Окно Аракнида

Комната начала вибрировать.

— Мне кажется, у нас расплавленный поток, — сказал Джонс. — Он заполняет улицы.

— Как высоко он может подняться? — спросил Торин.

— Даже не знаю. Везувий покрыл Геркуланум на глубину более десяти метров. Но потоки лавы глубиной в несколько миль не редкость.

— Думаю, нам лучше убраться отсюда, — сказала Корет.

— Но все это произошло тридцать веков назад, — ответил Торин. — Мы в двадцать втором веке. Это не может нас коснуться.

— Все равно, я думаю, нам лучше уйти. Окно может не выдержать.

В комнате раздался грохот.

Джонс указал на балкон. Его голос дрожал. — Раскаленная добела лава! И она уже заполнила всю улицу. Он уронил свои книги на пол и начал подниматься по лестнице.

Все остальные посмотрели на Торина. — Мы можем вернуться завтра, — сказала Корет. — Если будет к чему возвращаться.

— Да. Все хватайте всё, что сможете унести. Пойдем. Сначала женщины. Он поднял книги, которые уронил Джонс, и встал в хвосте группы.

Выйдя на улицу, они бросили свою ношу на расстеленный на земле брезент и обернулись, прислушиваясь.

Торин подошел к Корет. — Вот, почему до сих пор здесь не было обнаружено никаких следов Аракнии. Лава, должно быть, полностью покрыла город.

Корет приложила палец к губам. — Послушайте!

Они посмотрели на вход в шахту. Послышался звук, похожий на едва слышный гул. А потом он становился все громче, и превратился в непрерывный, приглушенный гром. Из устья туннеля вылетело облако пыли.

Беспокойно оглядываясь через каждые два шага, группа стала спускаться вниз по склону.

А потом грохот стих.

— Мне кажется, окно рухнуло, — сказал Торин. Он вопросительно посмотрел на Джонса.

Тот пожал плечами. — Скорее всего. Возможно, сочетание давления в несколько тысяч фунтов и сильного жара было для него слишком сильным.

— Но почему лава остановилась?

— Наверное, она заполнила всю комнату, пробежала по коридору метров сто или около того, а потом остыла настолько, что образовалась пробка.

— Окно исчезло?

— Исчезло, — сказал Джонс.

— Значит, это все, что у нас когда-либо будет... — Торин махнул рукой в сторону книг и коробок. — Даже если так, хватит на диссертации для всех нас.

Джонс отвернулся. — Не ждите, что я это сделаю.

— Но ты единственный аспирант в группе.

— Мне все равно. И в любом случае, я выхожу из аспирантуры. В этом деле человек может пострадать. Я перехожу на классические языки.

— Ладно, Пом-Пом. Кто-нибудь еще? Здесь много всякой всячины. Мы действительно должны что-то с этим сделать. Мы в долгу перед профессором. Все покачали головами. — Я занимаюсь сценографией, — сказал один. — Я осваиваю физическое редактирование, — добавил другой. — Я просто сделал это для легкого получения зачета. — Этой осенью я буду перегружен английской литературой, — сказал третий.

Торин поднял руки в беспомощном жесте. — Ладно, ладно. Из всей этой компании я наименее квалифицированный. Но кто-то должен это сделать. Мы не можем позволить профессору уйти просто так. Так что я сделаю это, даже если мне придется переключить свою специальность с приборостроения.

— Я могу помочь, — сказала Корет.

— Да, — сказал Торин.

— Я имею в виду, что действительно могу. Я могу читать на Аракнидском языке. Я получила эти знания от существа Номер Десять. Мы с тобой можем полностью восстановить жизнь в Аракнии. Книги рассказывают об их технологии. Об их космических двигателях. Это не ядерная система, это антигравитационная система.

— Хорошо, что ты это знаешь. Кто-нибудь хочет присоединиться к нам? — спросил он. — Здесь есть научные специальности? Физики? Химики? Инженеры? Приборостроители? Кто-нибудь ради славы, богатства и, возможно, A+?

Тишина.

— Это все ваше, — сказал Джонс. — И вы, конечно, заслужили это.

— Да будет так. Ну и последнее. Здесь есть специальности по искусству? Неохотно поднялась одинокая рука.

— Мы хотим поставить памятник профессору, — сказал Торин. — Посмотрите, сможете ли вы создать дизайн, возможно, с парой Аракнидов рядом с ним.

— Где он будет, и насколько большой?

— В скале у коридора раскопки. Давайте, сделаем большого размера, скажем, три метра в каждую сторону. Мы можем выжечь его с помощью моего пистолета.

— Какие слова предусмотреть на нем?

— На самом деле не знаю. Но надпись должна сказать что-то важное. Например, ДОКТОР РЕЙТЕР ШПЕЙДЕЛЬ, АРАКНИЯ, 2177 год.

— Совет университетов, несомненно, облагородит его, — сказала Корет.

— Да. Пусть будет «Знатный Доктор».

— Что-нибудь еще?

Торин подумал о профессоре, распространяющем микробы в священном воздухе Аракнидов. — Да, добавьте что-то вроде девиза, может быть, мелким шрифтом: — «Археология — это процесс разрушения».

Конец