Окно на тихую улицу
Шрифт:
Глаза Ларисы вспыхнули.
– Света, я сама в состоянии защитить себя!
Березкина в недоумении посмотрела на подругу. Потом сокрушенно покачала головой.
– Лора, у меня это уже было. Я тоже влюблялась. Но, слава богу, уже давно. Уже не стыдно вспомнить.
Последнее замечание задело Ларису.
– Света, – произнесла она отчетливо и уверенно, – мне никогда не будет стыдно того, что я сейчас переживаю с этим человеком! Никогда! И мне плевать на то, как это называется, любовь это или не любовь! Я хочу его видеть! Мне нужно его видеть! И никакие Мишеньки, никакие Женечки, никакие кулаки, никакие замужества
Березкина с сочувствием кивала.
– Понимаю, понимаю…
В это время распахнулась дверь, и в комнату впорхнула сияющая Наташа.
– Ну как, девочки? – воскликнула она, представляя на обозрение новую прическу.
Березкина кинула на нее короткий взгляд и неожиданно просветлела.
– Прекрасно, Русина, прекрасно! Только демонстрировать прическу эту надо не здесь.
– А где же? – последовал естественный вопрос.
– Такую прическу надо демонстрировать в приличном ресторане и в солидной компании.
– Не знаю, как насчет ресторана, но с компанией у меня порядок…
– А я знаю, как насчет ресторана! Ты в него попадешь через два часа, если, конечно, до этого не уедешь на «Москвиче» в посадку.
– Ой, девочки, вы меня с собой берете?!
– Посмотрим еще на твое поведение, – значительно произнесла Березкина.
Наташа, зная всю несерьезность белокурой подруги, посмотрела на Ларису. Та поднялась и неожиданно сказала:
– Я пошла звонить.
И вышла.
– Она сегодня не может, – сказала Березкина. – Все шоколадки нам на двоих.
– Слушай, а что за мальчики будут? Я их знаю? – спросила Наташа.
– Нет. Но хорошие мальчики. Большие.
– Ой, слушай, а это удобно? Они меня не знают.
– Удобно, Русина, удобно. Это удобно, что они тебя не знают.
Наташа озадачилась.
– Ну а что же мне с этим делать?.. Он же приедет к семи…
– К семи? А эти на пять минут раньше. Так что не переживай.
– Нет, но…
– Он с женой еще не развелся?
– Не-ет…
– Ну вот и скажи ему, пусть лучше разводом займется. Больше толку будет. С ними надо пожестче, Наташенька. Пусть еще побегает – больше любить будет. А ты тем временем не упускай случая, глубже познавай их подлую сущность. Учись держать себя с ними, изучай их повадки. И тогда мужья от тебя не будут уходить.
– Ты права, Света. Ты права.
– Еще бы! – невесело улыбнулась Света.
Телефонный автомат находился прямо у здания парикмахерской. Лариса не стала пользоваться служебным аппаратом только из-за того, чтобы лишить дамский коллектив определенного удовольствия.
Она набрала номер и в неожиданно возникшем волнении слизнула с губ помаду.
– Да, слушаю, – прозвучал его голос.
– Привет! – сказала она. – Это я.
– Привет! Уже два дня, как я не вижу тебя.
– У меня же ребенок…
– Понятно. Как дела?
– Нормально. А у тебя? Чем занимаешься?
– Ничем. Жду.
– Кого?
– Не
кого, а что! То, что можешь принести только ты и только в себе.– Правда?
– Да, правда.
– А я вот как раз не знаю, чем заняться. И работы уже нет, и дома сегодня вроде бы особо делать нечего. Думаю, кого бы мне навестить.
– Я жду тебя.
– Хорошо… Пока.
Она повесила трубку. Потом закрыла глаза, сделала глубокий вдох и на секунду замерла. Его голос все еще звучал в ней, и от этого звучания сладкие мурашки перебирались из груди куда-то в низ живота.
Глава пятая
Женщина с печальными глазами
Пока Лариса приходит в себя, потом придает себе соответствующий случаю вид, а затем почти через весь город едет к Соболеву, мы выкроим время и еще раз заглянем на «Башню», чтобы не упустить из виду нашего великолепного героя.
Корбут с Борей все еще сидели тут. Их затянувшаяся беседа уже охватила все возможные и невозможные пути увеличения первоначального капитала. Старая формула «деньги плывут к деньгам», которую Боря сейчас не уставал повторять, кружила голову Корбуту.
– Пойми, Сережа, – внушал практичный Боря, – деньги всегда плывут к деньгам, всегда! Даже Маркс с этим не спорил. Вспомни: деньги – товар – деньги! И вторые деньги – это уже большие деньги. Сейчас главное – сделать бабки! Кто их сделает, тот и будет наверху. У того будут и рестораны, и театры. А пока вся твоя благонамеренность – это только мечта идиота. Я тебе еще раз повторяю: ты свой кабак не вытянешь! Тебе твоего кредита не хватит! Тебя схавают, Сережа! Схавают еще до того, как ты заработаешь первый рубль!
Такие слова задевали честолюбие Корбута, и он упрямо твердил:
– Боря, не надо меня принимать за идиота. У меня все рассчитано профессионально. У меня работают профессионалы. Притом бесплатно.
– Сережа, бесплатно могут работать только дураки, но не профессионалы. К тому же я видел твоих профессионалов.
– Да я тебе не за них говорю. Ты же не знаешь, кто мне делал калькуляцию, считал смету!
– Мне это и знать неинтересно. Я вижу, как у тебя идут дела. А они идут так, что радоваться нечему, надо уже плакать.
– Боря, я не из тех, кто плачет. Ты меня плохо знаешь.
– Это неважно. Даже если бы я знал тебя лучше, чем самого себя, я все равно бы сказал: Сережа, ты занялся не тем делом! Я бы на твоем месте заштукатурил тот подвал, поставил скамейки, два телевизора и уже давно там показывал видеофильмы. Я пропускал бы по сто человек за сеанс. И в день имел бы две-три сотни чистыми! А чистые деньги на руках – это уже оборот! Надо крутиться, Сережа, крутиться! И притом очень быстро, чтобы тебя не опередили.
Но Сережа его не слушал.
– Боря, Боря!.. Эти мелкие замашки не для меня. Все это я уже прошел.
– Ну что ты прошел? Что ты прошел? Занимался подпольным бизнесом или городским снабжением? Ты же был комсоргом на заводе, Сережа! Я же знаю.
– А я этого и не скрываю, – нисколько не смутившись, сказал Корбут. – Я научился разбираться в людях так, как ни один подпольный бизнесмен никогда не научится.
– И за это тебе будут платить?
– Это поможет мне добиться цели. А тебя с твоим видаком через месяц прикроют. Ты уже полгода крутишь свои видаки, но что-то я не вижу у тебя даже «Запорожца»!