Окно во вчерашний день
Шрифт:
— Ты бываешь здесь одна? — с удивлением спросила она.
— Нет, мэм. Обычно я сопровождаю своего мужа.
Алисия едва не распахнула рот.
— У него дела в Уилльямсбурге?
Летти промолчала, всем своим видом давая понять, что у нее нет желания открывать все карты.
— Но, Летти, почему ты мне ни о чем не говорила раньше?
Негритянка пожала плечами.
— Не думаю, что белой женщине это было бы интересно.
— Вовсе нет! — энергично воскликнула Алисия, хватая подругу за руку. — Я просто сгораю от любопытства.
Летти
— Об этом не принято говорить, — пробормотала она. — Думаю, мне тоже не стоит это делать.
— Но, Летти, пожалуйста!
Алисия почувствовала, что умрет, если не узнает этой тайны.
— Поклянитесь, госпожа, что это останется между нами, — пробормотала Летти, странно взглянув на нее. Алисия энергично закивала головой.
— Мой муж принимает участие в петушиных боях, — призналась она, сведя голос почти до шепота. — Он готовит бойцовских петухов и выступает с ними.
Алисия смотрела на нее широко открытыми глазами.
— Всего-то, — разочарованно протянула она. — И ты сопровождаешь его?
— Приходится, — вздохнула Летти. — Попробуй откажи этой грязной черной скотине.
— О да! — с готовностью воскликнула Алисия, мгновенно вспомнив Дугласа.
Это тяжелое воспоминание навело ее на мысль о том, что природа определенного типа мужчин никак не изменяется даже за двести лет.
— Я очень хорошо тебя понимаю, — произнесла она с теплым участием в голосе.
Летти посмотрела на нее с опаской.
— Госпожа, как вы себя чувствуете? — спросила она, заглядывая ей в лицо. — Вас не беспокоят головные боли?
— Немного, — пробормотала Алисия, чтобы скрыть замешательство.
— Перейдемте на теневую сторону, — заботливо предложила Летти.
Сойдя с тротуара, они повернули на узкую грязную улицу и, поскольку на ней не было дощатого настила для прохожих, провалились почти по колено в глубокую пыль.
С трудом миновав квартал, они опять вышли к перекрестку.
— Теперь налево по Николсон Стрит, — сказала Летти.
— Прекрасно! — воскликнула Алисия, пытаясь разрядить напряженность.
Обернувшись, она заметила, что Летти идет позади нее.
— Что-нибудь не так? — спросила Алисия встревоженно. — Я обидела тебя?
— Нет, госпожа. Все в порядке.
— Тогда иди рядом со мной, — предложила Алисия. Летти нахмурилась.
— Я не могу.
— Чего ты не можешь?
— Идти рядом с вами, госпожа.
— Почему? — воскликнула Алисия.
— Я не могу, — упрямо повторила Летти. — Это против правил.
После недели, проведенной в условиях социальных ограничений, терпение Алисии уже нельзя было назвать безграничным.
— О боже! — рассерженно воскликнула она, подходя к негритянке ближе. — Как мне это надоело!
Летти сделала шаг назад и пожала плечами.
— Но ведь ты пила из моей чашки, — напомнила Алисия.
— Это было в вашей спальне, госпожа, — пробормотала Летти. — А тут мы на людях.
Рассерженная и огорченная,
Алисия повернулась на каблуках и зашагала вдоль улицы, тихо шепча что-то себе под нос. «Это не нормально, — убеждала она себя, — это совершенно абсурдно, чтобы в городе, в котором взошли первые ростки американской сакраментальной свободы, такая красивая женщина, как Летти, была вынуждена сопровождать свою хозяйку, отступив на два шага назад.»Алисия отвлеклась от своих грустных мыслей, когда они вышли к дому губернатора. Разгоряченная ходьбой и спором с Летти, она тем не менее почувствовала, как дрожь пробежала ознобом по спине, при виде внушительного здания.
Алисия прекрасно помнила помпезную колоннаду фасада, пристройки и флигели, терявшиеся в густой тени роскошного парка, разбитого вокруг. В свой прежний визит она проходила, сопровождаемая гидом, по комнатам, открытым для посетителей, бесцельно и рассеянно блуждала, открыв рот в восхищении, по аллеям тенистого сада. Алисия читала в прессе о том, с какой заботой и любовью это здание было восстановлено реставраторами, следовавшими в своей работе точным планам и сметам, сохранившимся со времен его возведения.
Мысль о том, что перед ней возвышается историческое здание в своем самом изначальном виде, была для Алисии не просто волнующей, а привела ее в состояние благоговейного транса.
Внезапная дрожь схватила Алисию, когда та подумала о том, что Патрик Хенри, зачинщик борьбы за независимость, бывший губернатором Виргинского Содружества, возможно, именно в этот момент располагается, обложившись бумагами, табаком и пистолетами, за стенами этого дома, чтоб сочинить свою очередную пламенную речь.
Алисии захотелось скрыться за кустом сирени, чтобы подождать в засаде появления знаменитого оратора и попросить у него автограф, но Летти напомнила ей об их планах.
— Госпожа Алиса, наше время почти истекло, а нам предстоит еще встреча с миссис Кэмпбелл.
— О да! — рассеянно воскликнула Алисия.
Увлеченная своими мыслями о знаменитом виргинском здании, знаменитом виргинском деятеле и знаменитом виргинском табаке, Алисия нехотя оторвалась от созерцания и зашагала прочь, вниз по улице Герцога Глостерского. Летти поспешила за ней, озабоченно приговаривая:
— Если мы опоздаем, ваша тетушка и миссис Кэмпбелл будут очень, очень недовольны.
Проходя мимо лавки серебряных дел мастера, Алисия внезапно припомнила, что где-то встречала имя Кэмпбелл, применительно к Уилльямсбургу. Не связана ли миссис Кэмпбелл с таверной Кристины Кэмпбелл, в которой Алисии довелось однажды вкусно и недорого пообедать, будучи в городе во время одного из своих прошлых приездов?
Алисия пожала плечами и быстрее зашагала вдоль улицы.
Она шла по левой стороне, глазея на прохожих и кивая в ответ на приветствия. По обеим сторонам улицы сплошным рядом тянулись лавки, аптеки и таверны, наполненные по случаю воскресного дня разнообразной публикой.