Окно во вчерашний день

Патрик помог ей забраться в коляску и галантно поклонился, прощаясь с дамами.

— Всего доброго, мистер Хэллорен, — взмахнула рукой тетушка Кэролайн, толкая кучера в спину.

— Счастливого пути, — отозвался Патрик, бросив короткий, но выразительный взгляд на Алисию.

Та едва смогла кивнуть. Коляска тронулась и покатила, вздымая клубы пыли.

Обратный путь показался Алисии гораздо короче. Погруженная в свои думы, она рассеянно посматривала по сторонам и невпопад отвечала на реплики тетушки. Летти смотрела на нее глазами, полными удивления.

Вскоре они прибыли в усадьбу. Войдя в холл, отлично декорированный резными панелями моренного дуба, тетушка Кэролайн обернулась к Алисии.

— Кстати, дитя мое, — проговорила она, критически осматривая девушку с ног до головы. — Тебе нужно иметь в виду, что майор Хэллорен обещал присоединиться к нашему семейному ужину сегодня вечером.

— Сегодня вечером?! — воскликнула Алисия в ужасе, чувствуя, как подгибаются ноги.

— Почему это тебя удивляет? — спросила Кэролайн с видимым подозрением.

— Вовсе нет, тетушка, — поспешила уверить ее Алисия. — Просто я немного утомлена поездкой.

Тетушка Кэролайн пожала плечами.

— У тебя будет время отдохнуть и переодеться, — проговорила она. — Летти поможет тебе справиться со всем.

— Да, мэм, — присела в поклоне служанка.

— Вот и чудесно, — с облегчением вздохнула тетушка и отправилась будить дядюшку, прилегшего вздремнуть после обеда.

Ошеломленная известием, Алисия бросилась в свою комнату. Разумеется, она помнила о том, что Патрик принял приглашение посетить усадьбу. Но никак не ожидала, что его визит состоится так скоро! Очевидно, он условился с тетушкой Кэролайн в то время, когда Алисия разбиралась с обедом для Летти.

Ее охватило невероятное возбуждение. В течение нескольких минут она металась по комнате, не зная, с чего начать приготовления. Ей нужно искупаться. Ей нужно… О черт! Алисия остановилась как вкопанная и взглянула за окно.

Хотя солнце уже перевалило далеко за поддень, его лучи наполняли все пространство нестерпимым сиянием. Совершенно очевидно, что ей не удастся прокрасться к реке и искупаться незамеченной.

Плечи Алисии поникли, а из груди вырвался вздох разочарования. Почти весь этот жаркий августовский день она провела под палящим солнцем, обегав Уилльямсбург за тот час, что отвела для нее строгая, но справедливая тетушка Кэролайн. С отвращением, перекосившим лицо, Алисия обнаружила, что ее белье пропиталось потом.

Ничто не спасет ее, кроме ванны, поняла она, с вожделением глядя на недостижимую реку.

Внезапно внимание Алисии привлек странный звук. Повернув голову, она замерла на месте, удивленная и обрадованная. Это Летти пришла к ней на помощь. Понимающе улыбаясь ей в ответ, она тащила в обоих руках по ведру вскипяченной воды, расплескивая и что-то невнятно бормоча.

Через несколько минут неудобная металлическая лохань, заменявшая ванну, была готова принять взволнованную купалыцицу.

Ухмыляясь и показывая при этом великолепные белые зубы, Летти помогла хозяйке забраться, а после и выбраться из нее. Потом служанка принесла свежую одежду и ассистировала при затейливом обряде облачения.

— Майор Хэллорен — очень интересный мужчина, — сухо заметила Летти, подавая Алисии гребень.

— Да, — коротко ответила девушка, чувствуя, как перехватывает дыхание и голос начинает предательски дрожать.

— Он происходит из весьма почтенной семьи, широко известной в Уилльямсбурге.

Алисия оторвалась от зеркала.

— Неужели? — приподняла она брови.

— Именно так, — ответила Летти, мягко отнимая у нее гребень, когда стало понятно, что Алисия сейчас не в силах самостоятельно справиться со своей прической. — Его мать вышла из семьи первых поселенцев, основавших город, а покойный отец был профессором истории в колледже Уилльяма и Мэри.

Алисия замерла, оглушенная ее словами.

— Профессором истории? — переспросила она, ощутив внезапную сухость во рту.

— Да, — улыбнулась Летти. — Это вас удивляет?

Алисия нервно пожала плечами.

— Вовсе нет, — поспешила ответить она. — Я не вижу никаких причин, почему бы отцу мистера Хэллорена не быть профессором истории. Просто я немного утомлена купанием.

— Конечно, — сочувственно улыбнулась Летти. — Занятие не из приятных.

Женщины переглянулись и рассмеялись в один голос.

— Кроме того, майор Хэллорен и сам изучает историю. Мне даже известно, что он ведет дневник, в который заносит правдивые рассказы о бытиях войны.

— Дневник? — вновь переспросила Алисия.

— Да, — кивнула Летти. — Не вижу никаких причин, почему бы майору Хэллорену не вести дневник, если он намеревается после войны включить эти факты в исторический труд.

Алисия сглотнула комок, вставший в горле.

— Майор Хэллорен… собирается стать историком? — спросила она с дрожанием в голосе.

— Не вижу никаких причин… — начала Летти, но Алисия вспыхнула внезапной обидой.

— Перестань поддразнивать меня! — закричала она, сверкая глазами.

Служанка спокойно повела плечами.

— Слушаюсь, мэм, — сказала она и замолчала. Щеки Алисии залил румянец неловкости.

— Прости меня, Летти — протянула она, заглядывая той в глаза. — Не понимаю, что со мной творится.

Летти улыбнулась.

— Охотно извиняю вас, госпожа, — сказала она, перевязывая волосы Алисии алой лентой и закалывая их шпильками. — Майор Хэллорен действительно собирается пойти по стопам отца и стать историком. Ему даже предлагали место профессора в колледже.

Алисия кивнула.

— А мне казалось, — задумчиво проговорила она, — что он — профессиональный военный. Улыбка Летти сделалась грустной.

— Во время войны все мужчины, любящие свою страну, становятся солдатами. Такова суровая правда жизни.

— Да, — вздохнула Алисия. — Жизнь диктует нам свои суровые законы.

Летти взглянула на нее со значением.

— Любовь майора Хэллорена, — медленно произнесла она, — к своей стране и своему народу общеизвестна и несомненна.

Алисия едва не свалилась со стула. Слезы подступили к глазам. Она вспомнила о Шоне, о его любви к истории, особенно истории своей страны. Пронзенная мучительной нежностью, Алисия подумала о том, что если грянет война, если завтра в поход, Шон тоже станет солдатом, великолепным солдатом, способным на подвиг самоотречения ради великой американской мечты, ради идеалов демократии и мира во всем мире.