Окно напротив
Шрифт:
Они смотрели друг на друга, и каждый думал о своём.
В просторном тамбуре перед входом в приемное отделение весь воздух перемешался с табачным дымом. С одной стороны – двери, за которыми смерть, с другой – реальная жизнь. И Марьяне казалось, что вот тут-то она и застряла, где-то посередине.
– Иди, пиши, - прошептала она Володе.
Он благодарно кивнул и приподнялся.
– А потом поеду на свои квесты.
– Какие еще квесты?
– Ха!
Марьяна невольно рассмеялась.
– Вот ты о чем…
– Случай сегодня был! Просто шикарный. – Брагин выбросил окурок в банку, стоявшую в углу, и взялся за ручку двери. – Поступил вызов: падение с третьего этажа.
– Ух ты…
– Приехали. А там пьяный престарелый Ромео выяснял отношения с не в меру обиженной и не совсем трезвой Джульеттой. Решив, что он человек-паук, или, может, Тарзан, дедуля полез с балкона в окно. Ну, и как в лучших традициях жанра, навернулся! По пути собрал все ветки и напоролся на острый сук.
– Ой, - испуганно усмехнулась Марьяна, приподнимаясь со скамейки.
– Брюхо распорото от мечевидного отростка до лобка. Не пузо, а просто загляденье какое-то! Я гляжу: кишки по всему дереву, как гирлянда новогодняя, только звезды на вершине не хватает.
– Господи… - прошептала девушка, мысленно прикидывая в голове фронт работ с таким пациентом.
– Штопает его Одоевский, наверное, до сих пор.
– Ужас.
– Зачем, говорю, полез? Отвечает: люблю её, козу такую!
Володя открыл перед Марьяной дверь и пропустил внутрь.
– Романтика, - снимая куртку, мечтательно прошептала она.
Глава 2
Мне было всего семнадцать лет, когда я увидела его в первый раз.
Это было как в сказке про Красную шапочку, ей Богу. Мама дала мне трехлитровую банку и послала за молоком. Нужный дом располагался в трех кварталах от нашего трехэтажного барака, возле самой реки.
Окраина города. Мы звали её деревней. В те года у нас не было сотовых телефонов, мы вообще не знали, что это такое. Нашими развлечениями были книги и прогулки с друзьями. Я практически всё своё время посвящала учебе и маме. И мне было этого достаточно.
Отправившись по её просьбе за парным молоком, я обошла весь наш район и свернула к лесу. То лето выдалось очень жарким. Солнце пробивалось даже сквозь густые ветви сосен и растекалось по траве, словно вязкая гуашь по бумаге. Всё моё лицо еще с весны обсыпало гадкими веснушками. Приходилось прятаться в тени деревьев, пробивая себе путь сквозь кустарники.
Тетя Нина жила на крайней улице, что тянулась вдоль обрыва. Громко сказано, конечно. Вовсе и не обрыв, а так, крутой склон на берегу маленькой речки Татьянки, что на тринадцать километров раскинулась по территории нашего края.
Дом тети Нины был большим, так мне помнилось с детства, но почему-то ничего подобного не попадалось на глаза по пути. Я спустилась ниже, к реке, чтобы оттуда охватить взглядом всю улицу, и случайно наткнулась на тропинку, проходившую по самому краю обрыва. Удивительно, но почему-то тропинка с обеих
сторон была густо усеяна цветами. Бессмертником. Таким же огненно-рыжим, как моя шевелюра. Будь она не ладна!Мама не уставала твердить, как ей нравятся наши с сестрой волосы, но для меня это был сущий ад. Едва встаешь с подушки утром, за тобой поднимается ведьминская метла, рыжая и пушистая. И она - часть твоей головы. Совершенно неуёмная, дикая копна, нет - грива!
Я щурилась от солнечных лучей и осторожно топала вперед по этой тропинке. Речка словно застыла, погруженная в свое одиночество, деревья же, наоборот, звонко грохотали, покачиваясь на ветру.
Идиллия.
А тут я со своей банкой.
И еще этот гараж.
Слева от меня, между лесом и речкой, в высокой траве спряталась старая ржавая металлическая коробка. Я удивилась, увидев подобное на своем пути. Может, его сослали сюда из страны гаражей? Знаете, как бывает: рождается маленький некрасивый гараж, его, хрясь, и скидывают со скалы. Ну, или отправляют в ссылку, на край города. Безумная же идея. Поставить на край обрыва сооружение, куда и машина то не заедет никогда. Зачем тогда он нужен? Не картошку же в нем хранить?
Полусгнившие двери железной коробки были открыты настежь, и я продолжила свой путь, опасливо оглядываясь. Он сидел внутри. Прямо на полу, на куче старых тряпок. Весь перемазанный мазутом, перебирал какие-то железяки. Парнишке на вид было лет восемнадцать или около того. Рядом стоял полуразобранный мотоцикл с красным бензобаком, на котором значилось «Иж».
Парень даже не шевельнулся, видимо, не заметил меня. Пытаясь избежать случайной встречи взглядами, я отвернулась и быстро пошла по тропинке дальше. Наконец, мне удалось найти дом тети Нины. Он больше не казался мне огромным. Женщина лениво забрала мою банку и вынесла взамен другую, наполненную ароматным теплым молоком до краев. Закрыв её крышкой, она передала мне в руки.
Поблагодарив, я пошла обратно, решив зачем-то вновь пройтись по чудесной тропинке. Банка в холщовой сумке казалась мне непосильной ношей. Ужасно тяжелая, камнем она тянула меня вниз. Тощие ноги в рваных кедах подкашивались. Пару раз хотелось сесть на пенек, съесть пирожок. И было жалко, что в кармане не припасена краюха черного хлеба на такой случай. С молочком бы самое оно. Но я упрямо шла дальше, стиснув зубы.
Помню этот момент как в замедленной перемотке. Он сидел на прежнем месте и с интересом разглядывал меня. Мне стало неловко: похоже, всю дорогу, пока я корчилась с этой банкой, парнишка наблюдал за моими мучениями. Его лицо было таким открытым, живым, что мне вдруг захотелось улыбнуться в ответ.
Я замедлила движение, не упуская случая, чтобы оглядеть его: черноволосый, худой, с всклокоченными волосами, торчащими в разные стороны. И глазами - темными, казавшимися почти черными с легким оттенком горького шоколада. Он смотрел на меня, замерев. В его руке всё ещё болтались странные железяки.
Я шла медленно. Расстояние между нами всё сокращалось.
И, наконец, мы поравнялись.
Еще секунда, и мне показалось, что тело растворяется в туманной дымке, наполнившей воздух и окутавшей это странное место. Дыхание перехватило. Ресницы парнишки были такими длинными и пушистыми, что, когда он моргнул, я… потеряла равновесие и со всей дури хлопнулась с обрыва.