Око Силы. Трилогия. 1937 -1938 годы
Шрифт:
Сапер пожал плечами:
– Извольте, вот телефон. Не возражаете, ежели поприсутствую?
На этот раз пожимать плечами пришлось Михаилу. Он был тут не хозяин.
Телефонный диск имел лишь четыре цифры, от нуля до тройки. Мощный гудок ударил в ухо, и капитан понял, что звонит по спецсвязи.
– Наберите тройку, – подсказал «лазоревый».
Что-то щелкнуло, резкий, нервный голос не проговорил, а почти прокричал:
– Ежов слушает!
Михаил глубоко вдохнул, прикрыл глаза...
– Говорит капитан Ахилло. Здравия желаю, товарищ народный комиссар!
В
– Что случилось, капитан?
Теперь в голосе звучало крайнее недовольство. Ахилло постарался коротко и как можно более связно пояснить причину.
– Они не имеют права! – из трубки ударил крик. – Заключенный находится в нашем ведении!..
Ежов помолчал, а потом совсем другим тоном поинтересовался:
– Куда его направляют?
– Одну секунду, товарищ народный комиссар...
Ахилло покосился на «лазоревого», который, конечно, слышал весь разговор: мембрана работала почти как динамик. Тот негромко пояснил:
– Объект номер один. Подписал Молотов.
Оставалось все это пересказать наркому. В трубке воцарилось молчание, затем Ежов проговорил уже без прежнего запала:
– В этом случае, капитан, вы обязаны проводить заключенного до аэропорта и лично осмотреть самолет. Поговорите с летчиком... Одним словом, примите все меры. Пока самолет не пересечет границу СССР, за вашего подопечного по-прежнему отвечаете вы! Как поняли?
Михаил понял все правильно, о чем и поспешил доложить, после чего с облегчением повесил трубку и повернулся к хозяину кабинета:
– Мне приказали...
– Я слышал и отнюдь не возражаю. Вылет в семь вечера. Позволю дать вам совет: с летчиком действительно поговорите, главное же – все опишите в рапорте как можно подробнее. Подобный документ отнюдь не помешает!
Совет был недурен, но сама ситуация по-прежнему оставалась достаточно неприятной. Фраза Ежова об ответственности за все вероятные и невероятные случайности, не придавала оптимизма. Интересно, что мог увидеть Ахилло во время краткого осмотра машины? Спрятанную бомбу? Подпиленный винт?
Уже прощаясь, Михаил как бы случайно поинтересовался, когда бхота собираются вернуть в его распоряжение. Ответом был недоуменный взгляд и предположение, что по крайней мере две недели капитан может спокойно читать роман в своем кабинете. Название романа было также упомянуто, что доказывало зоркость местной службы охраны.
Обдумав на досуге ситуацию, Ахилло решил, что нет худа без добра. Во-первых, он сможет какое-то время не видеть Гонжабова, а во-вторых, появился редкий шанс узнать нечто новое о делах в «Теплом Стане».
«Лазоревые» оказались точны: в три минуты восьмого за Гонжабовым, успевшим надеть пушистую шубу и диковинную меховую шапку с длинными ушами, зашли двое в форме и, деловито оглядев зэка, предложили следовать за ними. Ахилло был наготове: в его руках тут же оказались наручники. Один браслет, щелкнув, сжал запястье бхота, второй был уже закреплен на левой руке самого Ахилло. «Лазоревые» даже не моргнули, а Гонжабов слегка улыбнулся, словно происходящее
было забавной игрой....Пока добирались до аэродрома, Ахилло успел сделать два очевидных вывода: зэка везут в места, где холоднее, чем в Столице, вдобавок отправляют на все готовое, поскольку вещей Гонжабов с собой не захватил...
В Тушино оказалось полно охраны, причем все – «лазоревые», хотя обычно их здесь не держали. Автомобиль проехал прямо на взлетную полосу, где в вечернем сумраке темнел силуэт огромной крылатой машины. Самолет только что приземлился. Из открытого люка выгружали какие-то ящики, по трапу сходили пассажиры, рядом стояло несколько авто и огромный заправщик. Самолет удивил – таких Михаил еще не видел. Поразило количество моторов – по два на каждом крыле и пятый, еле заметный, под обшивкой сзади.
Выйдя из машины, Ахилло и Гонжабов попали в плотное кольцо «лазоревых». Капитан решил воспользоваться моментом и перекурить, но тут внимание его привлекла странная суета у трапа. Туда уже бежала охрана, слышалась громкая ругань. Внезапно тишину разорвал отчаянный крик:
– Не имеете права! Я все расскажу товарищу Сталину!..
Ссора перешла в драку. Один из охранников скатился вниз, другой еле удержался, чтобы не упасть с трапа...
– Я не арестованный! Пустите!..
Неравная схватка кончилась быстро, люди в форме потащили вниз отчаянно упиравшегося человека в темном пальто.
– Товарищи! – человек внезапно дернулся, на какое-то мгновение освободившись от державших его рук. – Передайте товарищу Сталину: они включили установку на полную мощность! Как в тридцатом! Они сведут с ума всю страну! Передайте...
Крик стих – неизвестному грубо заткнули рот. Схваченного швырнули в одну из машин. Рядом послышался негромкий смех: Гонжабову было весело...
Разгрузка закончилась быстро. Заправщики принялись за работу, в открытые люки принялись заносить груз.
– Вы хотели поговорить с пилотом? – один из «лазоревых» оказался рядом. – Пойдемте.
Отпускать Гонжабова капитан не решился и потащил его за собой. Их подвели к высокому человеку в полушубке, одиноко стоявшему чуть в стороне. Тот курил, глядя куда-то в сторону. «Лазоревый» что-то тихо проговорил и отошел.
– Забота еще, лапа медвежья! – летчик неохотно обернулся, папироса полетела на бетон. – Ну, чего вам?
Голос показался знакомым. Михаил всмотрелся.
– Товарищ Артамонов?
– Ну я...
Пилот шагнул поближе:
– Михаил! Ты-то откуда? А кто это с тобой?
– Оттуда! – усмехнулся Ахилло. – А со мною ваш будущий пассажир.
С Артамоновым капитан познакомился несколько лет назад, но виделся редко.
– А-а! Так вот ты, значит, где обретаешься! Я-то думал, ты актер – как Александр Аполлонович. Так чего случилось, лапа медвежья? Сигнал что ль был?
Ситуация выглядела двусмысленной, и Ахилло поспешил объясниться.
– Понял! – кивнул летчик. – Ну, машину тебе смотреть без надобности, бомб там нет... Вот, лапа медвежья, перестраховщики! А наркому скажи: довезу груз в целости и сохранности. Машина новая, пойдем на высоте десять тысяч...