Окно в природу-2003

Болезням, травмам, простудам подвержено все живое. У диких животных запас прочности здоровья очень велик, он слабее у породистых домашних животных. Но одичавшие, выбывшие из-под опеки людей лошади, кошки, собаки стойки к болезням. Пример с котом в начале нашей беседы красноречив. И случаев таких больше, чем мы думаем. Просто многое недоступно нашему глазу. Но кое-что все же известно. Например, собаки хорошо лечат (зализывают) раны. Настолько хорошо, что жители Севера издавна знают, как целительна бактерицидная слюна собак. Свои раны люди давали вылизывать собакам, и лечение это было всегда эффективным. Или вот пример с кабаном. Охотники волжской дельты мне рассказывали: раненый зверь стремится попасть на кромку моря и валяется на просоленной земле, обеззараживая рану. Сознание человека заставляет терпеть боль при лечении. У кабана сознания нет. Однако боль он терпит, инстинктивно чувствуя целительность соли.

Далее следуют случаи, когда животные, как бы понимая безысходность своего положения, ищут помощи человека. У домашних животных это обычное дело. А для диких животных человек - враг. Облик, запах его требуют от животного немедленно скрыться. Но бывают случаи, когда, сопоставляя меру одной опасности с опасностью близости человека, животные, хорошо зная силу и возможности врага своего, ищут человеческой помощи. Таких примеров известно немало. Вспомним поразительный случай с волком (несколько лет назад мы писали о нем в «Окне»). Рассказывает В. Ф. Латыпова из Башкирии: «После утреннего приема больных я вышла с другими врачами районной больницы в Бижбумене к палисаднику подышать воздухом. День был тихий, спокойный. И вдруг видим, со стороны дороги к нам идет волк. Мы, конечно, замерли, но не от страха, от неожиданности. Волк прошел на площадку возле больницы и сел к нам спиной. Мужчины перестали курить, воцарилось молчанье. Я говорю: «Ну вот, еще один запоздавший больной. Пойду посмотрю...» Все заохали, стали меня отговаривать. Но я много дел имела с собаками и почему-то совершенно не боялась явно страдавшего волка. Подошла осторожно: «Ну что с тобой, друг, случилось?» Правая лопатка зверя была прострелена дробью, из раны сочился гной. «Хирурги, - говорю, - это ваш пациент». Хирург с ассистентом стали осторожно подходить к зверю. Волк продолжал сидеть. Дал осмотреть рану и лапу. А когда врачи положили руки на холку зверя и стали его подталкивать в двери больницы, волк послушно пошел за ними. Операция длилась полчаса. Рану промыли раствором, залили «зеленкой», посыпали антибиотиком. Волк и тут не издал ни звука. И той же дорогой, что пришел к нам, удалился. Вот такая история была в моей врачебной практике».

История эта дает представление об уме волка, о великолепном знании им человека, о точной оценке критической ситуации, в какой оказался зверь. Инстинктивное желание победить недуг тоже, конечно, было.

А человек - тоже продукт природы - сохранил ли он такого рода инстинкты? Не все. Многие уже притупились, угасли, многое мы постигаем умом, не доверяя инстинктам, а обращаясь к врачу. Но иногда работают и инстинкты. Вот история, что называется, из первых рук. Дочь моей тетки (двоюродная сестра) в годовалом возрасте, едва научившись ходить, стала пальчиком ковырять из печи глину и есть. Тетя Наташа переполошилась: «Нормальный ли ребенок?» Побежала к врачу. Тот ее успокоил: «Никакой патологии, в организме не хватает кальция». Дал нужное лекарство, сказал, какая еда важна для девочки, и «ненормальность», продиктованная инстинктом, исчезла...

Порадуемся еще раз и за бийского жизнелюбивого кота Василия.

30.10.2003 - Забавы ради...

Удивительная картинка: человек, облепленный пчелами, невозмутимо играет на кларнете. Пчел привлекает музыка? Нет, дело в другом. В конце беседы все объясним. А сейчас - о некоторых забавах людей с животными.

С детства помню: ребятишки-охальники привязывали к хвосту собаки жестяную банку и наслаждались паникой какой-нибудь дворняги, «убегавшей от опасности». Еще развлечение - положить на спину кошки горячий блин или дать ей понюхать валерьянки, что и делал, как помните, проказливый Том Сойер. Но это все просто, примитивно, другое дело - использовать природные склонности некоторых животных, например, к дракам. Самые большие драчуны из нашего окружения - петухи и перепела. Петухи на птичьем дворе постоянно готовы к схваткам друг с другом. И для забав специально выведена порода бойцовых кур. Петухи этой породы поджарые, мускулистые и, главное, особо задиристые - вид противника их приводит в неистовое возбужденье. На петушие бои в Индонезии собирается не меньше людей, чем на поединки боксеров. Для состязаний отбираются лучшие, проверенные бойцы. На возможных победителей делают денежные ставки. И страсти накаляются до предела. Драматизма добавляет снаряжение петухов. На шпоры каждому крепят, как бритва, острые ножички-шилья. В схватке сильный удар не просто сбивает противника с ног, но выводит из боя, даже приводит к смерти.

В России некогда были распространены бои гусиные, сохранившиеся и поныне в Нижегородской области. В конце зимы с разных мест в какое-нибудь село съезжаются люди с гусями в корзинах. Образуется круг из зрителей, и выпускаются пары бойцов. Нетерпимость к противнику у гусей разжигается присутствием «любки» - гусыни, с которой гусак «помолвлен» и которой рад показать силу и преданность. Крови тут не бывает, но страсти кипят нешуточные.

А в Средней Азии в какой-нибудь чайхане собираются любители перепелиных боев. Аксакалы и молодежь, попивая зеленый чай, наслаждаются схватками небольших, но очень драчливых птиц. Перепела и в природе - соперники яростные. Объясняется это тем, что покрытые кавалерами самочки, садясь на гнезда, выбывают из любовной игры. Но петушков-кавалеров на поле остается по-прежнему много. Уже на редкие призывы самочек все они откликаются, но особенно горячится тот, на чей голос («спать пора!», «пить, полоть!», «стать порвать!») сразу же откликается самочка. Петушок спешит, окрыленный надеждой. Но и другие тоже не дремлют - характерные в природе состязания жизненных сил. Соперничество сильное. Его используют ловцы перепелов.

В неволе бойцы на потеху зрителей дерутся так, что перья летят. Мы с другом однажды, поймав десяток перепелов в Добринском районе Воронежской области, неосмотрительно оставили их на ночь в одной общей клетке. Утром мы увидели полуголых соперников, а дно клетки было покрыто слоем сереньких перьев - дрались, как видно, всю ночь.

Часто объектом людских забав становятся быстроногие бегуны. Вовсе не анекдот, что были когда-то распространенными тараканьи бега. В провинциальных городках Америки и поныне на праздниках устраивают соревнования по прыжкам с барьерами лягушек и гонки кроликов. А на Аляске на ежегодной ярмарке в маленьком городке наблюдал я разные развлечения. Больше всего людей толкалось там, где было что-либо живое. В одном месте действовало некое подобие «Поля чудес». Круглый стол с невысоким бордюром. Но не кость с пятнышками и не стрелка определяли счастливца, а мышка. Ее доставали снизу из ящика и сажали на середину стола. Посидев три-четыре секунды, возбужденная улюлюканьем мышь ныряла в одну из множества норок по периметру круга-арены. В чью норку нырнула - тот выиграл. Бойкий крупье-мышатник, как и полагается, подзадоривал, балагурил, сыпал шутками, и к столу невозможно было пробиться.

Но самым шумным местом на ярмарке были поросячьи бега. Радио на все огромное торжище объявляло о начале забегов. И вот началось! Выпускают из ящиков трех облаченных в цветные жилетки молодых гонщиков. Поросячий визг сливается с человеческим. И даже аляскинский дождь не охлаждает восторга толпы.

Во времена грубых нравов на Аляске золотоискатели стравливали собак. Мерзкую эту забаву недавно, в 90-х годах, предприимчивые американцы демонстрировали в Москве. Слава богу, зрелище это было осуждено и не привилось. А вот забавы с медведями были широко распространены в прошлом и на Руси, и в других странах. С ручными медведями «вожаки» обходили села, и был этот зверь непременным развлеченьем на ярмарках. На огромном стамбульском базаре лет десять назад я видел медведя, который на потеху людям плясал, обливал себя водой из кувшина, окатывал потом и зрителей и, сняв с поводыря его мятую шляпу, собирал в нее плату за представленье.

Россия, где медведей всегда было много, их специально для зрелищ готовили жители Сергача - городка в Нижегородской области. Взятых из берлоги зверят воспитывали, обучая разным веселым проделкам. Танцам под барабан учили довольно жестоким способом. На помост из медных листов подымали и привязывали молодого медведя, а внизу под помостом разводили костер. Разогреваясь, металлические листы заставляли зверя переминаться с ноги на ногу, а потом и приплясывать. Пляска сопровождалась барабанным боем. Продуманная дрессировка непременно давала плоды. Через некоторое время огонь разводить было не надо - медведь начинал пляску, как только слышал бой барабана. С этим артистом можно было ехать на ярмарки.

Представления эти были всего лишь забавой. Другое дело, толкнуть человека в загородку, где сидел дикий голодный зверь. Человеку, даже вооруженному рогатиной, совладать с медведем было почти невозможно. Именно такие зрелища, помимо кулачных боев, любил московский царь Иван Васильевич Грозный. Осудим его. Но вспомним, что было и в Древнем Риме, на арене сохранившегося до сих пор Колизея. Десятки тысяч людей собирались глядеть, как гладиаторы, вооруженные пиками и мечами, будут сражаться со множеством диких зверей. Это было исполнение одного из желаний римлян - «хлеба и зрелищ».

Облагороженным отзвуком древних утех является коррида, чтимая и поныне в Испании. Быков для корриды специально выращивают и выпускают на арену полными сил и гнева против обидчика, облаченного в сверкающие одежды и вооруженного шпагой. Задача тореадора - разозлить быка, довести его, что называется, до белого каления, а потом на глазах многих тысяч людей заколоть. Забава эта заканчивается не всегда победой человека, иногда бык поднимает его на рога. Риск в поединке и является сутью зрелища - кто кого!

Во французском городке Арле близ устья Роны я наблюдал зрелище, тоже всех возбуждающее, но в котором быки не рисковали ничем. Рисковали двадцать «дразнильщиков», одетых в белое. Они все время провоцировали поочередно выпускаемых блестящих, как сапожная вакса, быков. Яростный бык был очень опасен, спасаясь от острых рогов, «дразнильщики» летели через барьер пулями. Когда бык выдыхался, выпускали другого. Полтора часа арена держала зрителей в напряжении большем, чем, скажем, хороший футбол.