Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

После сообщения по радио внутри тральщика притихли. К группе командиров подошли Дубягин и немец.

— Задание выполнено, вроде образумились — молчат.

— Хорошо, отправь этого на катер, а сам в темпе обратно, потолкуем немного.

Когда младший лейтенант вернулся, Нахимов сказал:

— Вот что, братья военные моряки, шума мы наделали много, выше горла, теперь вся статья уходить, пока береговые посты не очухались и не вызвали авиацию. Хорошо еще, что туман держится. — Лейтенант посмотрел вокруг.

— Давай в темпе расклепаем якорную цепь, заведем буксиры. Два катера потащут тральщик, а другие пойдут

в охранении. А? — предложил Шпилевой.

— Правильно, умница, быть тебе адмиралом. — Нахимов засмеялся. — Боцман, цепь расклепать, подать тросы на «двойку» и «четверку». А ты, — обратился он к Дубягину, — возьми автоматчиков сколько нужно, поставь у каждой двери и люка, пусть смотрят, чтобы фрицы не вылезли, а сам с рулевым будешь в рубке. Ясно?

— Куда яснее. Исполним.

— Ну, тогда по местам, да поживее, время не терпит. Шевелись, ребята. Пойдем напрямик, так покороче будет.

Морские охотники медленно выводили тральщик из залива: «единица» и «тройка» шли по бортам на расстоянии одного кабельтова.

Кюн, нахохлившись, поджав босые ноги, сидел в кают-компании флагманского катера против Нахимова и нервно растирал пальцами виски. Он еще полностью не пришел в себя, никак не мог осознать всего драматизма и всей трагичности положения, в котором находился, — столь стремительными и чудовищно фантастичными были события последних минут.

— С какой целью вы зашли в залив Юрген? — спросил лейтенант. — Как вы оказались здесь?

— Я не понимайт по-русски, — буркнул Кюн. — Я вообще ничего не понимайт.

— Ну раз так, разговор продолжим в другом месте. — Нахимов встал.

Поднялся и Кюн. Он с ненавистью посмотрел на человека, которого считал, и считал правильно, виновником всех своих бед. Это из-за него, из-за этого мальчишки так внезапно рухнули его планы. Боже, как посмеялась над ним фортуна! Он перевел взгляд на иллюминаторы. Нахимов специально распорядился открыть их, чтобы немного проветрить катер. За бортом вдали проплывали поросшие соснами дюны. Вдруг глаза немца тревожно забегали. «Куда же это они плывут? Ну конечно, именно в ту зону, которую он охранял. Но там… — Кюн чуть не задохнулся от ужаса. — Нет, как говорил тесть: «Живой капитан-лейтенант лучше мертвого адмирала». Дьявол с ней, с карьерой. Только бы жить. Кем угодно и где угодно, но только жить!»

Он придвинулся к самым стеклам иллюминатора, завертел головой, потом резко отпрянул, повернулся спиной к борту и вцепился в рукав лейтенантского кителя.

— Нельзя туда, нельзя! — прохрипел он по-русски. — Там мины, густое минное поле, большие корабельные мины. Прикажите стоп. Иначе всем капут. Я расскажу все, что потребуете, только остановитесь, умоляю вас.

— Ого, сразу по-русски заговорил. — Лейтенант опять вспомнил уходящих в ночь разведчиков. «Как запахло смертью — всю спесь как рукой сняло. Тоже мне высшая раса, тряпка, а не моряк». Нахимов брезгливо освободил рукав кителя. — Пойдемте на мостик.

Поднявшись наверх, Нахимов приказал поднять сигнал: «Застопорить машины!»

Караван лег в дрейф.

— Показывайте, где поле? — Лейтенант пододвинул Кюну карту.

— Вот границы. — Немец карандашом обвел большой квадрат. — Мины расставлены в шахматном порядке и против надводных кораблей и против субмарин.

«Тоже неплохо, — про себя обрадовался Нахимов. —

Именно сегодня через этот район должны пройти на позицию две наши подводные лодки», — вспомнил он.

— Вахтенный! Радиста сюда! — И, повернувшись к сигнальщику, приказал: — Передайте всем курс 190, ход максимально возможный, какой буксиры позволят.

На мостик взбежал радист:

— Прибыл по вашему приказанию, товарищ командир.

— Срочно радиограмму: «В квадрате 294364 сплошное минное поле. Предупредите подводников. Подпись: Нахимов».

— Есть радиограмму! Разрешите идти?

— Да, ступайте. Когда отстучите, доложите мне. Прихватите заодно и этого с собой, пусть боцман запрет куда-нибудь в кладовку — большего он не достоин.

Несколько часов, прикрываясь поднимающейся от воды белесой растрепанной, но довольно плотной дымкой, корабли спокойно продвигались к своим берегам. Полоса тумана кончилась внезапно, как будто ножом отхватили кусок сдобного воздушного пирога. Ярко засияло солнце. Небо словно взлетело вверх. «Еще бы часа три — и дома, — с сожалением подумал лейтенант, — а теперь, того гляди, налетят самолеты, ведь береговые посты, очевидно, уже сообщили о сражении в заливе. Да и нашу радиопередачу засекли их пеленгаторы».

Словно отвечая ходу его мыслей, раздался крик сигнальщика:

— «Юнкерсы», слева 90, угол места 30, шесть штук!

Нахимов посмотрел туда, куда указывал матрос. На высоте приблизительно тысячи метров блеснули на солнце шесть серебристых черточек…

Катера изготовились к бою. Пикирующие бомбардировщики приблизились, сделали круг и легли на боевой курс. Разом затрещали пулеметы «охотников». Задрав кверху тоненькие, как иголочки, стволы, затявкали сорокопятки.

— Сигнальщик! Передать на «тройку»: «Отойти на ветер и прикрыть корабли дымзавесой».

«Юнкерсы», казалось, не обращали внимания на огонь катеров. Вот один отделился от общего строя, перевернулся через крыло, показал черно-белые кресты и, с воем набирая скорость, свалился в пике. От самолета оторвались две черные продолговатые капельки. «Юнкерс» с ревом пронесся над кораблями, а по оба борта тральщика встали два белых всплеска.

— Гады! По своим метят, — закричал Нахимов, — ну и сволочи!

Самолеты пикировали друг за другом. Часть их атаковала катера, а другие продолжали налеты на тральщик. Вот одна бомба ударила в его корму, блеснуло пламя, в воздух полетели обломки, из развороченной палубы повалили клубы черного дыма, корабль загорелся. От резкого рывка лопнули оба буксира.

С «охотников» видели, как по накренившейся палубе тральщика бегали наши матросы, отдраивая люки и двери: «Молодец Дубягин, фрицев выпускает», — подумал лейтенант.

Самолеты описали круг и снова устремились на качающийся на волнах неподвижный корабль. Тем временем освобожденные из трюмов немецкие матросы рассыпались по палубе. Кое-кто стал прыгать в воду, другие бросились к пулеметам, и небо прочертили разноцветные трассы. «Наконец-то поняли, что к чему, — подумал Нахимов. — Пусть своих стервятников и колотят». В тот же миг одновременно две бомбы врезались в район дымовой трубы, в самую середину. Тральщик накренился на правый бок, задрал высоко вверх нос и стремительно ушел в воду. На поверхности моря, как шары-поплавки, зачернели головы людей.

Поделиться с друзьями: