Оккупация

— Излишне жесткая демонстрация, — зловеще пробурчал, поднимаясь, офицер.

— Это? Жесткая? — удивленно спросил я и повернулся к ученикам: — хе-хе, если это жестко, то я даже не знаю, как тогда ваши тренировки назвать.

Офицер и его сопровождающие поспешно ретировались. Ну правда, зачем мне новые «ученики»?

Правда, какой-то особенной пользы от доступа на вражескую базу я не извлек и ценной информации не разведал. Шпионское ремесло — не мой профиль. Точнее, я все же узнал, что самих свартальвов где-то с три-четыре роты, не считая моряков, а флот их состоит, помимо линкора, из нескольких однотипных катеров вроде корвета, которые периодически сновали в порт и из порта. Потому я их даже не смог посчитать, так как не знал, это все разные или одни и те же. В общем, явно не фонтан, и те, кому эта информация нужна, скорее всего сами ее разузнали давно.

Впрочем, я пару раз сходил в т'лали, на второй раз застал там парня в берете и передал ему то, что накопал. Вдруг все же будет какой-то прок.

Однажды я совершенно неожиданно встретил Райзеля, прямо на базе. Он с видом праздношатающегося гуляки топал по оживленному коридору, по которому сновали туда-сюда с занятым видом свартальвы и их слуги, а я как раз выходил из зала.

— Эй, Реджинальд! — окликнул он меня. — Как там твои успехи в изучении формулы?

— Да не очень, — признался я, — слова кое-как зазубрил, но вот все эти строго выверенные паузы и длина слов… Этот твой теневой шаг не самая простая вещь, которую я когда-либо изучал, прямо скажем.

Райзель развел руками:

— Ну я же не обещал, что это будет просто. Ты сам прекрасно понимаешь, что крутые кунштюки освоить всегда трудно, иначе крутыми были бы все вокруг. Ладно, бывай, загляну как-нибудь на днях.

И он потопал себе дальше — руки в карманах, гордая осанка высококвалифицированного бездельника. А я повернулся и пошел на проходную, отметив, что стал объектом пристального интереса окружающих, а точнее — даже не пристального, а удивленного. Кажется, всем в диковинку, что некий иерарх вот так по-панибратски общается с человеком, да еще и чему-то его учит.

Как-то уж больно легкомысленно ведет себя Райзель. Мог бы и не орать на весь коридор.

Мои ученики-свартальвы постепенно становились ловчее и сильнее, их движения начали приобретать уверенность и четкость, а удары — силу. Я устроил им своеобразный экзамен, состоящий из четырех тысяч полновесных ударов подряд — по тысяче на каждую ногу и руку — и они, в общем-то, довольно неплохо справились, нанеся за два часа тренировки около трех с половиной. Лиха беда начало.

— А вы не такие уж и безнадежные, — подытожил я, — если б я практиковал цветные пояса, вы бы уже заслужили желтый.

Альтинг, тяжело дыша от усталости, обвел остальных взглядом.

— Всего лишь желтый? Это только мне от такой похвалы захотелось застрелиться? — пошутил он.

Рунтинг что-то ответил ему на своем языке.

— Что он сказал?

— Что мы и без пули околеем где-то между красным и коричневым, — перевела мне Тантиэль.

Я улыбнулся:

— Что вас не убивает — делает сильнее. Был один древний царь, Антиох, который очень боялся, что его отравят, и потому приучал себя к яду, регулярно принимая маленькие дозы. Правда, это сыграло с ним злую шутку, потому что когда он сам решил отравиться, дабы не попасть в руки врага живым — яд не подействовал, и ему пришлось броситься на меч. А мораль в этой истории такая: закаленный и сильный мастер способен легко перенести то, что когда-то, в бытность его новичком, казалось ему невозможным. В этом и есть смысл самосовершенствования, постоянно отодвигать свой предел возможностей и делать все новые и новые вещи, невозможные для прежнего себя. Когда ты сделал то, чего раньше не мог — ты стал лучше и сильнее. И самое главное в этом процессе — не останавливаться.

К середине сентября у Горданы уже наметился едва заметный животик, но тут возникла проблемка: в городе не нашлось ни одного врача нужного профиля. В начале оккупации сбежало вообще очень много квалифицированных специалистов, в том числе и врачей, и так вот вышло, что гинекологи тоже уехали.

Выручили меня, как ни странно, Тантиэль и Альта Кэр-Фойтл. Вначале Тантиэль «повисела» на своем, внутреннем свартальвовском телефоне и сообщила мне, что в столице врачей полным-полно, потому что на столицу пошел удар основных сил и город был моментально взят в кольцо, а на Гиату выдвинулся только небольшой корпус, которому не хватило сил для быстрого окружения.

— Значит, нам надо в столицу, — сказал я.

— Идея так себе, — ответила Тантиэль, — прямой дороги нет, мосты взорваны. Но у меня есть мысль…

Она ушла, посовещалась с Альтой, и комендант вскоре решила привезти в Гиату нескольких столичных врачей, чтобы наладить медицину в зоне своей ответственности. Правда, и тут возникли проволочки.

А затем Тантиэль, поговорив с кем-то по телефону, выяснила, что один из наших городских врачей, профессор, читавший лекции и по гинекологии, и по еще паре специальностей, на самом деле не сбежал, а был пойман и сейчас добровольно-принудительно работает в госпитале свартальвов, в отделении для людей-ауксилиариев.

— И можно попасть к этому доктору? — спросил я.

— Вообще-то нет, госпиталь, как и все важные объекты, засекречен, и даже его точное местоположение — военная тайна. Но я это решу через Альту… или Альтинг решит.

И она действительно утрясла проблему. Правда, отправить туда Гордану придется с соблюдением всех мер предосторожности, включая завязанные глаза и так далее, но выбора особого нет, что поделать. Я, правда, пытался настоять на том, чтобы пойти с Горданой, но ничего не вышло.

— Во-первых, уговорить ответственного офицера пустить даже одного постороннего человека и так было непросто…

— Уговорить? Я думал, Альта приказала…

— Она не может ему приказывать. Комендант госпиталя не под ее началом. К тому же, учитель, у вас тренировка, а визит в госпиталь возможен только утром и поздно вечером, затемно. Днем туда войти можно только в компании с тяжелораненным, без настолько веской причины не подпустят и близко. И договориться о посещении для вашей жены было не очень-то и просто.

Я поблагодарил ее за помощь: лучше так, чем никак, показаться врачу Гордане надо непременно.

На следующее утро за Горданой приехала машина и увезла в госпиталь, а я пошел на тренировку. Занятия прошли как обычно, хотя сразу бросилось в глаза, что Тантиэль откровенно, целенаправленно и злостно филонит. Надо будет как-то поговорить с ней и объяснить, уж не знаю каким образом, что тренироваться вполсилы — это довольно бессмысленная трата времени. Я не раз говорил ученикам, что если кто-то хочет получить то, чего у него раньше не было, он должен делать для этого больше, чем делал раньше. Хочешь больше денег — надо больше работать или знать и уметь больше, чем знал и умел раньше. Хочешь больше мышечной массы — надо таскать гири побольше, чем таскал ранее. Хочешь бежать быстрее — надо приналечь на ноги. А хотеть больше, но не прилагать к этому дополнительных усилий — значит остаться на том же месте.

Однако сегодня я не располагал особо хорошим настроением для подобных бесед, точнее, не хотелось тратить время впустую. Я ей объяснял? Объяснял. Она поняла? Нет. Какая гарантия, что поймет теперь? Да никакой.

После тренировки я пошел домой. Горди вернется только вечером, и я надеюсь, что с хорошими новостями. Надо бы приготовить какой-нибудь праздничный ужин…

Я затарился в магазине продуктами, которых у нас не было среди припасов, и пошел домой, соображая, что готовить: мясо в вине и рыбу в соусе или же приготовить мясо с соусом, а вино оставить к рыбе.