Океан для троих

Фиши посмотрел с упреком, но понял, что зря теряет время, спустился вниз и размашистым шагом устремился на корму.

Дороти перехватила колесо штурвала, так, чтоб сподручней было крутить, и замерла, всматриваясь туда, где на большую воду грузно выходил “Святой Мартин”. На его счет Дороти была спокойна – на всех парусах и при удачной волне “Свобода” оставит флагман далеко позади. Другое дело “Изабелла”.

С ней Дороти первый раз схлестнулась пять лет назад, возле порта Вейн, по чистой случайности – они отстали от основной баталии, в которой сцепились две эскадры, алантийская и иверская, из-за надвигающегося шторма. И вышли прямиком в линию неприятеля настолько удачно, что тремя точными залпами вывели из боя один из кораблей рядом с “Изабеллой”, которая тут же развернулась к ним бортом и вступила в бой. Надо сказать, артиллерия на ней стояла отменная – они пробили “Свободе” такие бреши, что не подойди к ней на помощь свои и не оттяни внимание “Изабеллы” на себя – уходить команде на шлюпках. Но и иверцам тогда досталось – вернулись хоть и на своих парусах, но со знатным креном.

Командовал фрегатом один из королевских родичей, высланный на юг то ли за любовницу-интриганку, то ли за излишнее внимание к королевской казне. Но шкипером он был отменным, тут Дороти отдавала должное, да и команда на “Изабелле” подобралась вышколенная и опытная. Так что адмиральский “Мартин” мог сколько угодно сверкать позолотой и бряцать щитом – драться будет девчонка. Флагман станет подстраховывать и добивать, а значит, до поры до времени он не опасен.

Пока все шло согласно плану: “Свобода” преодолела смену течений и, подпрыгивая на волнах, выбралась в открытый океан, который на самом краешке горизонта становился изумрудно-зеленым – там Крабовое море сливалась с морем Мертвецов.

“Изабелла” окончательно вышла из тени флагмана и, набирая ход и в точности повторяя маневры Дороти, двинулась вперед. “Святой Мартин”, напротив, прибрал паруса, отстал, всем видом показывая, что столь мелкая дичь его не волнует. У самой кромки берега возникли еще две тени – иверцы спешили прикрыть адмиральский зад на тот случай, если тут вместо одной “Свободы” шарится десяток алантийских кораблей.

“Изабелла” миновала перекресток течений и поставила паруса. Дороти взяла на левый борт – немного, самую малость, чтобы не потерять ветер. Выгадала еще минуту. А потом еще. И еще. Но “Изабелла” была настырной дамой и спустя десять минут разом отыграла сотню ярдов, прихватив удачный порыв ветра.

Из гнезда донесся свист, а потом замахал руками кто-то из матросов, чье зрение было сродни ястребиному, – подавали сигнал, что на иверце стояла носовая пушка. И даже не одна. Через некоторое время Дороти и сама разглядела, что возле носовой фигуры народу впятеро больше обычного.

Первый залп они получили спустя полчаса – когда “Изабелла” уже дышала им в спину, как борзая кролику. Копошение на носу внезапно прекратилось, и Дороти, чувствуя недоброе, заложила руль на левый борт, вопреки опущенному справа косому парусу.

Грохнуло.

“Свободу” качнуло, накренило, и поэтому заряд угодил не в палубу, а в бок, стесав точно лезвием с досок наросшие ракушки. Второй выстрел и третий были промахами.

У Дороти получилось поймать ветер, и одновременно с этим у нее за плечом появился Фиши.

– Балласт? – запыхавшись, спросил он. – Резать?

Дороти отрицательно помотала головой и кивнула на руль, чтобы Фиши перехватил штурвал.

Можно было делать ставки, как быстро “Изабелла” поймет, насколько мала команда “Свободы”. Дороти полагала, что хватит двух залпов. Если противник сообразит, что экипажа у них кот наплакал, – может рвануть на абордаж. И вот тут-то хорошо бы иметь под рукой Сердце Океана.

Но до такой степени Дороти себе не льстила. Против сотни солдат с ружьями и пулями в стволах никакая мистическая сила не спасет. Быть может, вернув свои возможности, она отбросит первую волну нападающих, а дальше те откроют плотный огонь – и спаси их всех Черная Ма!

А еще скорее – “Изабелла” не купится на малочисленность команды и просто расстреляет их издалека, а потом постоит рядом с догорающими на воде обломками.

И Морено, как опытный капитан, должен это понимать. Наверняка. Не может не понимать. Только вот где его дьявол носит?

Глава 23. "Изабелла"

Фиши подхватил штурвал и уперся обеими ногами, удерживая колесо – на такой скорости смещение руля даже на гран имело значение, и держать нужно было крепко, крепче, чем невесту в первую брачную ночь.

– Когда дам сигнал, вставай правым бортом. Где Морено?

– Понял, правым. Морено не видел, капитан.

Дороти, про себя усмехнувшись очередной оговорке рулевого про “капитана”, сбежала с мостика вниз, на ходу прикидывая, что у нее есть четверть часа на пару неприятных сюрпризов для “Изабеллы”. Не больше. Но она успеет.

Подарок Астина грустил в одиночестве – все, кто мог, помогали с парусами, остальные занимались большими пушками.

Фиши слово сдержал, зарядил “малышку”. Даже предусмотрительно оставил рядом запас пороха, шомпол и огонь в закрытой прочным стеклом лампадке. На сколько ярдов будет бить “подарочек”, Дороти угадать не бралась, но, зная фон Берга и его привычку никогда и ничего не делать просто так, навела пушку, взяв на два пальца выше вражеской палубы.

С “малышкой” управляться было куда легче, чем с палубными орудиями, на каждое из которых требовалось по три человека.

Дороти подтащила мешки с песком поближе туда, куда могло снести откатом выстрелившую пушку. Зажгла о лампадку короткий факел, обернутый в тонкую жесть и замотанный поверх в толстые мокрые тряпки. Еще раз поправила прицел, махнула рукой некстати влезшему помогать матросу, чтобы тот нырнул обратно в трюм, и запалила порох.

“Малышка” взяла время на раздумье, секунд десять – Дороти как раз успела отойти за бухты с канатами и заткнуть уши – и неожиданно тихо выстрелила. Обычно от залпа мортиры или гаубицы слуха лишало сразу, а здесь только тонкий звон в голове остался, сквозь который все так же свистел ветер и раздавались крики Хиггинса, дающего указания матросам.

От силы отката пушка слетела с импровизированного лафета и, если бы не подложенные мешки, пробила бы палубные доски.

Однако результат выстрела был заметен. Невооруженным глазом.

Носовая фигура “Изабеллы” – обнаженная по пояс дева с черными кудрями и мечом в руке – лишилась половины головы, открыв разом дыру во внутренности корабля и прекрасный вид на одну из носовых пушек, где мельтешили солдаты.

Дороти достала подзорную трубу. И точно: ядро из “малышки”, развалив нос, не остановилось, а пробило переборку и раскрошило одну из балок.

Особого вреда такой выстрел не причинил, но неприятно удивил врагов и ошарашил точностью и дальностью.

Фиши всерьез взялся доказать, что командор зря его гнала с мостика: опять вытворил нечто, увеличив разрыв между судами сначала на кабельтов, а потом на все три. Что ж, Дороти не сложно – она принесет извинения. Правда, есть основания полагать, что разговор этот случится уже в царстве теней.

Они боком вошли в течение, прибавляя его скорость к своей.

Возле носовых пушек иверца поднялась нешуточная суета, кажется, их перенацеливали, но расстояние между кораблями все росло и стало уже более четырех кабельтовых. Обычные орудия, заряженные обычными ядрами, на такой дистанции были бесполезны.