Око небес

Сержант с укоризненным видом открыл рот, чтобы заговорить, как вдруг его фуражка отлетела в сторону вместе с половиной черепа. У капрала ушла секунда, чтобы уяснить, что именно произошло — последняя секунда его короткой жизни. Крошечная красная точка заплясала на его груди, и в нее тут же угодили две пули.

Рядовой, которому он рассказывал анекдот, собирался вскинуть оружие и открыть огонь по невидимому врагу, но пуля прошила ему горло, и он рухнул на землю, содрогнулся и сделал последний булькающий вздох. Так и не пущенная в ход винтовка осталась лежать у его ног.

К месту раскопок из окружающих полей привычным крадущимся шагом двинулись восемь человек, одетых в черное. Еще трое солдат пали под выстрелами девятимиллиметровых пистолетов с навинченными на них глушителями: дозвуковые патроны сделали это оружие бесшумным, словно духовые ружья. А потом один из оставшихся в живых солдат закричал, заметив лежащее тело одного из своих товарищей у края поля. Главарь атакующих что-то пробормотал в прицепленный к уху наушник, и все восемь людей в черном открыли огонь по оставшимся солдатам, расправившись с ними в два счета.

Битва была закончена, не успев начаться: юных охранников скосили, не дав им сделать ни единого выстрела.

Сидевший на корточках главарь налетчиков встал и двинулся через место бойни, время от времени останавливаясь, чтобы пристрелить одного из стонущих раненых. Убедившись, что место зачищено, он вытащил из заднего кармана черной ветровки сотовый телефон и нажал одну из кнопок быстрого вызова.

Три минуты спустя прибыли три большие машины — внедорожники ехали с включенными фарами. Тот из них, что двигался впереди, остановился у края раскопа, и все четыре его двери открылись. Оттуда вышел Фердинанд Гуерреро. Он остановился у автомобиля и подождал Реджинальда, который отстал всего на одно мгновение.

— Дело сделано. Но надо поторапливаться. Понятия не имею, должны ли они регулярно связываться по рации с базой и каков вообще у них распорядок, — сказал Гуерреро, спокойно глядя на трупы — вид мертвых мексиканских солдат был для него в порядке вещей.

Его спутник кивнул:

— Пусть люди принесут сумки. Конечно, нам нужно будет забрать золото, но в придачу можно будет взять еще любые статуэтки и керамику. На такой товар есть большой спрос, если имеешь нужные контакты.

— А у вас они, конечно, имеются, — ухмыльнулся Фердинанд.

Случайный лунный лучик отразился в его золотой коронке, придав ему в полумраке демонический вид.

— Это и делает меня идеальным партнером, разве не так? — отозвался Реджинальд. — Там может быть целое состояние.

— Тогда пошли посмотрим, что там у нас. Показывайте дорогу, — сказал босс наркокартеля.

Его собеседник пробрался между трупами к пандусу, который соорудили, чтобы легче было попадать в гробницу. Внутри они с Гуерреро включили портативные лампы, и вскоре к ним присоединились остальные люди. Четверо остались наверху, чтобы никто не помешал грабежу.

Реджинальд вошел в склеп и опустился на колени перед одним из трех холмиков драгоценностей. Он осторожно поднял одну золотую фигурку и, хмыкнув, взвесил ее на руке, после чего осторожно завернул в полотенце и сунул в сумку.

— Здесь не так много, как я надеялся, но одна только эта штука весит минимум два килограмма, — сказал он своим подельникам. — Ночь будет прибыльной, без вопросов. Давайте заберем все — тут добра едва на четыре-пять сумок, так что места в них хватит с избытком. Но помните, что я сказал: осторожнее со всем этим и не швыряйте вещи в сумки как попало. Полностью заворачивайте каждый предмет. Мы составим опись, как только уберемся отсюда.

Грабители принялись за работу. Один выуживал бесценные артефакты, другой заворачивал добро и убирал его в сумки. Склеп был очищен в течение двадцати минут. Под конец Реджинальд уставился на мумию, а потом взглянул на свои часы.

— Вот и все. Наше дело здесь сделано, — сказал он, напоследок окинув взглядом весь склеп, чтобы убедиться, что ничего не пропустил.

Удовлетворенный, он присоединился к Гуерреро, который протянул руку, предлагая понести его сумку.

— Что скажете? — спросил Фердинанд, взяв у Реджинальда ручки тяжелой сумки.

— В данный момент точно определить стоимость всего этого невозможно, но по моим прикидкам — это миллионы, — сказал тот. — А сколько именно, определит спрос и то, сколько времени нам понадобится, чтобы попридержать товар, прежде чем предложить его нескольким разбирающимся в этом деле коллекционерам.

— Почему бы просто не переплавить золото и не обратить его немедленно в наличные?

Реджинальд замотал головой: такой подход его ужаснул.

— Боже упаси, старина! Ценность этих фигурок — в их истории, а не в весе золота. Они, скорее всего, стоят в тысячи раз больше чистой цены своего металла.

Гуерреро скептически посмотрел на него:

— Помните наш уговор: пятьдесят на пятьдесят. И никаких глупостей — иначе на всей планете не найдется уголка достаточно отдаленного, чтобы вы смогли там укрыться.

— Пятьдесят на пятьдесят, и никак иначе, — ответил Реджинальд, всеми силами стараясь говорить с этим невесть что возомнившим о себе дикарем как кристально честный британец из высшего света.

Конечно, вне зависимости от прибыли, которую принесет клад, он позаботится о том, чтобы, по крайней мере, семьдесят процентов достались им с Янусом. Убийца из картеля ни за что не сможет узнать истинных условий каждой продажи, и Реджинальд был уверен, что в случае необходимости сумеет заключить закулисные сделки с тайной оплатой, с лихвой превосходящей то, что будет перечислено на счет Фердинанда.

Поскорей бы увидеть, какое выражение лица будет у Януса, когда младший брат появится с сокровищем! Пока Бенедикт бездействовал, Реджинальд взял инициативу в свои руки и раздобыл им маленькое состояние. Ему приходила в голову мысль полностью исключить Януса из игры, но, по правде говоря, он нуждался в знаниях и опыте брата, способного оценить стоимость каждого предмета, как нуждался и в его обширных связях. Может, лет через пять он будет знать всех игроков, но в данный момент Янус задавал тон, как бы это ни задевало гордость Реджинальда.

Если повезет, они будут в безопасности в Мехико к тому времени, как на окрестных дорогах выставят заставы и полицейские начнут запоздало обыскивать машины.

Реджинальд мог только воображать, как отреагируют Фарго, обнаружив, что у них перехватили инициативу и что их огромное открытие будет теперь вспоминаться, как полная катастрофа.

Волчья ухмылка мелькнула на его лице, когда он представил себе выражение их лиц.

Пришло время расплаты.

34