадами. Пятна на воде – рыбацкие барки и пироги аборигенов. Пятна покрупнее – суда контрабандистов. Огромный линейный красавец, судя по мачтам – иверец. Силуэты мелькали, сменяя друг друга. Дороти с надеждой вглядывалась в них, рассчитывая увидеть те очертания, которые она запомнила на всю жизнь и чуть ли не по расписанию видела в кошмарных снах, – рисунок мачт “Холодного сердца”.

Еще силуэты, помельче, бригантина – старше той, призрачной – еще с косым парусом. Каравеллы, разом три, и так плотно друг к другу, что сначала Дороти приняла их за плавучий остров. Снова рыбацкие лодки. Фрегат.

Разные. Но все одинаковые в одном корабли. Мертвые.

Целое кладбище.

Дороти подавила желание сотворить отгоняющий тьму знак – сомнительно, чтобы это помогло. Здесь правили демоны и чудовища. Богам тут было явно не место. Дороти отпустили, потому что она была одна. По Закону. И она заключила сделку, последствия которой не ясны, да и реальность ее можно подвергнуть сомнению.

Но где же “Холодное сердце”? Неужели на нем тоже нашелся кто-то, знающий Закон Гряды? И он вышел с другой стороны?

Дороти обернулась на Морено – тот по-прежнему был бледнее смерти, дышал редко и еле заметно и волшебным образом выздоравливать не спешил.

Туман закончился внезапно.

“Свобода” выскочила между шхер, будто ей дали пинка. Дороти едва успела заложить неожиданно тяжелый штурвал на подветренную сторону и затянуть его ремнем. Следовало как можно скорее вытащить из трюма команду – она сама не знала фарватера, и при таком неумелом рулевом корабль проживет в шхерах не более четверти часа.

Дороти почти скатилась с мостика, чувствуя внезапную слабость в коленях. Поспешила к решетке трюма и потянула на себя засов. Тот будто прикипел от призрачной сырости и поддался не сразу, пришлось приложить усилия и раскачать. Наконец стальной штырь выскочил из пазов, но на нем не было и следа ржавчины.

Странно.

Дороти остановилась на секунду и на поверку дернула решетку, закрывающую вход в трюм, – она поддалась, но чуть-чуть, точно Дороти была обычным матросом, который для закрытия тяжелой крышки всегда зовет напарника. Снизу тут же высунулись руки и начали помогать. От тройных усилий решетка приподнялась и легла на упоры.

Первым наружу выбрался Фиши и сразу опрометью бросился к штурвалу. Остальные поднимались неспешно, с оглядкой, точно ожидали увидеть дурное.

Решетка, которую Дороти поднимала одним мизинцем, издевательски лежала на упорах. Рядом блестел штырь.

До Дороти дошло, и она осела где стояла.

Гряда Сирен не солгала и слово сдержала – забрала подарок. Тот, который Дороти не ценила, да и подарком-то вовсе не считала.

Загадочная сила командора Дороти Вильямс, полученная ей в пятнадцать лет наутро после долгой болезни, испарилась, точно тот самый туман.

Бесследно.

Глава 13. Доран

Дороти плохо запомнила, как “Свобода” шла через шхеры, – только механически переступала с ноги на ногу, когда Фиши слишком резко закладывал руль.

Боцман Саммерс и лекарь, которые, выбравшись из трюма, сразу кинулись к Морено, перекинулись парой фраз, развернули одеяла, а дальше на мостике поднялась такая полная надежды суета, что Дороти даже не хотелось смотреть в ту сторону.

Рядом Мигель поделился шепотом с кем-то, что не ожидал выйти с Гряды живым, когда у штурвала стоит алантийка, но такой разговор из его уст скорее был признанием, чем критикой.

Тут Саммерс рявкнул что-то с мостика на наречии аборигенов, вся команда разом подобралась и стала смотреть на Дороти по-другому, то ли с уважением, то ли с суеверным страхом.

Впрочем, какое ей дело, как на нее смотрят!

У нее была козырная карта, о которой она забыла. Но у другого игрока оказался на руках джокер, и Дороти Вильямс проиграла. Как теперь, без своих прежних возможностей, возвращать на борт старый экипаж и разбираться с теми, кто хотел ее смерти, – она пока не представляла. Вызывать Филлипса на дуэль? А потом, если удача будет благосклонна, всех остальных по очереди? Бред. Хотя не бредовее всего происходящего. Дуэль так дуэль. Хоть смерть будет честная.

Дороти растерла заледеневшие ладони, которые все никак не могли отогреться после жуткого корабельного кладбища.

Тварь приняла облик Дорана не зря – Дороти потеряла бдительность. Фиши, перед тем как они нырнули в Гряду, говорил о “девках” – видимо, сирены, или как еще эти твари звались на самом деле, были большие знатоки человеческих душ и показывали всем сокровенное: Морено – женщин, Дороти – мертвого друга, которого она любила совсем не как друга. Вернее, больше, чем друга. Проклятье!

После того, как прозрение со всей беспощадностью настигло ее, Дороти сначала ушла на нос, не слишком убедительно сделав вид, что проверяет, прочно ли закреплен такелаж, потом, поняв, что бьющий в лицо ветер прийти в себя не помогает, а наоборот – делает вкус потери еще горше, вернулась к себе в каюту.

Команда ее внимания не домогалась – смотрела уважительно издалека, но в душу никто не лез.

Посылать за вестями о Морено Дороти не стала – теперь уже без разницы, выполнила ли гадина свое обещание или нет. Она свою клятву сдержала и сделала для этого пирата слишком многое. И потеряла в разы больше.

– Зато теперь ты можешь напиться, – горько улыбнулась Дороти. – И начать бояться своей команды.

После стакана бренди легче не стало, но комната внезапно обрела объем и краски, на языке поселился кислый вкус, и очень захотелось спать. Решив, что уж теперь может себе позволить валяться в кровати когда угодно, Дороти, стряхнула сапоги и упала ничком, мимолетом успела подумать о том, что Черный Пес на ее пути оказался куда хуже черного кота.

Сплошные несчастья.

Проснулась Дороти в полной темноте. Сквозь иллюминаторы не проникало даже серого сумрака. Впрочем, возможно, это ее зрение, которое стало теперь обычным, как у всех, не могло различить ночные тени.

В каюте было душно и чересчур тепло. А еще тут кто-то был, кто-то кроме нее.

Чужое присутствие ощущалось как щекотка – всей спиной. Точно в затылок ей смотрел тигр, за секунду до прыжка.

Дороти напрягла слух, но ничего так и не услышала – ни дыхания, ни шороха одежды. Чужак никак не выдавал ни себя, ни своих намерений. Может, мерещится?

Дороти очень медленно и бесшумно засунула руку под матрац, туда, где был спрятан короткий широкий нож, одинаково удобный как для ближнего боя, так и для метания. С последним Дороти была уже не уверена – это раньше брошенное ей лезвие пробивало с размаху палубные доски. Теперь же наверняка способно только оцарапать, тем более если у ночного визитера толстая одежда.