Океан разбитых надежд
Шрифт:
И тут Лена кидается на меня, подобно дикой кошке.
– Отвали! – я только и успеваю замахнуться рукой.
Но Лена впивается своими губами в мои ключицы. Она схватила меня за таз и толкает к стене. Мы ударяемся о дверь, та дребезжит по швам.
– Отвали!
Я царапаю её руки, что есть мочи. Влажный язык её целенаправленно скользит вверх, как по льду.
– Я знала, знала, что ты лесбиянка! Я всем расскажу! И твоей маме тоже! Ох и влетит нашей моднице! – бормочет Лена.
Она облизывает языком мои ключицы, оставляя после себя сладкий след помады. Она прижимает меня к холодной стене всем своим телом, не забывая
– Извращенка!
Я вырываюсь вбок, задевая рукой полку с шампунями. Те с грохотом падают в белоснежную ванную.
Колбочка с маслом разбивается, маленькую комнату заполняет запах свежей лаванды. Жирные осколки скрипят по дну, захватывая сознания в тугой обруч.
Лена наваливается на меня всем телом, не давая кислороду курсировать в лёгких. Её мягкие ладони скользят по моей коже всё выше и выше. Я чувствую тепло её персикового дыхания уже через секунду, и спустя малое мгновенье я полностью ощутила его на губах.
«Всего секунда. Это её действие, которое я обязана выполнить…» – шепчет нечто в моей голове.
Я резко повернула шею, и она сорвалась.
– Только попробуй сказать кому-то! – я еле держусь на ногах. Руки то хватают близ лежащее полотенце, попутно сминая его, то скребут резной узор двери в уборную.
– А если попробую? – хитро огрызается она.
Лена отходит в противоположный угол, продолжая палить меня голодным взглядом. В зрачках её засияла тысяча режущих кораллов .
– Замолчи! – я скатываюсь на пол, опираясь руками на скользкую ванную, – И ни слова! Ты чуть не изнасиловала меня!
– Нет, – с удовольствием протянула она, – Это всё ты. Никто не заставлял тебя выполнять это действие.
– Да что тебе надо, чёрт возьми?!
Я вдруг поняла, что вся дрожу.
Лена на секунду задумалась. Но лишь на секунду.
Глухие удары послышались рядом с моей спиной.
– Девочки, у вас всё хорошо?
Чёрт, это Моррис.
Я кидаю взгляд на Лену, а та на меня. Теперь всё зависит только от неё.
– Да, Моррис, я уже придумала действие для Кэтрин.
– Отлично, – икает парень, – Только уберите всё за собой.
Идиот. Наверное, тоже думает, что я по девочкам.
– Что я должна сделать, чтобы ты не наплела эту чушь моей маме?
Не могу поверить, что я повелась на её уловку.
– Всё предельно просто – будь со мной. По-тихому, если тебя это, конечно, не пугает.
У меня уши вянут от её предложения.
– Нет уж.
– Есть и другой выход. Тогда будь с Грином! Напиши ему записку или письмо!
Любовное признание самому страшному парню школы? Мне не послышалось?
– Чего глазами забегала? Или струсила? Ты смотри, а то вон, на ключицы свои посмотри. Вот и доказательство твоей гомосексуальности!
– Чтоб ты знала, я по мальчикам! – крик вырывается у меня из груди, из самого дна бьющегося сердца.
– Вот и посмотрим, кому Мисс Лонг поверит.
Лена загадочно улыбается, мысленно, наверное, наслаждаясь поцелуем. «Хочу ещё!» – читаю я по её губам.
Я поднялась и взглянула в зеркало. Фиолетовый синяк чуть ниже ключицы, просто замечательно! Провожу рукой под шеей – кожа липкая от покрытых сахарным напитком губ Лены.
Включаю воду и сую руки
под тёплую струю.Я оборачиваюсь к Лене.
– Завидуешь чужому успеху?
Она презрительно посмотрела, но ничего не ответила
Тяжело быть самой красивой девушкой в школе.
Глава 12
Я иду вдоль оживлённой улицы, но всё вокруг для меня давно окрашено в серый цвет. Я не вижу лиц прохожих, не замечаю звуков проезжающих мимо автомобилей, забываю про землю под ногами. Вдалеке садится солнце, уступая место злосчастной тьме, от которой мне не скрыться даже под последними лучами.
Ветер обдувает мокрые от слёз щёки, а те всё вытекают и вытекают. Солёные капли сохнут на лице, оставляя после себя серые разводы. Дыхание превратилось в негромкие всхлипы, в горле давно сухо, будто я на пила целую вечность. Ноги еле несут на себе тяжёлое тело, я вот-вот грохнусь прямо посреди тротуара.
Меня целовала девушка, она прикусывала мою кожу, оставляя ссадины по телу – не то, что бы я против таких, как она, но Лена делала это по-особому. Она взяла меня на «слабо», пугая физическим насилием со стороны матери. Меня заставили написать лживое письмо и дать человеку надежду. Меня поймали на крючок, как самую провинившуюся рыбу.
Почему именно меня? Потому что я должна стать такими же, как все. Я сама поставила перед собой такую задачу, стучась в дверь дома Морриса. Будь ты проклята, гребаная деревяшка!
Я вхожу домой и захлопываю за собой дверь. Поток воздуха в последний раз подхватывает уголок моего небесно-голубого платья. Семь вечера. Дома никого. Только я и мои мысли.
Уютная пижама, распущенные волосы, мятный чай и замороженный чизкейк. Любимый плейлист, открытые вкладки в «Google» и белый лист бумаги. Бедный Люк. Он ведь не виноват в моей трусости.
«Дорогой Люк,
Пишет тебе Кэтрин Лонг.
Примерно в шестом классе я начала замечать за собой странные вещи: я любуюсь твоей хитрой улыбкой, восхищаюсь бархатным голосом, рассматриваю твои кудрявые волосы.
Помнишь, как ты засмотрелся на меня, и споткнулся о бордюр на занятии физической культуры? Я тоже смотрела на тебя. Помнишь, как ты смеялся с моих шуток, хоть в них не было ничего особенного? Я удивлялась твоей искренности…»
Я положила гелиевую ручку рядом с исписанной бумажкой и перечитала полученные абзацы. Потом задумалась. А ведь Люк действительно наблюдал за мною. Но точно не больше, чем остальные парни школы.
«Я долго ломалась и отмахивалась, мол, игра гормонов. Но нет – это нечто большее. Меня давно тянет к тебе, Люк. И это не просто порывы: это настоящие чувства…»
У него тоже есть чувства. Наверное. Зачем я это делаю? Слеза выкатилась из глаза. Ты просто трусиха, Кэтрин. Ты жалкая пародия на хорошую девочку.
Трясущимися руками я обхватила фарфоровую кружку и отхлебнула чай – тёплый и приятный. Я провела рукой по ключицам – болят. Но будут болеть ещё больше, если я не напишу Люку.
«…Безответно люблю тебя…»
Задеваю человека за живое, чтобы меня не задели за давно мёртвое.
«Надеюсь, мои чувства не напрасны…»